Дар жизни - Галина Гончарова

Так что не надо. Сначала она сама себе проблем нажила, а теперь требует, чтобы все их решали. Так вот.

Кариса этого делать не обязана. Точка.

Тогда супруги единственный раз крупно поссорились, но Кариса осталась тверда в своем решении. А спустя полгода и заболела.

Тут Таниль проявила себя с лучшей стороны, старается помочь, чем может…

– Мне эта змея в сиропе никогда не нравилась, – дополнила господа Лимира. – Как хочешь, Веточка, да только ханжа она. И дура. И дрянь редкостная. Плохое сочетание, ой, плохое.

Я только плечами пожала. Пока мое дело – Кариса.

Вторая ночь прошла лучше. И наутро Кариса, под восхищенным взглядом мужа, уже пробовала есть жиденькую овсянку на воде, и даже улыбалась. Я почистила ей печень, вскоре женщина обретет нормальный цвет лица, без этой землистой зелени, а там и до почек дело дойдет.

Вылечу.

Но яд-то я пока не нашла!

Таниль явилась на следующий день. Принесла пышки, которые сама испекла, предложила Карисе, я опять попросила госпожу Лимиру не давать их женщине, Таниль возмутилась, принялась сомневаться в моих способностях, госпожа Лимира ощетинилась… начавшуюся ссору оборвал муж Таниль. Явился пьяным, наблевал на пороге…

Пока его привели в себя, пока выставили, вместе с непрерывно извиняющейся Таниль, часа два прошло, не меньше.

Травяной отвар так и стоял на тумбочке у кровати Карисы. Я подумала, и решила его подогреть, не пить же остывшим? Он и горячим-то неприятен, но хоть так вкус не чувствуется…

А холодный… бэээ!

Нам повезло дважды.

Что Кариса не выпила ни капли, устав и заснув после ухода незваных гостей.

Что разогревать отвар я решила самостоятельно. Госпожа Лимира просто не поняла бы, что перед ней. А я-то все запахи знаю, все вкусы… кому, как не мне, было заметить новый оттенок?

Потом я попробовала на вкус каплю отвара, скривилась…

Отравитель был найден.

Отравительница.

Только что с ней делать, не знали ни я, ни госпожа Лимира. За руку мы ее не поймали, Вилт нам в жизни не поверит, стража тоже, а заявления вроде «да сволочь она, сволочь!» ни один суд в расчет не примет. Увы.

– Надо поймать ее за руку, – решила госпожа Лимира.

– А как?

– Вот если бы… а откуда она яд взяла?

– С собой принесла?

– А если он в спальне Карисы? Больше-то никуда она не заходила, негде больше? А у себя она его хранить побоится, точно!

– Почему?

– Да старший сын у нее… ненормальный. Везде лезет, все ломает, минуты спокойно не посидит. Чума, а не ребенок. Что хочешь найдет, не убережешься. Думаешь, Кариса просто так от них устала? Своих трое, да чужих двое, да оба… оба они такие у Таниль выросли! То визг, то истерика, то пригляди за ними, то останови, то почини, что сломали – никаких сил не хватит. Да еще муж выговаривал Карисе, что она-де его племянников не бережет! А как их убережешь – таких? Пусть за них родная мать отвечает! А к себе в спальню Вилт детей не пускает. Ни своих, ни чужих.

– Оно и правильно. Пойдемте осматривать спальню?

И мы таки нашли его!

Маленький пузырек с темно-коричневой настойкой, спрятанный под подоконником. Там досочка, которыми были стены обшиты, отходила, вот под ней, в углублении…

Кариса только за голову схватилась.

– Мама! Вета! Так это же…

Мы закивали.

Это. А могло и хуже быть. Только что теперь делать?

– Вилту говорить нельзя. Ему надо все на месте показать, иначе в жизни не поверит, – решительно приговорила Кариса. – Только как?

Я усмехнулась.

– А вот так.

И Вилт узнал, что лекарка советует переобшить спальню. Дескать, часть досочек, которыми стены обшиты, из осины, а это дерево плохое, да и подгнили они изнутри. А потому надо Карису переселить в другую комнату, а эту отделать заново. Опять же, и Карисе в радость, выздоравливать быстрее будет, а то ей опять что-то поплохело…

Госпожа Лимира сбегала к знакомым стражникам и уговорила их быть свидетелями.

Так добыча и попалась. Схватили Таниль на месте, с пузырьком в кармане, поинтересовались, что это за настойка такая, та пыталась отпираться, но улики были неоспоримые. Дали показания и я, и госпожа Лимира, и сама Кариса, ее осмотрели помимо меня два судебных врача, признали отравление, признали яд – и приговорили Таниль к каторге.

На суде она отпиралась, как могла, заговорила только когда поняла, что никто ей не верит. И тут наслушались все. Я – за то, что влезла, куда не надо! Без меня бы все получилось. Стерва я и сука.

Госпожа Лимира – за то, что ее демоны не вовремя принесли, да еще со мной вместе. Никогда она бедную Таниль не любила, все время со свету сживала. Как и зачем – непонятно, но – факт! Гадина старая.

Вилту досталось за недостаток денег! Мог бы и о сестре подумать, а он все в дом, все в семью! Негодяй!

Карисе – за тот домик, за заносчивость, за нежелание содержать родню, сажая ее себе на шею…

Мужу Таниль – этому вообще за все хорошее. То есть за все плохое, хорошего слова она о нем ни одного не сказала. Любящая жена и любящая сестра, воистину.

Вилт был безутешен. Мужчина пережил тогда крушение мира. Как же!

Сестра!

Самый близкий и родной ему человек покушается на второго родного ему человека. На жену!

Да за что ж так!?

Правда, детей Таниль все равно пришлось воспитывать Вилту с Карисой, потому что их отец растворился в нетях через месяц после суда над женой, но женщина сумела взять их в руки. Старшего парнишку отдали на флот, там в нем души не чают, а младшего пока не поздно исправить…

А мне Кариса сдала тот самый домик, из-за которого все началось. Сначала они и деньги брать не хотели, но я настояла. Чуть поменьше, да, но плачу я исправно, а к тому же купила в домик кое-что, ремонт сделала, если мне уезжать придется, я все тут оставлю. Да и лечу их семью бесплатно, так что никто не в обиде, даже Вилт.

А госпожа Лимира частенько забегала ко мне, посплетничать о том, о сем, подсказать, где что хорошее можно купить, рассказать последние новости города.

Вот и сейчас она удобно расположилась напротив меня на стуле.

– Веточка, ты слышала? Говорят, война скоро будет.

– С кем?

– Так с Миелленом.

Охххх…

* * *

Война…

Вот уж что мне решительно не нравилось, как лекарю. Убить человека – секунда, а сделать?

Воспитать, вырастить, выучить? Это – сколько?