Незабудки для тебя - Нора Робертс

Щеки его запылали алыми пятнами гнева.

— Как ты можешь спрашивать? Ты целый год прожила с ней под одной крышей — и смеешь так о ней говорить?!

«Зерно сомнения посеяно, — сказала себе Жозефина. — Осталось его взрастить».

— Смею. Именно потому, что жила с ней под одной крышей — и при этом, в отличие от тебя, не была ни ослеплена похотью, ни околдована, уж не знаю чем там она тебя околдовала. Ты виноват не меньше ее. Если бы ты удовлетворял свои аппетиты как все прочие мужчины — дал бы ей денег, подарил пару побрякушек, — то не навлек бы на нас два скандала подряд!

— Платить ей? Как шлюхе? Как платит своим женщинам Жюльен? — Люсьен шагнул вперед, дрожа от ярости. — Моя жена — не шлюха!

— Она тебя просто использовала, — чеканя каждое слово, проговорила Жозефина. — Ты доверил ей честь нашей семьи, а она ее растоптала. Вошла в наш дом как служанка — сбежала как обманщица, как воровка в ночи, бросив плачущего ребенка.

Сжав плечи сына, она встряхнула его как куклу.

— Ты пытался изменить то, чего изменить нельзя. Ждал от нее слишком многого. Всем, кроме тебя, было ясно: не бывать ей хозяйкой Дома Мане!

«Потому что хозяйка здесь — я», — мысленно добавила Жозефина.

— По крайней мере, у нее хватило ума это понять. Что ж, ее здесь больше нет. А мы будем держаться с достоинством, и сплетни рано или поздно утихнут. Мы — Мане, мы и не такое переносили.

Она повернулась и пошла к дверям.

— А ты, будь добр, приведи себя в порядок и выходи к обеду. Хватит с нас потрясений, пора возвращаться к нормальной жизни.

Когда за матерью закрылась дверь, Люсьен рухнул на кровать и зарыдал, сжимая в руке брошь.

* * *

— Да, ты не терял времени даром, приятель, — проговорил Реми, оглядывая кухню. — Ну и бардак ты здесь устроил!

— Через пару недель ты эту кухню не узнаешь! — откликнулся Деклан из соседней комнаты — столовой, где оборудовал себе столярную мастерскую.

Эффи приподняла край брезента.

— Пол великолепен. Реми, ты ничего не понимаешь! — воскликнула она, обводя рукой развороченное помещение. — Эта кухня как холст: ее нужно очистить, чтобы написать прекрасную картину!

— Вот кто меня понимает! Эффи, бросай этого кретина и переезжай ко мне!

— Хватит соблазнять мою девушку! — С этими словами Реми подошел к дверям. Деклан стоял с бензопилой в руках: сбоку свисает пояс с инструментами, за ухом — плотницкий карандаш. И, похоже, дня три не брился.

«Надо признать, — подумал Реми, — образ сурового мастерового чертовски ему идет!»

— Ну что, берешь нас в дело? Или, может, просто рядом постоим, восхищаясь твоим мужественным видом?

— Ну нет! Мне как раз не хватало двух пар рабочих рук. — Пила с визгом вонзилась в доску, осыпав Деклана дождем стружки. — Готовы пролить семь потов?

— Само собой! — Реми обнял Эффи за плечи. — Не забудь поставить мне пиво!

Четыре часа спустя они сидели на галерее у дверей свежеокрашенной кухни. Эффи почти утонула в рабочей одежде — старой джинсовой куртке Деклана; на носу у нее блестело пятнышко краски. Из соседней комнаты доносились звуки хард-рока. Запотевшие, только что из холодильника бутылки пива довершали картину.

Извлекая из пальца занозу, Деклан подумал о том, что это и есть та жизнь, о которой он всегда мечтал.

— Что это за куст там цветет? — спросил он у Эффи, махнув рукой в сторону сада.

— Камелия, — ответила Эффи. — Дек, грешно оставлять сад в таком состоянии!

— Знаю. Я им займусь.

— Ты не можешь заниматься всем сразу. Лучше найми кого-нибудь, чтобы сад привели в порядок.

— Старину Фрэнка и крошку Фрэнки, — предложил Реми, отхлебнув пива. — Они как раз по этому делу. Отличные садовники.

— Семейное предприятие? — Семейному бизнесу Деклан привык доверять. — Отец и сын?

— Брат и сестра.

— Брат и сестра и обоих зовут Фрэнк?

— Ну да. Папаша их, Фрэнк Ксавье, больше всего на свете обожал собственную персону, вот и назвал в свою честь и сына, и дочь. Я тебе дам их телефон. Скажешь, от меня.

— Пойду умоюсь, — проговорила Эффи, бросив взгляд на свои перепачканные краской руки. — Не возражаешь, если я поброжу по дому?

— Дорогая, — ответствовал Деклан, поднося ее руку к губам, — мой дом — твой дом.

— Хорошо, что я ее встретил первым, — заметил Реми, когда Эффи вышла.

— Да уж, повезло тебе.

— А ты, кажется, тоже на кого-то глаз положил, судя по тому, как поглядываешь в сторону Болота!

— Соперничество из-за Эффи привело бы к тому, что мы с тобой скрестили бы шпаги, поэтому ради спасения нашей дружбы я переключился на мисс Одетту.

— Понятно, — рассмеялся Реми. — А наша Лина та еще штучка, верно? Только взглянешь на нее — и в штанах жарко становится!

— У тебя есть невеста.

— Но я же не ослеп оттого, что у меня появилась невеста! Шучу, шучу: меня интересует только Эффи. — Он удовлетворенно вздохнул. — И потом, у нас с Линой уже был случай познакомиться поближе.

— О чем это ты? — Деклан отставил пиво и воззрился на приятеля. — У вас с Линой?.. Ты… и Лина…

— Да, жаркое было лето, — подмигнул Реми. — Сколько бишь прошло? Да уж будет годков пятнадцать. А сердце до сих пор замирает! — И он картинно приложил руку к сердцу. — Мне было семнадцать, я только что окончил школу. А она на два года меня моложе — значит, пятнадцать. Ах, что за бурные вечера проводили мы на заднем сиденье моего старого «Шеви Камаро»!

Он заметил помрачневший взгляд Деклана.

— Извини, дружище, но ее я тоже встретил первым. И добрых полгода с ума сходил по этой девчонке. Думал, умру, если ее не заполучу. Сам знаешь, как это бывает в семнадцать лет.

— В тридцать один — ничуть не легче, — проворчал Деклан.

Реми расхохотался.

— Так вот: я за ней ходил хвостом, выплясывал вокруг нее разные пляски, только что стихов ей не писал. Водил ее в кино, катал на машине. Пригласил на свой выпускной бал. Что за девчонка была — просто картинка! И вот однажды, лунной июньской ночью, на заднем сиденье старины «Камаро» свершилось великое событие. Я у нее оказался первым. — Он бросил на Деклана быстрый взгляд. — Говорят, с первым своим мужчиной женщина сравнивает всех остальных. Так что тебе, дружище, придется потрудиться!

— Не беспокойся, справлюсь получше сопливого мальчишки. — Однако про себя Деклан не мог не признать: думая о Лине, он сам чувствует себя сопливым мальчишкой. — И что же было дальше?

— Дальше… да все как-то рассосалось. Я уехал учиться на север, она осталась здесь. Ушла любовь, угасла страсть — мы стали просто друзьями. Мы и сейчас друзья, Дек. Я ее очень люблю.