Убийство в цветочной лодке - Роберт ван Гулик

Ваша Честь! Мы все поймем и оценим, если Ваша Честь сможет убедить судящихся пойти на мировую, возможно, предложив…

– Наши взгляды на правосудие, – холодно оборвал его Судья Ди, – слишком различны, чтобы у нас получилась плодотворная беседа на этот счет. Поэтому я ограничусь несколькими вопросами. Первый: каковы были ваши отношения с танцовщицей по имени Цветок Миндаля?

Хан покраснел, как рак. Его голос дрожал от сдерживаемого гнева, когда он спросил:

– Вы ждете, что я отвечу на этот вопрос?

– Конечно, – ответил судья с вежливой невозмутимостью, – иначе бы я и не спрашивал!

– Тогда я отказываюсь! – взорвался Хан.

– Сейчас – это ваше право, – спокойно заметил судья. – Но когда я поставлю этот же вопрос на судебном заседании, вы будете обязаны ответить на него, чтобы не быть обвиненным в неуважении к суду – под страхом наказания в пятьдесят палочных ударов. Я хочу пощадить ваши чувства, поэтому и задаю данный вопрос приватно.

Хан бросил на судью сверкающий гневом взгляд. Он с трудом овладел собой и ответил ровным голосом:

– Куртизанка Цветок Миндаля была очень красива. Она была также искусной танцовщицей, а беседа с ней была занимательна. Поэтому я считал, что она подходит для того, чтобы нанимать ее для развлечения моих гостей. В каком-нибудь другом качестве эта женщина для меня не существовала, и жива она или мертва, мне совершенно безразлично!

– Как вы сказали сейчас, вы являетесь отцом молодой девушки? – вдруг спросил Судья Ди.

Хан, по-видимому, решил, что этот вопрос – попытка переменить тему разговора. Он приказал слуге, стоявшему в отдалении, принести засахаренные фрукты и конфеты.

Затем он сказал с дружелюбием в голосе:

– Да, Ваша Честь, ее зовут Пух Ивы. Хотя и не принято превозносить собственных детей, я осмелюсь утверждать, что она – замечательная девушка. У нее большие способности к каллиграфии и живописи, у нее даже…

Он не договорил и смущенно замолчал.

– Я думаю, мои домашние дела не очень-то интересны Вашей Чести, – сказал он, выдержав паузу.

– Перехожу ко второму вопросу, – сказал Судья ди . – Каково ваше мнение о характере мастеров Ванга и Су?

– Много лет назад, – ответил Хан тоном холодным и официальным, – Ванг и Су были единодушно избраны главами своих гильдий для того, чтобы действовать от их имени и блюсти их интересы. Они были избраны потому, что обладают качествами достойных людей, и поведение их безупречно. К этому мне нечего добавить.

– Теперь вопрос о деле «Лю против Дянга», – сказал судья. – Почему ученый так рано ушел в отставку?

Хан неловко повернулся в своем кресле.

– Неужели необходимо вновь ворошить старое? – с раздражением спросил он. – Было установлено с полной достоверностью, что студентка, подавшая жалобу, была психически нездорова! И весьма похвально, что Доктор Дянг сам подал в отставку, так как считает, что преподаватель Школы при Храме никогда не должен становиться предметом пересудов, особенно если невиновность его полностью доказана.

– Я посмотрю в наших архивах это дело, – сказал Судья Ди.

– О, Ваша Честь немногое найдет в материалах следствия, – быстро ответил Хан, – к счастью, дело не дошло до суда. Мы, именитые жители Хань-юаня, выслушали лиц, имеющих отношение к делу, и сами решили этот вопрос вместе с Ректором Школы. Мы посчитали, что это наш долг, Ваша Честь, – избавить власти от ненужной работы.

– Я уже заметил, – сухо сказал Судья Ди, – что вы постоянно заботитесь о том, чтобы облегчить труд законной власти.

Он поднялся и поблагодарил Хана за теплый прием. Когда Хан провожал его к паланкину, судья подумал, что их разговор с глазу на глаз вряд ли можно считать началом искренней дружбы.

Судья Ди общается с птицей и рыбками; со своими помощниками он подытоживает имеющиеся у него версии расследуемых дел

Когда Судья Ди сел в паланкин, носильщики сообщили ему, что дом советника находится за углом. Судья подумал, что, возможно, разговор с советником будет более плодотворным, чем тот, что он только что вел с Хан Юнг-ханом. Советника Лянга, чужого в этом городе, вряд ли станут одолевать сомнения, подобные сомнениям Хана – может ли он сообщать постороннему сведения о своих земляках.

Ворота, ведущие в дом советника, производили внушительное впечатление. Два массивных столба по обе стороны дверей были украшены затейливой резьбой, изображавшей облака и сказочных птиц.

В переднем дворе, затененном старыми деревьями, молодой человек с вытянутым печальным лицом вышел встретить высокого гостя. Он представился как Лянг Фэн – он приходился советнику племянником и служил у него секретарем.

Лянг Фэн стал извиняться за то, что советник не вышел лично встретить судью. Судья Ди прервал его извинения.

– Я знаю, что Его Превосходительство нездоров, – сказал он, – и я никогда не осмелился бы тревожить его, если бы не срочное дело, которое я должен с ним обсудить.

Секретарь низко поклонился и провел судью в широкий полутемный коридор. Слуг нигде не было видно.

Когда они собирались пересечь маленький садик, Лянг Фэн вдруг резко остановился. Нервно потирая руки, он сказал:

– Я понимаю, что это несколько против правил, Ваша Честь, и глубоко сожалею, что должен высказать свою просьбу столь внезапно. Не соблаговолит ли Ваша Честь одолжить меня краткой частной беседой после разговора с хозяином? Я нахожусь в большом затруднении, я действительно не знаю…

Он не сумел кончить фразы. Судья внимательно посмотрел на него, а потом кивнул в знак согласия. Юноша, видимо, успокоился. Он провел судью через садик к большому крыльцу и открыл тяжелую дверь.

– Его Превосходительство сейчас выйдет! – объявил он, пропуская судью в помещение. Затем он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Судья Ди прищурил глаза. Просторная комната была тускло освещена; поначалу он мог различить только белый квадрат на задней стене. Это было окно, низкое и широкое, затянутое сероватой бумагой. Судья осторожно прошелся по толстому ковру, боясь наткнуться на стоящую в комнате мебель.

Но когда его глаза привыкли к полутьме, он увидел, что его опасения были необоснованны. Комната была очень скудно обставлена; кроме высокого письменного стола перед окном да придвинутого к нему глубокого кресла, всю обстановку составляли четыре стула с высокими спинками у боковой стены, под стеллажом, заполненным книгами. Полупустая комната дышала воздухом запустения, словно здесь никто не жил.

Заметив большую чашу из цветного фарфора, в которой плавали золотые рыбки, стоящую на подставке из черного дерева рядом со столом, судья направился к ней.

– Сидеть! – со зловещей внезапностью раздался в пустой комнате резкий голос. Судья отступил.