Акула в камуфляже - Сергей Зверев

Так что Андрею Муличенко и Сергею Зарнову очень повезло: волны и ветер выбросили их спасательный плотик как раз на полуостров. Антарктическим летом здесь вполне можно выжить даже без специальной одежды полярников и теплого герметичного убежища. На куполе, на ледовом щите центральной Антарктиды, без специальной экипировки и отапливаемого жилья человеку не выжить ни в какое время года. Там обстановка суровая, почти как на Марсе или Луне.

Южнополярный материк с его самыми экстремальными на планете климатическими условиями, казалось бы, совершенно не благоприятен для развития органической жизни. Пустынный, безжизненный облик бескрайних снежных пространств Шестого континента, особенно его центральных районов, красноречиво свидетельствует об этом. Однако на участках, свободных от давящей брони ледников, дела обстоят несколько по-иному, не так уныло и безнадежно.

Да, растительный и животный мир Антарктиды беден по сравнению с другими материками и количеством видов, и их численностью, но весьма своеобразен. Многие обитающие здесь растения и животные эндемичны – их не встретишь в других районах Земли.

Для двоих яхтсменов, заброшенных судьбой в столь неуютный уголок планеты, это становилось не академическими рассуждениями, а вопросом выживания.

Пошли уже третьи сутки пребывания Андрея Муличенко и Сергея Зарнова на пустынном и неприветливом антарктическом берегу. Впопыхах построенная из подручных средств, «избушка дедушки Фомы» худо-бедно защищала друзей от свирепых стоковых ветров, несущих студеное дыхание купола, ветров, набирающих разбег над жуткими ледяными пустынями центральной Антарктиды.

Самой главной проблемой оставалось тепло. Костер нужно было поддерживать постоянно, иначе при температуре, пляшущей около нуля, и влажности под сто процентов долго не протянешь. Огонь поддерживали, чем могли. Половинки спасательного плотика, покромсанного на куски, надолго не хватило. С плавником тоже возникли трудности: мало его на галечном берегу, замучаешься собирать.

В дело шло все, что попадалось под руку: сухие водоросли, корки лишайников, стебли низкорослых мхов. Огонек и так был совсем крошечным, а нехватка топлива в скором времени обещала превратиться в серьезную проблему.

Костерчик горел прямо в избушке, дым уходил в щели «потолка». Спали Муличенко с Зарновым по очереди, один из яхтсменов дежурил, не давая огню погаснуть: только так можно было поддерживать в их убогом жилище сносную температуру.

Скверно обстояли дела с едой. НЗ спасательного плотика, содержащий шоколад, галеты и прессованные с медом орехи, закончился еще вчерашним утром. С пресной водой сложностей не возникало: растапливали снег и пили. Но вот есть хотелось все сильнее. Когда постоянно мерзнешь, потребность в пище возрастает.

Антарктида – не Индонезия или Таити, тут бананы с кокосами сами под ноги не падают! А жаль…

Летом на берегах Антарктического полуострова, на скальных и галечниковых оазисах гнездится и выводит птенцов около десятка видов птиц. Сергею Зарнову посчастливилось наткнуться на гнездо качурки Вильсона, в гнезде обнаружилось четыре небольших яичка кремового цвета. Яички сварили и съели, но чувство голода от этого только усилилось.

Андрей Муличенко выдернул из своей штормовки тонкий синтетический шнур и изготовил из него некоторое подобие силка. Петлю насторожили вблизи разоренного гнезда. Вдруг да попадется снежный буревестник, большой поморник или та же самая качурка? Шансы на такое везение, правда, были не особенно велики.

Зарнов хотел было пожевать лишайник, но Муличенко отговорил приятеля: кто их знает, вдруг на ядовитый нарвешься? Да и много ли толку в том лишайнике? Человек все же не северный олень, это они ягелем питаются.

