Превратности любви - Хелена О. Банч

Наверное, его звали Джеком или Джоном.

Ник еще раз перечитал письмо. Все это не укладывалось в голове.

Его мать!.. Несколько интрижек и великая любовь, в результате которой он сам появился на свет!.. Его мать! Это прозрачное, почти призрачное создание с небесным взглядом кротких глаз, с детски невинной улыбкой, хрупкое существо, в котором, однако, угадывалась внутренняя твердость, внушавшая невольное уважение окружающим. Кому же тогда можно верить?! А он-то, дурак, всю жизнь ставил в пример себе и другим эту исключительную пару – свою мать и отца… то есть… да, отца! У Ника язык не поворачивался назвать его иначе! Просто неслыханная, невероятная история. Есть от чего свихнуться!

Все, что Ник считал незыблемым в этом мире, в один миг превратилось в ничто, оказавшись лишь иллюзией.

А отец?! С какой убежденностью он только что рассказывал о своей счастливой, практически идеальной семейной жизни. Просто невероятно: такой человек, как он, – и ни тени сомнения, ни малейшего подозрения! Он до сих пор глубоко убежден, что мама всегда любила только его и что они были уникальной парой на фоне большинства других. Господи! Всю жизнь он прожил рядом с ложью… а теперь живет воспоминаниями о своем безоблачном «счастье».

И пусть продолжает пребывать в этом заблуждении. Правда может его убить.

Спрятав письмо в карман, Ник вдруг почувствовал себя одиноким и лишним, осознав, что рано или поздно отец все равно уйдет в мир иной. А он так не хотел этого, так любил его!

Утром Ник проснулся внезапно, в сознании четко запечатлелись разрозненные фрагменты сна. Минуту-другую он лежал, уставившись в потолок и пытаясь восстановить в памяти как можно более полную картину приснившегося.

Ему нужно было что-то отыскать, и он пробирался сквозь густой, на редкость красивый лес, не имевший конца и края. В процессе поисков его постоянно преследовало чувство потерянности и безысходности. Он не знал, что делать дальше. Но, что самое невероятное, – каждый раз, будто ниспосланный свыше, как бы ниоткуда появлялся какой-то человек, и становилось ясно, куда следует идти. Блуждая в лесу, Ник начал понимать деревья, их ощущения: как они напитывались постепенно исчезающим солнечным светом, как мечтали при луне, трепетали от поцелуев звезд. Роса могла восполнить им половину ночной страсти, а мороз заставлял их страдать, но они продолжали жить надеждами на грядущее потепление.

Нику так и не удалось вспомнить, что было целью его поисков, однако сон этот, в отличие от кошмара, что привиделся ему в самолете, не вызвал гнетущих ощущений.

Впрочем, сны, как правило, не оставляют нам целостных сюжетов, которые потом можно пересказать. Порожденные фантазией образы лишь проявляют наши чаяния, неудачи, желания, маленькие обиды – все то, что когда-нибудь неизбежно, необъяснимо прорастет в будущем.

В детстве Нику нравилось лежать в постели без сна, слушая вкрадчивые ночные звуки вокруг: поскрипывание, постанывание и внезапное сдавленное потрескивание; он считал, что это жалобы дома, на который снаружи навалилась огромная тьма, и тот украдкой шевелит и разминает заболевший хребет.

Изучая трещины на потолке, побеленном лет десять назад, – замазанное тогда непременно проступит вновь, поскольку с незапамятных времен является частью этого дома, – Ник подумал, что Бог, наверное, сотворил мир лежа: глядел в небо и творил, создавая моря и реки, острова и континенты, дабы населить их потом живыми существами.

Сев в постели, он увидел полоску солнечного света, протянувшуюся от окна через всю комнату. В ней сверкали висевшие в воздухе пылинки. Ник подошел к окну и раздвинул шторы. День был великолепный: голубое небо, яркое солнце, свежий ветер слегка раскачивал деревья.

И тут мысли о найденном накануне письме безжалостно вернули его на грешную землю. Измученный за последние дни мозг откликнулся на это нестерпимой болью в висках.

Ник накинул халат и нетвердой походкой направился в ванную. Наполнив раковину холодной водой, нетерпеливо окунул руки: вздувшиеся вены были похожи на дельту реки, которая вот-вот разольется. Потом зажал пальцами нос и опустил голову под воду. Проделав это несколько раз, он почувствовал, что боль немного отступила.

Элизабет проснулась оттого, что самолет тряхнуло. Она посмотрела на соседа – он протирал руки пахучей гигиенической салфеткой. Внизу проплывали, медленно приближаясь, огни Лондона. Появившиеся в проходе стюардессы попросили пассажиров пристегнуть ремни.

Джордж, подумала Элизабет, наверное, уже подъезжает к аэропорту. Его патологическая пунктуальность временами раздражала ее. И сейчас он, скорее всего, предвкушает радостную встречу с любимой женой. Но в данном случае их ожидания не совпадали.

Кажется, Бретон говорил, что люди по глупости разочаровываются в любви и, в результате, начинают думать, что любовь со всей ее чистотой и ясностью – не для них. Что-то в этом роде произошло и с Лизой. Поэтому, когда Джордж сделал ей предложение, у нее не было причин отказывать ему. Она еще не знала тогда, что обещание, таящееся в любом следующем мгновении, содержит в скрытом виде все тайны жизни, которые, возможно, однажды откроются в другом человеке.

А теперь знает.

Однако Джордж действительно любил ее. Пусть по-своему, не так, как ей бы хотелось, а как умел, но любил. Элизабет понимала, что он будет страдать, когда она уйдет от него. И совершенно не представляла, как это сделать, ранив его не слишком сильно.

Каждая частичка ее истерзанной души жаждала покаяния. Полного покаяния, исповеди как высшей благодати. Но нельзя же вот так, сразу, обрушить на него все то, что творится у нее в душе. Значит, надо сладить с самой собой и постараться вести себя как ни в чем не бывало. Потом она сумеет выбрать подходящий момент и во всем ему признается. А пока придется воспользоваться навыками своей профессии. Вот тут-то и выяснится, насколько она плохая актриса. Впрочем, это волновало ее сейчас в последнюю очередь.

А в зале прилета Джордж ждал женщину, которая изменила его жизнь, и уже предвидел несчастье потерять ее. Но в настоящий момент он не мог думать ни о чем, кроме того, как сожмет любимую в своих объятиях, уничтожив разлуку, каким бы недолгим ни было расставание.

Он почувствовал присутствие Элизабет прежде, чем она появилась. Ее тень окутала его, словно ласковое прикосновение. А потом он увидел Лизу воочию: исполненная женственности, слегка покачивая бедрами в такт ритмичной мелодии каблучков, она направлялась к нему, толкая впереди себя спортивную сумку на колесиках.

Элизабет сразу заметила Джорджа – огромный букет темно-красных роз выделял его из толпы встречающих. Сердце ее болезненно сжалось, но она взяла себя в руки и с сияющей улыбкой пошла навстречу мужу, который был для нее спасительной соломинкой в период депрессии, но так и не стал по-настоящему близким человеком.