Москва – Сатурн - Сергей Матвеев

Мне было бы очень непросто объяснить, что я делаю среди ночи одна в коридоре и почему направляюсь с сумкой к служебным отсекам, поэтому я была очень рада, когда нам с Сеней удалось добраться до цели незамеченными. Прежде чем подойти к ряду незапертых шкафчиков, я юркнула в одну из маленьких каморок-кают, где хранились разные инструменты и утварь для ресторана. Поставив Сеню на большую, почти с меня ростом, стопку скатертей, я достала и установила на полку галакамеру, а сама стала рядом с Сумунгусом таким образом, чтобы мы оба попадали в объектив.

Сеня смотрел на меня внимательно всеми глазками, почти не мигая. Если я правильно научилась распознавать его настроения и эмоции, то в данном случае он сгорал от любопытства и очень хотел знать, что происходит.

– А всё очень просто, – сказала я. – Сейчас вопрос решается, остаться тебе на Марсе или полететь дальше с нами.

Чтобы проиллюстрировать мысль, я представила Сеню в обстановке космопорта, вокруг люди, я ухожу – а он постепенно уменьшается в размерах и теряется из виду за спинами спешащих куда-то пассажиров. А потом нас вместе в каюте корабля на «Есенине». Сеня заволновался, замигал глазками и спроецировал рядом с нами образ нашей каюты и своего любимого кресла.

– Ну вот и я так же подумала, – кивнула я. – Но для того, чтобы это сделать, тебе нужно будет переселиться сюда, в шкафчик. Придётся прятаться, понимаешь? Тебе ведь запретили находиться на борту корабля. Если капитан или кто-то из команды узнает правду – тебя запрут в герметичной каюте и при первой возможности передадут в руки таможни. Мы очень нескоро увидимся. Так что придётся потерпеть. Здесь не так удобно, но я буду постоянно тебя навещать, кормить, разговаривать. Покажу тебе тайком кольца Сатурна со смотровой площадки. А потом, когда вернёмся на Землю, я посвящу всё свободное время организации экспедиции на твою родную планету.

Я постепенно привыкала при разговоре с Сеней параллельно создавать образы, картинки в голове, иллюстрирующие слова. Скоро разовью в себе навыки настоящего художника-мультипликатора или режиссёра кино. Сумунгус помолчал, считывая образы, закрыл глазки, задумался. А потом послал мне образ, в котором он лежит у меня на руках, а я прижимаю его к груди.

– Я поняла, Сеня. Тогда давай запишем обращение к ребятам с Марса. Я им должна завтра тебя отдать – но не сделаю этого. А чтобы ребята не обиделись или не встревожились, не начали искать тебя – мы запишем видеообращение. Тогда они поймут, в чём дело, и поддержат нас. Я надеюсь. Выбора, в любом случае, нет. Ты готов?

Сеня моргнул. Тогда я улыбнулась в объектив, оправила одежду, провела рукой по волосам и включила галакамеру.

– Здравствуйте, ребята, – начала я и вдруг почувствовала, как запершило в горле. Пришлось откашляться. – Сейчас где-то три часа ночи, а может, правильнее сказать, четвёртый час утра. Я решила записать вам это письмо, потому что мне очень нужна ваша помощь и ваше понимание. Сумунгус рядом со мной, вы можете его видеть. Мы записываем это послание вместе.

Я перевела дух и продолжила.

– Во-первых, я прошу у вас прощения за те неприятные мгновения, которые вы пережили, когда открыли переданную мною сумку и не нашли в ней Сумунгуса. Представляю, как вы испугались, стали выяснять, не могли ли потерять его по дороге. А потом, когда пришли к выводу, что это было невозможно – представляю, что вы подумали обо мне. Я не спорю, признаю вину и прошу прощения. Я не могла поступить иначе, и вот почему.

В это мгновение прямо передо мной в воздухе соткалось трёхмерное изображение нашего капитана Ланового, вальяжно сидящего в кресле в командном центре и распекающего нас с папой. Молодец, Сеня, хорошо подыгрываешь мне. Надеюсь, всё это прекрасно будет видно и ребятам.

