Бронированные жилеты - Леонид Словин

7

Поезд еще стоял.

Денисов и Антон вернулись в купе, вскрыли пакет.

- Действительно, в тамбуре разлили вино... - Антон не стал дальше читать.

Антон полез в карман за "Беломором".

- Это же кошелек Голея!

- Здесь еще о потерпевшем, - сказал Денисов.

- Любопытно, - Антон прикурил. - В "Южной" жила и Марина...

Денисов кивнул.

Последняя телеграмма была ответом на его, Денисова, запрос по телефону, она касалась обстоятельств ночной посадки на дополнительный астраханский:

В скупых строчках было напоминание о душной ночи, мирном войске, двинувшемся с четвертой платформы на пятую; невозмутимый Апай-Саар, "Козленок", читающий мораль нарушителю правил посадки.

Фамилию, записанную младшим инспектором, Денисов слышал впервые. Антон проявил интерес.

- Карунас... Он имеет отношение?

- Не знаю. На всякий случай следует объявить по поездному радио.

Перед Аткарском снова осмотрели "кассы" всех проводников.

Билеты с теми же литерами, что Голей сдал в тринадцатом вагоне, в поезде отсутствовали. Где приобрел их потерпевший - в состоянии ответить была только Пассажирская служба отделения дороги.

В купе вернулись молча.

- Пассажир поезда Карунас Петр Игнатович, - дважды объявило радио. Вас просят зайти к бригадиру поезда... Карунас Петр Игнатович...

Потом радио смолкло.

Денисов достал записную книжку, Антон еще немного постоял у столика, вышел в коридор.

Записная книжка Денисова была сводом ориентировок. Кроме того, Денисов вписывал в нее все, что требовалось запомнить или объяснить.

"Признаки направления выстрела в тонкой преграде..."

"Виды завязки узлов: "тройной галунный", "рифовый плоский"..."

"Цифра пробы в золотниковой системе означает, что на 96 единиц веса сплава в нем содержится столько-то таких же единиц драгоценного металла..."

И рядом:

"Своя карма, своя роль в мире, порожденная нашей собственной природой. Лучше своя карма, выполненная с недостатком, чем чужая..."

"Модус условно-категорического силлогизма..."

Денисов обратился к заметкам, сделанным в поезде:

"Кровь на руке Шалимова".

"Винное пятно в тамбуре". Он искал решения, а находил новые вопросы.

"Шляпа из нутрии".

Записи были неодинаковой значимости и ориентации.

"Скандал на багажном дворе: "Собрались бы эти люди, если бы хулиган пнул не собаку, а вас или меня? Или оскорбил бы женщину?"

"Освобождение себя от труда есть преступление. Д. Писарев". Денисов заимствовал ее из блокнота потерпевшего.

Он вернулся к первым страницам.

"Приметы неизвестного, похитившего месячного львенка в Хабаровском аэропорту... Приметы похищенной картины Горюшкина-Сорокина "Зимний пейзаж села Ивановки" 47,5x25,3 см...

Больные со сдвигом в прошлое адекватно не воспринимают реальной ситуации, а живут в далеком прошлом, действуют, разговаривают в соответствии с этой ложной ситуацией..."

Денисов захлопнул книжку. Ни одна из заметок ничем пока не могла помочь.

"Fichet Bayche" - мелькнуло на обложке.

На Международной выставке криминалистической техники в Москве представитель французской фирмы, выпускающей несгораемые шкафы, презентовал записную книжку любознательному экскурсанту - "инспектёр де инструксьон криминель Денисову". К сувениру прилагался объемистый доклад "Развитие средств взлома сейфов во Франции за последние пятьдесят лет".

- Аткарск! - Антон выглянул за дверь.

- Я буду в купе.

- Давай.

Денисов взял записную книжку. Она раскрылась на той же странице, на какой Денисов ее захлопнул.

"Больные... не воспринимают реальной ситуации, а живут в далеком прошлом, действуют... в соответствии с этой ложной ситуацией..."

"О чем это?!" Он так и не вспомнил.

Антон вернулся быстро. Поезд уже двигался.

- Ничего нет. Надежда теперь на Саратов.

- А что насчет Карунаса?

- К бригадиру никто не приходил.

"На вид тридцать пять лет, в сером костюме... - подумал Денисов. - Не его ли видела Прудникова рядом с Судебским и догом?"

За Аткарском снова тянулись поля, повторялось пройденное. Но дали не были больше высвечены беспощадным солнцем. Краски стали тише. Неожиданно задул ветер.

Они вышли в коридор.

Денисов вспомнил:

"Не видели ли вы собаки в поезде?" - спрашивал Голей у попутчиков. Так морской бродяга из книжки, поселившись на берегу, интересовался, нет ли поблизости моряка на одной ноге.

Пассажиры набились в коридор. В нескольких шагах от Денисова и Антона стоял Вохмянин, во рту завлабораторией сжимал трубку.

"Каков Вохмянин в жизни?" Денисов попытался представить завлабораторией коллегой - инспектором вокзального уголовного розыска. Прием был испытанный.

"В хорошей физической форме. Настроение ровное. Пониженное... больше, пожалуй, он ничего не мог сказать, аттестуя. - Кумир милицейских дам - следователей, участковых инспекторов по делам несовершеннолетних. Находится под их опекой... - Денисов вступил в область чистой фантазии... - Личная жизнь окутана тайной, двое детей, старший неродной..."