Супруги по соседству - Шери Лапенья

Когда случалось открытие новой выставки, она приглашала его. Там было шампанское, закуски, женщины в нарядных платьях и мужчины в хорошо скроенных костюмах. Энн циркулировала по залу, останавливаясь поговорить с группками людей, разглядывающих картины, – яркие абстрактные мазки или более сдержанные работы. Марко все это было непонятно. Самым прекрасным, приковывающим взгляд объектом в зале для него всегда была Энн. Он старался ей не мешать: стоял возле бара, поедая сыр, или где-нибудь в стороне и смотрел, как она занимается своим делом. В этом она была профессионалом, она изучала историю искусств и современное искусство, но, что важнее, у нее были инстинкт, страсть. Марко вырос вдали от искусства, но для нее оно было частью жизни, и за это он любил ее.

На свадьбу он подарил Энн картину из ее галереи, о которой она мечтала, но говорила, что они не могут себе позволить, – масштабное мрачное творение молодого таланта, которым она восхищалась. Картина висит у них в гостиной над каминной полкой. Но теперь Энн даже не смотрит на нее.

Марко поворачивается на спину и глядит в потолок, глаза жгут слезы. Ему нельзя расклеиваться. Он не может позволить полиции подозревать ее, подозревать их больше, чем они уже подозревают. То, что Энн сказала о докторе Ламсден, его встревожило. Он видел страх в ее глазах. Может быть, она рассказывала доктору, что хочет навредить ребенку? Женщины в послеродовой депрессии иногда о таком думают.

Боже, боже… Черт!

Его рабочий компьютер. Он гуглил «послеродовую депрессию» и проходил по ссылкам на «послеродовой психоз», читал там все эти жуткие истории о женщинах, которые убили своих младенцев. Женщина, задушившая двух малышей. Женщина, утопившая пятерых детей в ванне. Загнавшая машину с детьми в озеро. Вот, блин. Если полицейские проверят его рабочий компьютер, они все узнают.

Марко начинает потеть, лежа на кровати. Он чувствует себя липким, его мутит. Как отреагируют в полиции, если узнают? Что, если они уже думают, что Энн убила Кору? Думают, он помог ей замести следы? Если они увидят историю просмотров, не подумают ли, что он ожидал чего-то такого от Энн?

Он лежит на спине с широко раскрытыми глазами. Может быть, нужно сообщить полиции, прежде чем они найдут сами? Он не хочет, чтобы все выглядело так, будто он что-то скрывает. Они удивятся, почему он использовал рабочий, а не домашний компьютер.

Его сердце бешено стучит, когда он встает. Он спускается в темноте, оставив Энн тихо посапывать в спальне. Детектив Расбах сидит в гостиной в кресле, к которому он, кажется, особенно проникся, и что-то делает в своем ноутбуке. Марко гадает, спит ли вообще детектив и когда он уже покинет их дом. Они с Энн не могут просто так его выставить, как бы им того ни хотелось.

Когда Марко вошел в комнату, детектив Расбах поднял на него глаза.

– Не могу заснуть, – пробормотал Марко. Он сел на диван, пытаясь придумать, как начать. Он чувствовал на себе взгляд детектива. Сказать или нет? Полиция уже побывала в его офисе? Заглядывала в компьютер? Обнаружила плачевное состояние его бизнеса? Знают ли они, что он рискует потерять фирму? Если нет, скоро узнают. Он понимал, что полиция подозревает его, пытается раскопать его подноготную. Но финансовые проблемы еще не делают тебя преступником.

– Я бы хотел вам кое-что рассказать, – начал Марко нервно.

Расбах смотрел на него спокойным взглядом. Он отложил в сторону ноутбук.

– Но я не хочу, чтобы вы меня неправильно поняли, – продолжал Марко.

– Хорошо, – ответил детектив Расбах.

Марко сделал глубокий вдох, прежде чем приступить.

– Когда несколько месяцев назад Энн диагностировали послеродовую депрессию, меня это довольно сильно напугало.

Расбах кивнул:

– Вполне объяснимо.

– То есть у меня нет никакого опыта в таких вещах. Она была очень подавлена, знаете, постоянно плакала. Ничем не интересовалась. Меня это беспокоило, но я подумал, что она просто переутомилась, это пройдет. Я думал, ей станет лучше, когда ребенок начнет спать по ночам. Я даже предлагал ей вернуться на работу на неполный день, потому что она обожала свою работу в галерее, и я подумал, это ее отвлечет. Но она не захотела. Посмотрела на меня так, будто я считаю ее никудышной матерью, – Марко покачал головой. – Конечно, я так не считаю! Я предлагал нанять какую-нибудь девушку в помощь, чтобы она могла вздремнуть днем, но она и слышать не захотела.

Расбах кивнул, внимательно слушая.

Марко продолжал, все больше нервничая:

– Когда она рассказала, что доктор поставил ей диагноз «послеродовая депрессия», мне не хотелось поднимать панику, понимаете? Я хотел ее поддержать. Но я волновался, а она мне не все рассказывала, – он начал потирать бедра. – Поэтому я стал искать информацию в Интернете, но не дома, потому что мне не хотелось, чтобы она узнала, что меня это беспокоит. И я использовал рабочий компьютер, – он почувствовал, что краснеет. Все, что он говорит, не то. Из его слов выходило, будто он подозревает Энн, не доверяет ей. Будто у них друг от друга секреты.

Расбах смотрел на него непроницаемым взглядом. Марко не мог угадать, о чем думает детектив. Это его нервировало.

– Поэтому я просто хочу, чтобы вы знали, если будете проверять мой компьютер, почему я заходил на все эти сайты о послеродовой депрессии. Я пытался понять, через что она проходит. Хотел помочь.

– Ясно, – Расбах кивнул, как будто полностью его понимал. Но Марко не знал, что он думает на самом деле.

– Почему вы хотели рассказать, что искали информацию о послеродовой депрессии на работе? В вашей ситуации это вполне естественно, – сказал Расбах.

Марко похолодел. Неужели он только что все испортил? Навел их на мысль проверить его рабочий компьютер? Стоит ли объяснять, почему он проходил по ссылкам с убийствами, или оставить все, как есть? На миг его охватила паника, он не понимал, что делать дальше. Марко решил, что уже достаточно напортачил.

– Просто подумал, что нужно вам сказать, – произнес он хрипло и встал, чтобы уйти, злясь на самого себя.

– Подождите, – окликнул детектив. – Не возражаете, если я задам один вопрос?

Марко снова опустился на диван.

– Спрашивайте, – он скрестил руки на груди.

– По поводу прошлой ночи, когда вы вернулись к соседям, после того как проверили ребенка в двенадцать тридцать.

– И что?

– О чем вы с Синтией разговаривали на заднем дворе?

Вопрос был Марко неприятен. А о чем они разговаривали? Почему детектив спрашивает?

– Почему вас интересует, о чем мы разговаривали?

– Вы помните? – спросил Расбах.

Марко не помнил. Он вообще не помнил, чтобы они много разговаривали.

– Не знаю. О всяких пустяках. Обычная болтовня. Ничего существенного.

– Она очень привлекательная женщина, согласны?