Кино для взрослых - Евгений Новицкий

А я на самом деле так давно его видел, что и не припомнить, когда это было. И уж сам-то Гагарин, вне всяких сомнений, давным-давно позабыл о моем существовании.

Но у него уже никто не спросит. И только в этом мое спасение.

То есть что значит «спасение»? И зачем мне вообще спасаться, от кого, из-за чего? Из-за того, что я сдуру сфамильярничал относительно погибшего космонавта?

Если бы речь шла не о Варе, я бы только посмеялся над собой. Но перед ней – именно и только перед ней – я хочу быть… лучше, чем на самом деле. Видимо, так.

А если она сейчас расплачется? Увидит меня и вообразит, что перед ней – друг Гагарина? Еще и утешать, небось, станет, успокаивать. Обнимет, погладит по голове… Как я буду себя чувствовать?..

Как-как – наслаждаться буду. Да, даже такой ценой. Я чувствую, ради Вари я способен на многое. Может, даже на что-то страшное.

Но только не по отношению к ней, нет.

И вообще надо дать себе зарок: никогда больше не врать ей. Никогда! Вчера я был честен с ней. Мне захотелось ее поцеловать – и я поцеловал. Вот так надо и в дальнейшем.

Сомнений нет: я влюблен как никогда в жизни.

А раз так, то могу признаться себе и в большем: я люблю. Впервые. Это действительно впервые…

Все-таки Варя пришла раньше меня. Стояла у моего кабинета.

– Что же вы не заходите? – громко сказал я ей издали. Затем ускоренным шагом подошел и поцеловал ее руку.

– Да я всего на минуту раньше вас, – робко улыбнулась Варя. И тут же выражение ее лица стало серьезным. – Вы уже все слышали, да?

Я, конечно, сразу понял, о чем она.

– Слышал, Варя. От вас.

– А по радио?

– Нет, только от вас.

– Но я вам даже ничего не сказала.

– Вы сказали главное. А подробности…

– Да, я вот сама от шока не уловила подробностей. Хотела у вас спросить. Он то ли на ракете разбился, то ли на самолете…

– Геройской смертью в любом случае, – вздохнул я. – Иначе он и не мог погибнуть.

– Вам, наверно, все это особенно тяжело? – осторожно спросила Варя.

– Да нет, почему, – пробормотал я. – Тяжело, конечно, но, думаю, не сильнее, чем… вам, например.

– Но я с ним не была знакома.

– Зато вы девушка – и очень женственная. И не сомневаюсь, что такие вещи всегда принимаете слишком близко к сердцу.

– Не знаю, как насчет «всегда», но это… Да, это меня очень огорчило.

– Как и всех, – снова вздохнул я.

Когда мы вошли в кабинет и я закрыл дверь, Варя подошла ко мне вплотную и обняла меня. Вернее, просто прижалась щекой к моей груди, а руки не положила, а скорее слегка прислонила к моей спине. Я столь же деликатно взял за ее плечи. Так мы стояли довольно долго.

– Как же сегодня мы будем работать, репетировать? – прошептала Варя.

– Как-нибудь, – ляпнул я. Варя приподняла лицо и посмотрела на меня. К счастью, вид мой был минорный. Ведь и мне вправду было не по себе. Не столько из-за смерти Гагарина, сколько из-за моей мнимой причастности к нему.

Да даже и не из-за этого. Главным образом меня сейчас терзало другое – как вести себя с Варей после вчерашнего поцелуя? Она меня обняла – это еще один хороший знак. Но если я сейчас снова попытаюсь поцеловать ее, она, возможно, воспримет это как кощунство…

Словно для пробы я запечатлел мягкий поцелуй на ее лбу. Варя будто и не заметила этого.

Тогда я поднес к губам сначала одну ее руку, потом – другую. Варя снова на меня посмотрела. Ее огромные глаза, казалось, призывали к чему-то – и одновременно боялись призывать.

Не выдержав той страсти, которая буквально вырывалась из моего сердца, я положил руку на ее затылок, наклонился к ее лицу – и сочно чмокнул в губы. Потом немного отстранился, ожидая реакции.

Реакция оказалась самой для меня желанной – теперь Варя сама потянулась ко мне губами, требуя продолжения. Я не заставил себя ждать.

Целуя ее, я вслепую шарил рукой по двери, желая повернуть задвижку.

«Ну все… сейчас, кажется… это и случится… и никто нам… не помешает…» – отрывисто думал я, упиваясь каждым мигом.

Но тут кто-то дернул дверь за ручку с той стороны – и мы с Варей бесшумно отскочили друг от друга как ошпаренные.

В дверь постучали. Я посмотрел на Варю и приложил палец к губам. Она понимающе кивнула.

В дверь постучали настойчивее. Варя стояла неподвижно и не глядя на меня – вся раскрасневшаяся. Мне и самому было мучительно стыдно.

Нет, здесь, на рабочем месте, между нами ничего такого не должно происходить. Не из-за меня – а ради нее.

За дверью послышался удаляющийся перестук женских каблучных шагов. Мысленно я присовокупил: недоуменный перестук.

– Это Вера, – произнес я с демонстративным облегчением.

– Ваша помощница? – уточнила Варя.

– Второй режиссер. Но вернее будет сказать – правая рука.

– Она ничего, – прокомментировала Варя. Я посмотрел на нее:

– В каком смысле?

– Милая.

– А, – кивнул я. – Возможно.

– Вам и она не нравится, – иронически вздохнула Варя.

– Должен сознаться, – я приблизился к ней, – мне теперь никто не нравится… кроме вас.

Варя сделала шаг назад:

– Не надо.

– Не бойтесь, – успокоил я ее и одновременно себя, – здесь я больше себе такого не позволю. И вообще на «Мосфильме». Тут, как говорится, и у стен есть уши.

– Нет, – покачала головой, – я не про это. Я про то, что вам так нравлюсь… Не говорите так, пожалуйста.

– Но это же правда, – горячо зашептал я.

– Все равно. – Варя старалась не глядеть на меня. – Я сама не понимаю, что со мной… Но, в общем, я тоже себе такого больше не позволю. И не только здесь, а вообще нигде.

– Варя, но почему? – Я взял ее за кисть. Она не отняла руку, однако по-прежнему на меня не смотрела.

– Вы знаете, – пробормотала Варя.

– Что знаю?

– Знаете почему.

– Нет.

– Аркадий, ну как же нет? – Она наконец вскинула на меня глаза. – Я ведь замужем.

– Ах да, – разочарованно протянул я. – Я и забыл.

Я не лукавил – я правда забыл. С того момента, как мы вчера расстались, я, кажется, вообще ни разу не вспомнил о Волнистом.

– Хорошо, – через силу сказал я. – Будем просто работать. Будем… снимать кино.