Демонолов - Марк Камилл

теперь надо пойти и забить овцу. Ты когда-нибудь делал это? – старик отряхнул свои серые штаны и вышел из загона.

– Нет, – Люмен следовал за ним.

– Сейчас у тебя будет отличный шанс, – они зашли в овчарню, где ночевали овцы, и дед прокашлялся.

За небольшой оградой стояла одинокая овца. Она была коротко острижена и жалобно смотрела на Люмена. Животное догадывалось, что ее ждет. Хоть, как и говорят, что животные не разумны, но за свою короткую жизнь они успевают понять, чем отличается обычное утро от последнего.

Стефан открыл дверцу и зашел внутрь. Овца дернулась и, заблеяв, уткнулась задом в стену. Фермер подошел и положил на ее голову руку. Погладил. На удивление овце это помогло. Старик, придерживая ладонь на ее коже, аккуратно вывел животное и повел в другую часть амбара.

В противоположной части овчарне, за узкой дверью располагалась небольшая зона для забоя. В виде небольшого деревянного столика и перекладины сверху, под которой стояло уже приготовленное для крови ведерко.

Животное уже смирилось или обманулось лаской хозяина и послушно шло на убой.

Люмен помог поднять его на стол и уложить копытами к стене. Стефан достал из-за пояса кинжал и протянул Люмену. Его глаза слегка заиграли любопытством.

Демонолов взял оружие и посмотрел на мирно лежащее животное. Грудь овцы медленно то поднималось, то опускалось. Животное жадно старалось надышаться в последние секунды своей жизни. Старик придерживал его, открывая гостю жертвенную шею. От него требовалось сделать всего один взмах клинком.

Люмен поднес к овце лезвие и почувствовал, как бьется еще живое сердце. Как по венам овцы бежит горячая кровь. И вот он перерезает ее шею, и его руки обдает горячая жидкость. Животное дергается и в последней судороге затихает, устало прикрывая прямоугольные зрачки.

Люмен положил клинок на стол и отошел.

– Нет, – коротко ответил демонолов, – хватит с меня смертей. Пусть даже и животных. Хотите забить, сделайте сами. Я лишь испорчу обед.

Глаза старика удовлетворились любопытством и он, взяв кинжал, перерезал горло животному одним точным движением. Затем они подняли тушу и повесили под широкой балкой. Оставив овцу одиноко висеть над пустым ведерком, куда тут же начала стекать горячая кровь.

Люмену стало душно и немного дурно. Он вышел наружу. На улице уже был разгар дня. Куры клевали зерно. Кот гонялся за той же самой уткой. Огнежка с матерью носили воду с колодца в дом.

Почему ему стало не по себе? Он не раз видел кровь и не раз приносил ее в жертву. В обмен на силу, что давала ему магия. Но здесь была смерть простой овцы. Люмен прошелся до ближайшей тени и сел на пень. Рядом с которым ровной кучей лежали приготовленные для колки бруски. Посмотрел на лежащий колун на металле которого отражалось полуденное солнце.

Из овчарни вышел Стефан. Вытер о тряпку руки и бросил осуждающий взгляд на Люмена.

Он оказался слабаком. Спалить деревню в приступе ярости он смог без труда, а забить овцу, нет.

– Раз уж ты не помог с овцой, помоги с дровами, – он бросил взгляд на топор и лежащие рядом чурки.

Люмен засучил рукава и принялся за работу. Около часа он рубил бревна, пока фермер разделывал тушу. И вот еще через час из избы стал доноситься приятный аромат еды. Свежий, аппетитный. Все сожаление и жалость в миг исчезло и заменилось голодом и разыгравшемся аппетитом.

Люмену стало противно. Отчего в нем проснулось это дурацкое чувство? Не ужели из-за короткой утренней беседы с фермером. Может все это, последствия вскрытия его гнойника?

Дверь избы отварилась и из нее показалась дочь Стефана. Она, улыбаясь, крикнула Люмену:

– Обед готово. Идем те есть, господин. То есть, Люмен! – она улыбнулась ему еще раз и скрылась в проеме, хлопнув дверью.

Мясо было искусно отварено и пожарено. Дымящимися ломтями оно лежало на тарелке и манило всем своим видом. Рядом расположилась вареная свекла и репа. Посередине стола стояла тарелка с нарезанными овощами не знакомыми Люмену.

Хозяйка дождалась, когда все усядутся и разлила парное молоко. После чего наступила неловкая пауза. Словно они хотели все разом что-то сделать, но не сделали. И Люмен чувствовал, что это из-за него. Эта пауза была долгая и не ловкая, но, по-видимому, вынужденная. После нее первым взял самый большой и сочный ломоть Стефан. Он зацепил его ножом и бросил Люмену, затем жене и потом дочери. Все принялись обедать.

Мясо было нежное и невероятно вкусное. Оно таяло во рту. У хозяйки наверняка был свой семейный рецепт. Легкая кисло-острая приправа подходила сюда просто идеально. Репа кончилась почти сразу. Затем пошли в оборот странные овощи с середины стола.

Когда Люмен поднес к губам стакан с молоком, во дворе кто-то завыл. Раздался звериный крик. Стадо овец заблеяло и стало метаться по полю, создавая кучу шума.

Стефан поставил стакан, вытер руки о хлеб и, поднявшись, направился к выходу. Глаза его сделались стальными.

– Будьте здесь. Не выходите. Я разберусь. Должно быть опять они, – он хлопнул дверью. В избе повисло тягучее молчание.

Люмен посмотрел на хозяйку и спросил:

– Разбойники? – та коротко мотнула головой и прижала к себе дочь.

Огнежка испуганно смотрела в маленькое окно, за которым в сторону выгона удалялся силуэт ее отца.

Глава 10 – Черный дом

Люмен поднялся и направился к двери. Зофия вскочила следом и подбежала к нему, схватившись за край рубахи.

– Велено же тебе было, не ходи. Сказал же, разберется. Побудь с нами. Прошу. Вдруг сюда придут. А я Огнежку не смогу защитить…

Люмен достал из поясной сумки мел и быстро начертил на двери защитную руну, что-то прошептал одними губами.

– Я поставил оберег на вход. Он вас защитит до нашего прихода. Запритесь во второй комнате и никому не открывайте, – бросил демонолов и, обувшись, вышел из избы.

Солнце ослепило, отчего пришлось наклонить голову и накинуть капюшон. Давно, кажется, уже в прошлой жизни. Когда они сидели с учителем на берегу реки тот рассказывал ему, что бывают дни как ночи. Их называют черными днями. Светило всходит точно так же как и обычно, но потом заслоняется черным диском, и яркий день сменяется сумерками или ночью.

В такие моменты, говорил он, настает темное время. Время, лишенное порядка. Время хаоса и время магии крови. В этот день она не берет плату за свои услуги. Надежда остается лишь на благоразумие колдунов и магов, практикующих подобные знания.

Люмен всегда мечтал попасть в такой день.