Опасное желание - Кара Эллиот

– Софи… – прошептал Камерон, – Солнечный Лучик…

Волны удовольствия накатывали на нее. Она запрокинула голову, видя как сквозь туман мерцающее пламя свечи и смутно слыша дождь, барабанивший в окна.

«Можно ли умереть от экстаза?» – подумала Софи, погружаясь в полузабытье.

Через некоторое время у нее вырвался хриплый крик, и, получив разрядку, ее тело обмякло. Камерон прижал Софи к груди, дожидаясь, когда она придет в себя. Они оба тяжело дышали.

– О боже, еще немного, и я потеряю контроль над собой… Больше всего на свете мне хочется сейчас зарыться в твою теплую плоть. Но впервые в жизни я попытаюсь поступить благородно.

Он отступил от нее, и у Софи возникло чувство разочарования и потери.

– О, Кэм, – тронув его за рукав, пробормотала она, – ты всегда поступаешь благородно, когда речь заходит о серьезных вещах.

– Нет, – возразил он и прижал ее руку к своему паху, – это не так.

Софи чувствовала, как пульсирует его плоть.

– Я не святой и не монах, – продолжал Камерон. – Я вел жизнь вора, крал деньги, драгоценности, предметы искусства, ласки красавиц.

Софи даже бровью не повела, слушая его.

– Не пытайся меня напугать.

– Я пугаю сам себя.

Некоторое время они стояли молча, а потом Камерон выпустил ее руку.

– Прости, я не собирался бесцеремонно лапать тебя, как похотливое животное, – проговорил он. – На меня что-то нашло, я сам не знаю, как это назвать. – Камерон усмехнулся. – Черной магией или происками дьявола.

У Софи было другое объяснение, но она не осмелилась высказать вслух свое мнение.

– Будет лучше, если я уйду, – пробормотал Камерон, пряча лицо в тени, – пока еще пламя страсти не спалило меня изнутри.

Он двинулся к окну. Софи хотелось, чтобы он остался, несмотря ни на что. Камерон поднял раму, и в комнату проник поток сырого ночного воздуха.

– Но это не последняя наша встреча, – полуобернувшись, произнес он. – Так случилось, что наши интересы совпадают, и мы можем объединиться в борьбе с Дадли и его приятелем Мортоном. Я не оставлю тебя одну перед лицом исходящей от них опасности.

– Приготовьте, пожалуйста, кофе, – попросил Камерон лакея, входя утром в столовую элегантного городского дома Гриффа. – И добавьте в него молотой корицы вместо сливок.

– Да, пожалуйста, чувствуй себя как дома, – растягивая слова, проговорил Грифф, поднимая глаза от тарелки, на которой лежали яйца-пашот и ломтики бекона.

– Надеюсь, здесь вкусно кормят, я страшно хочу есть, – сказал Камерон и, взяв с буфета чистую тарелку, стал поднимать крышки с четырех серебряных подносов. – Фу! Я ожидал от тебя большего. Я думал, на завтрак в твоем доме подают омлет по-гречески.

– У тебя всегда были странные вкусы, – проворчал Грифф. – Ну кто, скажите пожалуйста, ест яйца с оливками?

– Я ем.

– Тогда найми себе личного шеф-повара. У меня служит француз, кстати, очень темпераментный человек. – Грифф закончил завтракать и отодвинул тарелку в сторону. – Клянусь, если ты огорчишь его своими странными запросами и он обидится, я поджарю твои яйца на кухонной плите.

Коннор засмеялся, а Грифф, продолжая что-то ворчать себе под нос, взялся за карандаш и начал править рукопись, лежавшую тут же, на столе.

– Попридержи сегодня язык, Кэм, и не давай воли своему обычному сарказму, – предупредил друга Коннор. – Ты видишь, Грифф не в духе. Издатель требует срочно закончить редактуру.

Грифф пробормотал несколько нелестных эпитетов в адрес издателя и типографии.

– Хорошо, – с тяжелым вздохом согласился Камерон. – В таком случае я позавтракаю тостом и скучнейшим блюдом из отварных почек.

Он сел за стол и стал молча поглощать пищу. Ночь была длинной и утомительной, Камерон провел ее на ногах. Покинув спальню Софи, он нанес еще несколько визитов. Последний потребовал от него особой ловкости, так как Камерону пришлось прогуляться по черепичным крышам с крутыми скатами. Вздрогнув от внезапной боли, он положил вилку и потер ушибленную руку.

– Могу я спросить, что произошло? – задал вопрос Коннор, разглядывая ссадины на костяшках пальцев своего друга.

– Я решил не терять времени даром и провел маленькое предварительное расследование. И, как оказалось, не зря. О противнике нужно знать как можно больше. – Камерон налил себе чашку ароматного горячего кофе и с наслаждением сделал несколько больших глотков. – О, великолепно… Этот черный, как сердце дьявола, кофе прекрасно бодрит. Несмотря на все недостатки, у твоего шеф-повара, Грифф, есть одно неоспоримое достоинство – он умеет правильно обжаривать зерна.

Грифф что-то пробурчал себе под нос.

Камерон повернулся к Коннору.

– Я узнал, что Дадли этим вечером будет в «Логове». Причем один. Его друг Мортон занят другими делами. Надеюсь, ты не передумал помочь мне?

– Напротив, я с нетерпением жду встречи с этим Дадли.

– Я тоже.

Камерон выпил еще чашечку кофе и встал.

– Куда ты собрался в такую рань? – удивился Коннор.

– Да так, не беспокойся.

– Надеюсь, ты съездишь к себе и переоденешься, – проворчал Грифф, шурша свежей газетой. – У тебя сзади порваны брюки, а ботинки измазаны зеленой грязью.

Камерон с усмешкой отвесил ему поклон.

– Не волнуйся, к вечеру мой внешний вид приобретет свой обычный блеск.

Коннор взглянул на друга, щурясь от яркого солнечного света.

– Если уж мы заговорили о твоем внешнем виде, то ответь, пожалуйста, у тебя новая серьга?

– Да.

Камерон дотронулся до серьги с жемчужиной, которая была точной копией тех, которые достались Софи в наследство от матери. Ее изготовил нелегальный ювелир, набивший себе руку в подделке драгоценностей.

– У этой серьги интересная история, но не просите меня, чтобы я раскрывал вам все секреты. Скажу только, что сегодня она будет залогом успеха нашего предприятия.

– Залогом успеха? – Коннор нахмурился. – Между прочим, за карточный стол сажусь я. Не хочешь ли ты сказать, что я должен надеть ее? Хоть ты и мой друг, я никогда не соглашусь, чтобы мне прокололи ухо.

– Из-за тебя я схлопотал пулю в ногу, – напомнил Камерон. – Но ты когда-нибудь слышал, чтобы я упрекал тебя за это?

Спасая жену Волкодава, Камерон когда-то получил ранение.

Коннор заерзал на стуле, пробормотав проклятие.

– Не беспокойся, – снова заговорил Камерон, – я знаю, твоей жене не понравилось бы, что ее муж вдел в ухо серьгу. Поэтому я не буду требовать этого. Я рассчитываю на твое мастерство, а не на силу талисманов.