Важен каждый - Анар Ертулевна Мешимбаева

все на меня смотрят. Мне плохо — раз мне передали столько вещей, значит, меня не заберут отсюда домой.

Количество предметов при передаче ограничено и по весу, и по ассортименту. Список, сколько и чего можно передавать, висит в комнате приёма передач, поэтому родственники и друзья заключенных, не дошедшие еще до этих комнат, ищут информацию на форумах в интернете. Так сделали и мои друзья.

И зачем мне сигареты? Неужели они думают, что в тюрьме я начну курить? Но это же глупо! Я хочу выбросить сигареты через решетку в окно. Девушки, мои соседки из камеры, меня обнимают, успокаивают, объясняют, что сигареты мне пригодятся.

Беременную девушку, прибывшую в тот же день, что и я, зовут Лера. Статья — мошенничество. Именно женщины с этой статьей обычно много читают, с ними можно поговорить. Лера, несмотря на свое положение, очень бодрая. Я уткнулась Лере в плечо и рыдаю. За два дня камера привыкла, что я спокойная, смотрят на меня с удивлением. Постепенно успокаиваюсь. Зовут на прогулку.

Через две недели карантина нам объявили, что мы идем на распределение. За две недели мы успели привыкнуть друг к другу, особенно мы четверо — я, беременная Лера, еще одна беременная Алина из Украины, и взбалмошная нарушительница границы молдаванка Аруна. Мы четверо решили проситься в одну камеру.

Комиссия состояла из четырех руководящих работников тюрьмы. Главной была начальник тюрьмы — симпатичная женщина средних лет, спокойная, с внимательным взглядом. Мы заходили на комиссию по одному. Я зашла ближе к концу очереди.

— Есть ли у вас жалобы? — спросила начальник тюрьмы.

— Нет.

— Пожелания?

— Курят в камере много. У меня аллергия.

— Перейдете в большую камеру, там будет легче.

Оказалось, мы все идем в одну камеру.

В общей камере

Большая камера. Двухъярусные железные кровати в три ряда. При входе — небольшое квадратное пустое пространство — пятачок. Камера наполовину заполнена ранее прибывшими. Наша четверка направилась к местам возле окна.

— Туда нельзя, — останавливает нас старшая по камере, Марина.

— Почему?

— Здесь места распределяю я.

Вот так. Это в карантине не было главных, все решалось путем переговоров. А здесь свои порядки.

Наша Лера идет договариваться к старшей Марине. Мы располагаемся рядом с четверкой старшей. В камерах люди как-то кооперируются — по двое, трое, четверо. Принцип кооперации разный — по нации, статьям, но больше по духу и интересам.

Наши две беременные раскладываются на нижних кроватях. Мы с Аруной — на верхних.

Первые дни мы знакомимся с соседями, привыкаем к порядку дежурств и к очереди на кухне, к очереди в душ. В большой камере есть свои плюсы — душ с горячей водой. В небольшой кухне есть холодильник и кабельный цветной телевизор. И — что важно для меня — больше площадь. Я могу больше ходить.

Полы деревянные. Все-таки хорошо, что у наших государств не хватает денег все обновить на пластик и кафель. Натуральные материалы дают ощущение жизни. Так же, как и деревья за окном…

Но создавать нормальные человеческие условия в местах лишения свободы нужно. Нужно всем давать там работу. И работа психологов в этих местах должна быть первостепенной. Человек, выйдя оттуда, должен быть готов жить в обществе.

Природа кусочками

Природа здесь — еще один момент моего душевного спасения. Ее нельзя получить целиком, только по кусочкам. Но и эти кусочки, особенно запахи, дают силы жить.

Лежишь на втором этаже своей кровати и смотришь на белые березы за окном… и мысли улетают далеко…

Мой папа тоже любитель природы. Мы часто ездили в березовую рощу на острове за рекой в моем родном городе.

Небо голубое. Решетка не мешает, ты видишь небо — это счастье. Там ты понимаешь, что счастье — это открытое небо.

Оказывается, птицы поют и щебечут круглый год. Раньше я думала, что они поют только поздней весной и летом…

Почему-то в тюремных дворах любят жить голуби, и все просят их принести добрые вести. Когда я обнаруживаю перышки на своей кровати, я обязательно их подбираю и кладу в свои книжки — я думаю, что это крылья ангелов, помогающих мне выжить…

Иногда есть возможность увидеть небо без решетки — это пятиминутный путь от корпуса к прогулочным дворикам и путь к административному зданию на встречу с адвокатом. Сопровождающие полицейские не запрещают смотреть на небо — понимают, как нам это важно. Хотя через год я узнаю, что смотреть на небо можно не везде и не всегда…

А когда весной на пути к административному зданию расцвели клумбы с яркими цветами — это была настоящая радость души. Голубое небо, яркое солнце и яркие живые цветы — пять минут ты живешь настоящей жизнью.

Будни в тюрьме

Где бы человек ни оказался, ему нужно приспособиться жить.

Тюрьма — необычное место. Все ведут себя по-разному. Некоторые ложатся на кровать и все время лежат — думают или спят. Некоторые много плачут, уткнувшись в подушку, и невозможно их успокоить. Некоторые все время читают книги или разгадывают кроссворды или судоку. Про эти судоку — математические головоломки — я впервые услышала в тюрьме. Большинство проводит время в разговорах. Одни и те же истории пересказываются по многу раз, периодически сюжет меняется.

Но практически все устают от постоянного общества. Нет возможности побыть одной. Хотя одиночество нужно не всем, а некоторых оно тяготит, мне его катастрофически не хватает. Остаться одной можно только ночью, и только если закрыть глаза.

Кроме старшей по камере, которая, вроде как, избирается ее жителями, а на самом деле назначается офицером-воспитателем, есть еще старшая по чистоте и старшая по кухне.

Старшая по чистоте составляет график дежурства и следит за чистотой. В тюрьмах уборке придается большое значение, регулярно выдаются хозяйственное мыло и хлорка, у которой жутко едкий запах, но зато она отлично дезинфицирует от микробов. Полы моются два раза в день — утром после завтрака и вечером перед ужином. Каждые две недели — генеральная уборка с мытьем всех окон, дверей, стен и сумок. Это очень правильно, потому что в тюрьму попадают представители всех слоев общества, включая бомжей и больных разными болезнями.

Старшая по кухне отвечает за чистоту холодильника, шкафов и прием пищи из окошка. Едим мы в две смены, так как кухня небольшая. Едим, когда еда съедобная. Подъем по распорядку в шесть утра, но подавляющее большинство старается поспать дольше на 30–40 минут и встать к утренней проверке. Кроме вторника. По вторникам на завтрак дают рисовую кашу, поэтому подъем