– Дело в том, что капитан приказал помощникам выдворить Сеню с корабля. Для безопасности пассажиров и полёта. Несколько дней назад Сеня простудился, у него поднялась температура. И пока ему было плохо, он неосознанно включил способности на полную катушку. Считывал мыслеобразы у всех, кто попал в радиус действия его ментальных способностей. Радиус оказался довольно большим. А учитывая, что была ночь, люди спали и видели сны – мыслеобразы оказались не совсем, как бы это сказать, повседневными. По коридорам корабля пошли тигры, где-то полетели птицы, люди увидели своих друзей и родных, которых на корабле не могло быть. Кто-то увидел море в лучах закатного солнца, кто-то дом своего детства. В общем, один из тех, кто не спал, увидел всё это и закричал, остальные проснулись и были шокированы и напуганы. Чуть не началась паника.

Пока я говорила, Сеня, как заправский оператор галавидения, менял образы, иллюстрируя мои слова. А что, мы с ним становимся хорошей командой. Может, забросить школу, создать нечто вроде аттракциона и ездить с гастролями? В конце концов, должен же кто-то дарить людям радость! Только надо выбирать, какие образы показывать, чтобы никого не напугать. Но это дело техники и сценария. Эти мысли пронеслись у меня в голове за пару секунд, пока я переводила дыхание перед тем, как продолжить рассказ.

– В общем, капитан красоту не оценил. Сказал, что в следующий раз Сеня может зацепить ещё больше людей, вызвать панику, а это угрожает безопасности корабля. И вообще, что он не изучен и неизвестно на что ещё способен. Я действительно ещё не знаю, на что ты, Сеня, способен. Верю в твои таланты и думаю, ты нас всех ещё не раз удивишь. Правда, капитан прав насчёт пассажиров, которые по неопытности, не будучи экзобиологами, могут перепугаться и натворить дел. Одним словом, я пообещала, что оставлю Сеню на Марсе.

Мне вдруг послышался лёгкий шум из коридора. Неужели сюда идут? Я прислушалась, но звук не повторился. Надо спешить: чем дольше я тут торчу, тем выше вероятность, что нас увидят.

– За то время, что прошло с момента нашего разговора с капитаном, мы с Сеней прошли довольно большой путь. Научились хорошо понимать друг друга, это настоящий контакт. И мы продолжаем совершенствоваться. Да вы и сами видите, как Сеня помогает мне даже сейчас, при записи этого сообщения. Кроме того, мы почти разгадали тайну происхождения Сени: мне удалось вызвать у него воспоминания детства, в том числе звёздного неба, по ним мы сможем вычислить местонахождение его звезды. Так что найти его планету – дело техники. И денег. В общем, ради Сени, ради того, чтобы помочь ему вернуться домой – я должна оставить его на корабле, чтобы по возвращении в Москву без потери времени организовать экспедицию. К тому же, это и в интересах науки – мы продолжим развивать наш контакт, чтобы человечество нашло общий язык и взаимопонимание с биологическим видом Сумунгусов. Ты согласен, Сеня?

В качестве ответа между мной и объективом камеры вырос тот самый лес синих деревьев, который и был Сениным домом. Лучшей иллюстрации Сениной мечты и не придумать.

– Я верю, что вы всё поймёте, ребята, – сказала я. – Не выдавайте нас и пожелайте удачи! Я обязательно буду держать вас в курсе, как продвигается организация экспедиции!

Марс с орбиты выглядел вовсе не красным. Не знаю, почему все приписывают ему такой цвет. С обзорной площадки планета внизу казалась скорее бежевой. Ну да, с лёгким бордовым оттенком. Но это вовсе не красный шар, как часто изображают на картинках. Интересно, каким он виделся с орбиты во время войны? Наверное, абсолютно безжизненным. А сейчас на поверхности планеты то тут, то там сверкали россыпи огней. Тридцать миллионов жителей, плюс туристы и торговцы. Оживлённый космический трафик. И это несмотря на то, что атмосферу Марса так и не удалось довести до ума и сделать пригодной для человека. Количество углекислого газа превышает земное в четырнадцать раз! Для того чтобы решить эту проблему, нужны кардинальные изменения на планете. Конечно, состав понемножечку меняют, но этот процесс будет тянуться десятилетия, если не столетия. Так что поселения, как и в начале колонизации, прячутся под системой герметичных куполов. Самым большим был, конечно, Марсоград – он выглядел как клубок ярко сверкающих лампочек, забытых ребёнком возле рождественской ёлки.