Я — Господь Бог - Джорджо Фалетти

Кто ты? Кто убил тебя?

Вивьен знала, что для людей, чьи близкие пропали без вести, это самое мучительное — не знать, где они. Кто-то вышел когда-то

однажды вечером, днем

из дома да так и не вернулся с тех пор без всякой тому причины.

И, не имея подтверждения о гибели человека, люди всю жизнь задаются вопросами, что случилось, где, когда и почему, не теряя надежды, безвозвратно погасить которую способно в конце концов только время.

Она отвлеклась от этих мыслей и продолжила осмотр. Осветив пол, увидела возле трупа какой-то предмет, покрытый пылью, похожий на бумажник. Надела перчатки из латекса, залезла в проем, подняла находку и подозвала криминалистов и судебного врача:

— Пожалуйста, господа, теперь ваш черед.

Пока они работали, она рассмотрела найденный предмет.

Аккуратно сдула пыль. Черный или коричневый кожзаменитель. И не бумажник, а что-то вроде пластиковых корочек для документов. Осторожно раскрыла. Слепившиеся страницы со скрипом отделились друг от друга. В них оказались две фотографии.

Она осторожно извлекла их из пластика и рассмотрела, осветив фонарем. На первом снимке увидела парня в шлеме и военной форме. Он стоял возле танка и смотрел в объектив серьезным взглядом. Вокруг явно экзотическая растительность. На обороте надпись, стертая временем, остались только какие-то буквы и цифры:

Округ Ку Чи 1971

Второй снимок сохранился намного лучше — и удивил. Тот же самый парень, только в гражданской одежде — в футболке с каким-то сумасшедшим рисунком и в рабочих брюках. Тут у него длинные волосы, и он улыбается, протягивая к объективу большого черного кота. Вивьен внимательно рассмотрела и парня, и животное. Поначалу решила, что из-за перспективы произошло какое-то искажение картинки, но потом поняла — первое впечатление оказалось верным.

У кота было только три лапы.

На обратной стороне снимка никакой надписи не обнаружилось.

Сложив свои находки в пластиковые пакеты, Вивьен отдала их Фрэнку Риттеру, начальнику бригады криминалистов, которого знала по прежним расследованиям:

— Изучите этот материал. Отпечатки, если есть, а также одежду жертвы и все, что с нею связано. Кроме того, мне нужны увеличенные копии этих снимков.

— Посмотрим, что удастся сделать. Но на твоем месте я не стал бы очень рассчитывать на них. Мне кажется, тут и так все ясно.

И мне нужно было, чтобы это сказал ты…

Тем временем труп осторожно переложили на носилки. Судебный врач стоял рядом. Вивьен подошла ближе. Тот, кто был когда-то человеком, встретил свой последний день в полотняной куртке и брюках, в самой обычной, судя по всему, одежде.

Судебный врач обошел носилки и коротко представился:

— Джек Борман.

— Вивьен Лайт.

Они ограничились этой информацией, поскольку оба знали, где находятся и зачем. Все прочее в этот момент не имело значения.

— Можете назвать причину смерти?

— Судя по положению головы трупа, можно, пожалуй, утверждать, что кто-то переломил ему шейный позвонок. Чем — не знаю. Будет ясно после вскрытия.

— Как вы думаете, сколько времени он тут находится?

— Судя по состоянию тела, я бы сказал — лет пятнадцать. Но нужно учитывать условия места, где его спрятали. Это уточним после анализа тканей. Тут может быть полезен и анализ, который сделают криминалисты.

— Спасибо.

— Не за что.

Судебный врач удалился, а Вивьен решила: все, что могла в данном случае, она сделала. Распорядилась увезти труп, попрощалась с присутствующими и оставила их завершать свои дела. Решила также, что нет никакой нужды разговаривать с рабочим, который обнаружил труп. Велела Боумену, второму полицейскому, записать сведения обо всех, кто может понадобиться в дальнейшем при расследовании. Она побеседует с ними позднее, в том числе и с мистером Чарльзом Брокенсом, владельцем компании, который просыпается по утрам рядом с этой своей женой в постели.

В таких случаях, как этот, самую ценную информацию давали обычно анализы, а не показания свидетелей. Получив ее, она продумает план расследования.

Той же дорогой, что привела ее к месту убийства, совершенного много лет назад, Вивьен прошла в обратном направлении, к выходу со стройплощадки, где рабочие смотрели на нее со смешанным чувством восхищения и робости, и пешком отправилась в офис за своей машиной. Сейчас ей нужно подумать, и шумное одиночество нью-йоркской улицы как нельзя лучше подходит для этого.

Белью дал ей нелегкое дело. Возможно, потому, что считал ее способной расследовать его, но уважение в данном случае означало — доставать каштаны из огня чужими руками. А факты говорили за то, что каштанам как минимум пятнадцать лет и за это время они настолько обуглились, что от них ничего не осталось.

Проходя мимо витрины какого-то бара, Вивьен случайно бросила туда взгляд. За столиком в обществе юной длинноволосой блондинки сидел Ричард.

Они разговаривали и смотрели друг на друга так, что было ясно — отношения у них не только дружеские. Вивьен почувствовала себя неловко, будто подглядывает за ними, и быстро удалилась, пока Ричард не успел заметить ее, хотя, похоже, смотрел лишь на свою подругу.

Она не удивилась, увидев его здесь. Он жил поблизости, и они не раз бывали в этом баре.

Может быть, стоило бывать там чаще.

Их роман длился около года — много веселья, вкусной еды и вина и нежного, деликатного секса. Отношения, которые еще один шаг — и можно было бы назвать любовью.

Но из-за работы, из-за ситуации с Санденс и сестрой у нее все меньше находилось времени для встреч. В конце концов шаг этот им сделать не удалось, и отношения закончились.

Идя по улице, она поняла, что проблема у нее точно такая же, как у всех людей, кто шел вместе с ней по этой же улице, жил в этом городе и в этом мире с уверенностью, что живет, и не сомневаясь, что умрет. К сожалению, не существовало никакого иного мира, и ни у кого из них, сколько бы ни тешили они себя иллюзией, будто способны продлить жизнь до предела, на самом деле не было достаточно времени.

Зигги Стардаст умел маскироваться.

Иными словами, умел превращаться в совершенно безликую фигуру среди миллионов точно таких же бесцветных личностей, каждый день дышащих воздухом Нью-Йорка. Идеальный образец подобного типа: не жердь, не коротышка, не толстый и не тощий, не красавец и не урод. Безликий донельзя — из тех, кого не замечают, не запоминают, не любят.

Предел безликости.

Эту свою особенность он превратил в искусство. И потому считал себя своего рода артистом. И вдобавок путешественником. За один только день он проезжал в метро больше миль, чем обычный человек за неделю. Стардаст считал подземку страной дураков, главным поприщем своей профессиональной деятельности, — здесь он промышлял мелкими кражами.