Украсть право первой ночи - Наталья Александровна Сапункова

графа Финерваута сумел наконец привести его светлость в совершенное бешенство. Ты понимаешь, о ком я говорю?..

– Ты хотела меня удивить? – хмыкнул Ивин.

– Предостеречь. А вообще, мне любопытно, ты головой ударился, что ли? И как сильно? – её взгляд выражал искреннее недоумение. – Чтобы так играть благосклонностью своего единственного на сегодня защитника и покровителя? Фино это тебе не спустит, будь уверен.

Называть графа этак по-семейному – это Льен ненавязчиво подчеркнула свое положение.

– Я так и понял, – кивнул он.

– Обычно он угрюмо молчит, но на этот раз ревел как раненый вепрь. Все попрятались по углам, а твоя сестра в истерике. Она полезла к нему с уверениями, что огорчена и осуждает твой ужасный поступок, Фино рассердился ещё больше. Прогнал её и накричал так, что чуть люстра не осыпалась.

– Не преувеличивай. Но я тебя понял. Льен, я этого и добиваюсь – пусть граф отправит мою сестру с компаньонкой в Гарратен хоть в наёмной карете. Я не мог уговорить её и матушку не принимать милостей графа. Валина и теперь не желает уезжать из Финерваута, всё ещё на что-то рассчитывая. А мы с графом… договоримся, ничего.

– Вон оно что, – она удивлённо вздёрнула тонкую бровь. – И ты только за этим решил дернуть льва за усы? Лучше бы меня попросил, я бы придумала, как отправить твою сестру в Гарратен. Нет, дело не в этом.

– Ценю твою поддержку, Льен, – мягко сказал Ивин. – Она всегда будет взаимной, поверь мне.

– Не обольщайся, – она усмехнулась. – Я ведь главное не сказала. Надеешься договориться с его светлостью в рамках Колдовского Кодекса? Не получится. Граф уже объявил, что не желает тебя видеть и слышать. Тебя ждут и в замке, и в деревне, и в трактирах на дороге. И ты сразу отправишься в тюремный подвал, в самый дальний его угол, может быть до весны. Когда оттуда выползешь, будешь рад просто взглянуть на солнышко. Хочешь?

Ивин выслушал, хмурясь. Уточнил:

– А девушку?..

– Девушку? Жену лавочника, что ли? – не сразу поняла Льен. – Отдадут мужу, конечно. Кому она нужна? Ты ведь у неё ничего не взял?..

– Не приписывай мне лишнее. Я не способен, и не стал бы.

– А, ну ещё бы. Но хотя бы распробовал, что-то было?.. – Льен смотрела с живейшим интересом. – Какая-то сила?..

– Я не разбираюсь, Льен, – раздраженно тряхнул головой Ивин. – И мне это не нужно.

– Как знать, может быть, ты отобрал у графа лакомый кусочек. Теперь она ему не нужна. Хотя всё равно есть способы от неё отхлебнуть.

Он сблизились и теперь стояли рядом, почти бедро к бедру. Он крепко взял женщину за локоть, но её это не беспокоило.

– Что ты хочешь сказать, Льен? Что-то знаешь о Марисе? – скользкие намёки его сердили.

– Я просто размышляю. Ну подумай сам, Ивин Мантери, – она сменила тон на самый кроткий. – Я решила разузнать про эту Марису-Половинку, когда ты вздумал купить её у графа. Она чужеземка, о ней ничего не известно. Но похоже, что девочка необычная. Довольно дерзкая, хотя другая в её положении глаз поднять не смела бы. И ты вот, разок увидел – и готов. Потому что ей понравился, видимо. И считаешь, до тебя никто на неё не смотрел? Её сватали, только опекуны не выдавали. На этот раз выдали, потому что Фино приказал, ему лавочник пожаловался.

– И что это значит, по-твоему? Ты намекаешь, что она?..

Точно, с этой стороны Ивин на это дело не смотрел.

– Одарённая, да, – подтвердила Льен. – Одарённые совсем уж тихонями не бывают, если не притворяются. Её бы проверить. И на ней какая-то защита. То ли поставленная, то ли её собственная, то есть сила защищает. Деревенские об этом говорить не хотят, что тоже что-то значит.

Тут же память услужливо подкинула Ивину воспоминание о том, как лавочник свалился с лестницы, и ему на голову что-то упало с крыши – после того, как обидел Марису.

– Так что она отправится к мужу и будет жить как жила, – бодро заключила Льен. – О подарке для неё позаботился? Приучил Фино на свою голову людей к золотишку. Зато хоть не возмущаются, а то уже взбунтовались бы. А ты… Сам решай, ты меня услышал.

– Да. Спасибо, Льен, – кивнул Ивин, досадуя, что такие очевидные вещи не пришли в голову ему самому.

И про графа, и про Марису – про всё. Хотя, что это меняет?..

– Будет плохо – зови, постараюсь помочь, – великодушно предложила Льен на прощание.

– И тебе удачи, – пожелал он.

Они разъехались. Он со стороны проследил, как красавица умчалась по дороге. Ему предстоял более замысловатый обратный путь.

Мариса проснулась одна, и в хорошем настроении – снилось что-то приятное, по ощущениям пушистое и яркое, и так хотелось опять закутаться в одеяло и продолжать наслаждаться. Но вместе с ней проснулось и понимание, где она и что с ней случилось, а это уже заставило отряхнуть остатки сна и сесть на постели.

И куда подевался рыжий?

Она надела халат и осмотрела всё помещения башни, потом вышла наружу. Убедилась, что лошади тоже нет. Мысль, что лорд совсем ушёл и оставил её одну, была неприятной, но не ужасной. Ей ничего не грозило, кроме возвращения домой в одиночку. Слава Пламени, волки в их лесах не нападают на людей посреди лета, так что она поднимется на ближний холм, осмотрится и поймёт, в какую сторону идти. Правда, якобы однажды было так, что волки чересчур расплодились и летом разорвали несколько человек, и среди них дочь покойного графа, но это потому, что сила в тот год разгулялась – это Мариса однажды подслушала разговор мельничихи со знахаркой, что приходила лечить дядюшку Фуртафа. И знахарка считала, что виновен в том разгуле силы покойный граф. Но с тех пор волки вели себя прилично.

Итак, она без сомнения доберётся до деревни. Но вернуться одной и пешком – это уже плохо, конечно, потому что обычно невест возвращают в такой же карете, в какой и забирают. Пешком – стыдно, вызовет лишние пересуды. И у дома мельника ждут гости и соседи, многие хотят знать, сколько монет у неё в кошельке.

Она вернулась в комнату и пересчитала деньги, подаренные рыжим. В