Яхтсмены не унывали и не отчаивались. Очень правильно делали! Голод убивает человека за несколько недель, жажда – за несколько дней, а вот отчаяние и неверие в собственные силы – за несколько часов, порой и минут. Никогда не стоит отчаиваться. Нужно помнить: человек – самое приспособляемое животное на планете, мы даже серой крысе сто очков вперед дадим! Отчаяние туманит мозг, а это – самое сильное оружие в сложной ситуации. Нельзя терять хладнокровия. Как бы ни была сложна и опасна обстановка, сначала стоит подумать и только потом действовать. Но тогда уж – решительно.

– Саныч, мне во сне котлета привиделась! – посмеиваясь, сказал Зарнов. – Вкусная такая, с вареной картошкой и укропчиком посыпанная. Надо что-то делать, мы с тобой не индийские йоги, чтобы воздухом питаться.

– Котлета – это здорово! – мечтательно вздохнул в ответ Андрей Александрович. – Моя Галина замечательные котлеты жарит! А Наташка – лентяйка, ничего, кроме яичницы, готовить не умеет.

– Не отказался бы я сейчас от яичницы, хоть бы и в исполнении твоей дочурки. Яиц, эдак, из десяти. Надо на охоту идти, вот что я тебе скажу, Саныч! Мы с тобой два нормальных мужика и должны питаться мясом. Тут километрах в десяти влево по берегу лежбище тюленей-крабоедов имеется. Вот завтра утречком я туда и отправлюсь. Эскимосы с чукчами много веков тюленей едят, и ничего. Если добуду тюленя, нам все пригодится: и жир, и шкура, и мясо. Ножик для разделки туши у нас есть. Мясо в ложбинку со снегом положим, там оно не пропадет.

– Ты размечтался, Серж! – охладил пыл Зарнова Андрей Александрович. – Так тебя тюлени и подпустят с ножом вплотную…

– Зачем вплотную? Вон сколько каменных окатышей, кидай не хочу. Если точно попасть в голову… Матерого навряд ли завалю, а вот какого-нибудь тюленьего подростка – вполне. Постой-ка! Сейчас я попробую одну штуковину изготовить, я про нее в книжке читал.

Сергей отрезал ножом полоску ткани от своей штормовки, вложил в нее круглый, окатанный волнами камень. Затем закрутил полоской над головой, все убыстряя вращательное движение. И отпустил один из кончиков полоски. Камень с взыкающим звуком улетел в океан.

– О! – довольно воскликнул Зарнов. – Видал, Саныч, какая у меня праща получилась знатная? Такой пращой не то что тюленя, мамонта завалить можно!

– А с точностью как? – скептически поинтересовался Муличенко. – С прицельностью?

– Потренируюсь, будет точность, – бодро ответил начинающий тюленебой. – И прицельность.

Но нет, ничего у Сергея с точностью броска не выходило, видать, искусству обращения с этой снастью нужно учиться с детства. За два часа Зарнов расшвырял не меньше сотни окатышей, но камни по-прежнему летели по самым причудливым и фантастическим траекториям. Даже в здоровенный останец с расстояния в двадцать шагов Зарнов попадал через два раза на третий. Зато одним из камней Сергей чуть было не подшиб ногу своему рулевому. После этого он прекратил свои стрелковые упражнения.

– Придется просто рукой бросать, – сказал Зарнов сожалеющим тоном. – Одного не могу понять: как это библейский Давид умудрился из подобной штуковины с первого раза засадить каменюку в лоб великану Голиафу?

Погода стояла неустойчивая. Вчера штормило весь день, сегодня ветер стих, но океан еще не успокоился. Крутые волны с неумолимой настойчивостью одна за другой двигались к берегу, стройно и почти бесшумно, точно войска на приступ крепости. Но, достигнув мелководья, волны вдруг приходили в ярость, вздымались и с ревом обрушивались на намывную полосу прибоя, поливая ее белой пеной. Вода тотчас отбегала назад, но новые волны встречали ее и увлекали обратно на берег. С шипением вода взбегала еще дальше, просачивалась сквозь крупную гальку, а на ее место набегали новые пенные языки.