Кареглазая моя - Лиза Клейпас

Оторвав руку от руля, Стивен поднял ее, чтобы хлопнуть меня по ладони.

– Ух ты, – пробормотала я, подставляя ладонь. – Никаких лекций по поводу случайных связей?

– Нет, конечно. Если пользоваться презервативом, в наслаждении без обязательств нет ничего плохого. И все же, я бы не советовал использовать кого-то как постоянного полового партнера. Кто-то один всегда начинает испытывать чувства, чего-то ждать. В конечном счете, кто-нибудь да страдает. Поэтому после первого раза лучше сразу ставить точку.

– А что, если другой человек хочет встретиться еще раз?

– Я тебе не прорицатель.

– Ты хорошо разбираешься в таких вещах, – настаивала я. – Скажи – возможно ли завязать отношения после секса на однуночь?

Стивен насмешливо покосился на меня:

– Чаще всего одноразовый секс означает, что оба изначально решили – из этого ничего серьезного не выйдет.

Было уже больше девяти вечера, когда Стивен наконец привез меня домой. Мастер из салона «Один» три часа усердно колдовала над моими волосами, нанося на них расслабляющие химические препараты, крема и сыворотки, нагревая и просушивая их после каждого этапа. Затем она отрезала сантиметров двадцать, оставив меня с копной волос, ниспадающих на плечи свободными мягкими волнами. Косметолог сделала бледно-бежевый маникюр и педикюр и, пока лак подсыхал, показала, как накладывать макияж. В результате я купила небольшую сумочку косметики, которая стоила как мой ежемесячный платеж за машину.

Выяснилось, что посещение салона стоило каждого пенни. Стивен, который в последний час моих процедур решил сделать освежающую маску, вышел как раз в тот момент, когда меня закончили красить. Его реакция была бесценна. Отвесив челюсть, он недоверчиво рассмеялся:

– Боже мой. Кто ты такая, черт возьми?

Я закатила глаза и покраснела, но Стивен не сдавался и, обойдя меня по кругу, в конце концов заключил в одно из своих редких объятий.

– Ты великолепна, – пробормотал он. – Просто признай это.

Позже, когда мы с множеством сумок ввалились к нам домой, София спустилась из своих комнат на четвертом этаже. Она уже переоделась в пижаму и пушистые тапочки и собрала волосы в высокий хвост. Вопросительно взглянув на меня, София покачала головой, словно не могла поверить собственным глазам.

– Мы обанкротились, – с улыбкой сообщила я. – Я истратила все наши деньги на прическу и одежду.

К моему ужасу, глаза сестры наполнились слезами. Быстро тараторя что-то на испанском, она обняла меня так крепко, что я чуть не задохнулась.

– Так плохо? – спросила я.

Она рассмеялась сквозь слезы.

– Нет, нет, ты такая красивая, Эйвери…

Как-то так получилось, что во всеобщей суматохе, пока все мы на радостях обнимались друг с другом, София поцеловала Стивена в щеку.

От этого невинного жеста он застыл и как-то странно, растерянно на нее посмотрел. Уже через секунду с его лица исчезло всякое выражение. София, кажется, ничего не заметила.

Даже если бы у меня и были какие-то сомнения по поводу чувств Стивена к моей сестре, я знала, что сказал бы любой прорицатель: «Знаки говорят – да».

Вечер, когда Холлис Уорнер устраивала свой аукцион произведений искусства, выдался жарким и влажным. В воздухе был разлит тяжелый аромат восковницы [5] и лантаны [6]. Я остановила машину рядом с парковкой, полной дорогих автомобилей, и служитель в униформе, стоявший за специальной стойкой, поспешил помочь мне выйти. Подол моего бирюзового, украшенного стеклярусом платья игриво затанцевал вокруг коленок. Прическу и макияж мы сделали вместе с Софией, и я знала, что никогда не выглядела лучше.

Живой джаз словно дымкой окутал меня, едва я вошла в дом Уорнеров. Особняк в колониальном стиле, выстроенный на участке в два акра, сохранился с двадцатых годов, когда район Ривер-Оукс только начинал застраиваться. Холлис увеличила площадь дома почти в два раза, пристроив к нему сзади очень современное стеклянное крыло: броское, но не слишком удачное сочетание. Позади этого крыла белел, возвышаясь, огромный шатер.

В роскошном холле со старинными паркетными полами царил холод. Дом был полон гостей, а ведь прием только начался. Помощницы раздавали каталог произведений искусства, выставленных на аукционе.

– Аукцион и ужин пройдут в шатре, – сказала мне одна из девушек, – а пока можно пройтись по дому и посмотреть лоты. В каталоге рядом с описанием указано, где их найти.

– Эйвери! – В облегающем платье из розового шифона, юбка которого состояла из колышущихся бледно-розовых страусиных перьев, показалась Холлис. Ее сопровождал муж, Дэвид, – подтянутый привлекательный мужчина с седой шевелюрой.

Чмокнув воздух около моей щеки, она защебетала:

– Мы отлично повеселимся сегодня! И как чудесно ты выглядишь! – Холлис обернулась к супругу: – Дорогой, повтори Эйвери, что ты сказал, когда увидел ее.

Тот не медля откликнулся:

– Я сказал: «Эта рыжеволосая красавица в голубом платье – лучшее доказательство того, что Господь Бог – мужчина».

Я улыбнулась:

– Благодарю за приглашение. Какой невероятный у вас дом.

– Я покажу вам новое крыло. Сплошь стекло и бетон. На продумывание проекта ушла целая вечность, но Дэвид поддерживал меня всё время, – погладив мужа по руке, Холлис лучезарно ему улыбнулась.

– Моя супруга как никто обожает устраивать приемы, – сказал Дэвид. – Она собирает деньги на уйму благотворительных проектов. Такая женщина заслуживает дом своей мечты.

– Дорогой, именно Эйвери организовала свадьбу дочери Джуди и Рея Кендриков. Я хочу представить ее сегодня Райану, чтобы она помогла делам Райана и Бетани сдвинуться с мертвой точки.

Дэвид взглянул на меня с новым интересом:

– Рад слышать. У Кендриков получилась отличная пирушка. Мы здорово гульнули. Я совсем не прочь, если и у Бетани будет нечто подобное.

Гадая, что именно Холлис имела в виду под фразой «сдвинуть с мертвой точки», я спросила:

– Райан уже сделал предложение?