Поверить в счастье - Лавиния Бертрам
Шрифт:
Интервал:
Карина тоже не двигалась, вбирая в себя полузабытые, но в чем-то новые ощущения. Она не сразу поняла, в чем дело, и лишь спустя какое-то время вспомнила. Мигель обошелся без презерватива. Да, теперь в этом не было необходимости.
— Ты уверена, что мы можем себе это позволить? — с тревогой спросил он, заглядывая ей в глаза.
— Конечно, — поспешно ответила она. — Врач сказал, что секс допустим до самых родов.
— Точно? — Он уже пришел в движение, начав, как всегда, нарочито медленно.
— Ты же мужчина, ты сам должен это знать, лукаво напомнила Карина.
Он покраснел.
— В мужских компаниях такие вещи не обсуждаются.
Карина рассмеялась.
— Оказывается, и тебе есть чему поучиться.
Мигель лежал рядом, стараясь восстановить дыхание, и Карина завороженно наблюдала, как поднимается и опускается его могучая грудь, покрытая густыми черными волосками.
— Как ты вошел? Дверь ведь была закрыта.
— Неужели ты думаешь, что я умею только делать деньги?
— Нет, ты прекрасно делаешь кое-что еще. — Она провела ладонью по поджарому животу. — И в этом деле ты настоящий мастер.
Он остановил ее руку.
— Подожди, дай мне несколько минут.
— Я соскучилась. — В доказательство своих слов она потерлась бедром о его ногу. — Так ты вскрыл замок?
— Меня научил этому отец Рафаэллы. Он прожил трудную жизнь, рос на улице, зарабатывая на кусок хлеба не только головой, но и кулаками. Так вот, он часто повторял, что мужчина должен уметь все. От него я и научился кое-каким штучкам. Открыть замок для меня не проблема.
— А как это воспринял твой отец?
— О некоторых из моих талантов он не догадывается.
Ей было так хорошо рядом с ним. Как в старые добрые времена. И даже лучше. Тревоги и беспокойства отступили, и Карина наслаждалась почти забытым ощущением покоя и комфорта.
— Похоже, кое-какие из своих способностей ты утаивал и от меня. Я, например, не припоминаю случая, чтобы ты помогал мне готовить.
— У тебя и так все прекрасно получалось. Кроме того, мужчине не место в кухне. Хотя, конечно, это не значит, что я не могу поджарить яичницу или сварить кофе. — Он вздохнул. — Мне нравилась та наша жизнь в Нью-Йорке.
— А помнишь, как ты разозлился, когда я сказала, что нам не нужна ни горничная, ни кухарка?
— Мне казалось, что ты просто не справишься с домашними делами. По-моему, глупо все делать самому, если есть возможность переложить часть обязанностей на кого-то еще.
— А мне хотелось делать все самой. Хотелось заботиться о тебе. Хотелось чувствовать себя хозяйкой. Наверное… — Карина замолчала. Да, наверное, подсознательно она стремилась к постоянству. Стремилась поддерживать иллюзию дома и семьи. Стремилась не думать о том, что их отношения носят временный характер. Может быть, поэтому разрыв доставил ей такую боль. Мигель разрушил все то, что было ее миром, что создавалось с надеждой и любовью, что было для нее смыслом жизни.
Она закрыла глаза. Как вычеркнуть из памяти то, что произошло? Как забыть боль и безнадежность последних месяцев? Говорят, что время залечивает самые глубокие раны. Хорошо бы.
— Ты не хочешь включить свет?
— Нет. Мне нужна только ты. Все остальное — лишнее. Прошлое… настоящее… будущее…
Карине было понятно это чувство. Она лежала, прижавшись к Мигелю, слушая глухие удары его сердца, вбирая в себя исходящее от него тепло, вдыхая запах его тела.
— Как дела у твоей матери?
— Она тяжело восприняла известие о том, что у нас с Рафаэллой ничего не получилось. Мать относилась к ней, как к дочери, и считала, что мы вот-вот подарим ей внуков. Но сейчас она уже оправилась.
— Почему ты никогда не говорил мне о том, что она серьезно больна?
— А почему ты никогда не рассказывала о своей семье?
— Потому что у Рины Роуз не было семьи.
— Я чувствовал, что ты скрываешь от меня что-то, и подозревал самое худшее.
Удивленная столь неожиданным признанием, она приподнялась на локте и заглянула в казавшиеся черными глаза, в самой глубине которых мерцали желтоватые огоньки.
— Ты подозревал, что я встречаюсь с кем-то еще?
Мигель промолчал.
— Ты думал, что, познав секс, я не удержусь от того, чтобы испытать его с другими мужчинами?
Он виновато пожал плечами.
— Как же ты мог! — Злость вскинулась в Карине, как пенная волна. Кулак взлетел и опустился на грудь Мигеля.
Мигель хмыкнул и перехватил ее руку.
— Эй, погоди! Да, я подозревал, но не верил. Если бы поверил, то сразу разорвал бы наши отношения.
Да, такой поступок был бы в его стиле.
— Но ты же не поверил, что ребенок твой.
— Не поверил. Если бы ты знала, чего только я не передумал за ту неделю! Знаю, что ты хочешь сказать, и не стану оправдываться.
— Даже не пытайся! — бросила Карина.
В глубине души она понимала, что у Мигеля было достаточно оснований подозревать ее в неверности. Наверное, ему приходилось нелегко, когда она уезжала на гастроли или задерживалась после спектаклей. Популярность требует определенных жертв. И, конечно, его задевало то, что у нее есть от него секреты. Почему она не рассказывала ему всего? Ответ был прост. Та часть ее жизни, о которой он не знал, служила чем-то вроде защитного механизма. Она любила Мигеля отчаянно, самозабвенно, но в глубине души боялась, что, отдав ему всю себя, без остатка, останется в случае беды без какого бы то ни было якоря. Все получилось не так. Защитный механизм не сработал. Якорь не удержал. И теперь у нее не было ничего. Кроме его ребенка.
Мигель вздохнул.
— Мне позвонил отец. Он сказал, что если я не назову дату нашей с Рафаэллой свадьбы, то мать откажется от операции, без которой ее шансы на выздоровление равнялись бы нулю. Я не хотел оставлять тебя, но другого выхода не было. Бывают ситуации, когда выбирать приходится не между хорошим и лучшим, а между плохим и худшим.
Карина недоверчиво посмотрела на него.
— Не может быть. Ты хочешь сказать, что родители склонили тебя к браку шантажом? Но как же они могли поступить так с собственным сыном?
— Ни отец, ни мать ничего не знали о тебе.
Она молчала, потрясенная этой, только что открывшейся ей картиной.
— И все-таки…
— Люди их возраста смотрят на жизнь иначе, чем мы. Они заботились о чести семьи и хотели быть уверены в том, что я выполню свой долг.
— А получилось так, что ты выгнал беременную любовницу и потерял невесту. Вот уж верно говорят, что добрыми намерениями вымощена дорога в ад.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!