Любить нельзя ненавидеть - Ольга Герр

— Не сегодня, — Корвин отмахнулся от мужчины. — Зайди завтра с утра.

Сейчас ему не до нудных отчетов. Ему бы снять напряжение, и Корвин отправился к Лэе.

Любовница была в наиболее подходящем для его визита виде — то есть практически обнаженная. Корвин только диву давался, откуда она знает, когда он придет. Или она всегда ждет его? Последнее льстило его самолюбию.

Она тут же кинулась к нему в объятия, ластясь точно кошка. Разве что не урчала. Корвин позволил себя поцеловать, а сам, тем временем, пользуясь близостью, при помощи духов заглянул в недавнее прошлое Лэи. Увиденное ему не понравилось: девушка прогуливалась с Эйвери по галерее.

Рука Корвина с затылка девушки переместилась на плечо и сжала. Лэя дернулась, вскрикнув от боли.

— За что? — спросила она, отчаянно пытаясь вырваться.

— Думала, я не узнаю, что это ты провела экскурсию для Эйвери? Чего ты добивалась?

— Скажу, если отпустишь, — на ее глазах выступили слезы.

Пока он раздумывал: разжать пальцы или нет, она рвалась на свободу, дергаясь и царапая его руку. И Корвин отпустил.

Лэя тут же отбежала в противоположный конец комнаты, прячась за кресло со столиком. Корвину ничего не стоило смести препятствие, но он умолчал об этом.

— Говори, — кивнул он девушке.

— Не злись, — всхлипнула она. — Это обычная женская ревность. Почему этой девчонке все — лучшие комнаты, твое внимание, а мне ничего?

— Ночую я в твоей спальне, — заметил на это Корвин, не особо веря в озвученную причину.

— В последнее время все реже и реже, — Лэя, расправив плечи, выпрямилась. Недолго же она боялась.

— Еще раз приблизишься к Эйвери без моего ведома, придушу, — ровным тоном пообещал он.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Корвин покинул спальню любовницы. Желание близости исчезло, как его и не было. Эту ночь он провел в одиночестве.

Черное подвенечное платье с открытыми плечами и пышной юбкой из нескольких ярусов сидело на мне идеально. Ткань украшала серебристая вышивка, делая ее не такой мрачной. Вышивка подчеркивала мою принадлежность к Серому клану. Таковы традиции: платье в цвет клана жениха, вышивка — в цвет клана невесты.

Не верилось, что время пришло. Неужели пролетел месяц с моего приезда в Замок на скале? А казалось, только вчера вошла под его своды.

Меня трясло от предсвадебного мандража. Сердце подкатило к горлу, мешая глотать. Что меня ждет в браке? Я толком не успела узнать суженого. Хороший ли он человек? Да, со мной он добр, но не изменится ли его отношение после свадьбы?

Обряд проходил в Замке — в маленькой часовне. Туда меня сопровождала дама без имени и служанки. Гостей на церемонии не было. Из мужчин пришли Тео и советник Дамиан. Я хотела пригласить Лэю, о чем сказала Корвину, но девушка отсутствовала. Мы не виделись с прогулки по галерее. Она словно избегала меня.

В часовне горели свечи, отбрасывая золотые всполохи на черные стены. Из-за особой обсидиановой структуры стены поглощали свет, и чудилось, будто они светятся изнутри.

Алтарь, за которым стоял советник, представлял собой четырехугольный камень. Каждый угол смотрел на одну из сторон света и имел соответствующий цвет: серый, черный, красный, желтый.

Я замешкалась на входе. Церемонию будет вести советник Дамиан? Просить благословения у Прародителя через него совсем не хотелось, но выбора мне не предоставили.

Дама без имени мягко подтолкнула меня в спину. Сегодня она была особенно хмурой. Словно это ее выдавали замуж за едва знакомого человека. Но я успокоила женщину, заявив, что рада стать женой Корвина. В ответ она странно на меня посмотрела, точно усомнилась в моем душевном здоровье.

— Подойдите, миледи Эйвери, — позвал советник. — Дайте руку суженому.

Я покорно вложила ладонь в руку Корвина. Наши пальцы снова переплелись, как тогда в саду. Этот контакт успокоил меня, подарив уверенность, что все идет, как надо.

Корвин ради такого случая побрился, но я поймала себя на том, что скучаю по щетине. С гладкими щеками он похож на младшего брата, а образ пижона совсем ему не идет.

Советник долго просил Прародителя сделать наш союз прочным, послать нам много счастливых дней и благословить детьми. После он взял чашу из того же материала, что стены Замка, зачерпнул оттуда ложечкой коричневую жидкость и протянул мне.

— Выпейте, — приказал он.

Я покосилась на Корвина. Ему ничего подобного не предлагали. Но мужчина делал вид, что не замечает моих сомнений.

— Ну же, — поторопил советник.

Покоряясь неизбежному, я выпила странную жидкость. На вкус она была солоноватой. Никакой ответной реакции организма я не ощутила.

Чуть подождав, советник обратился ко мне:

— Дочь Серого клана, та, в ком заложена благодать Великого Прародителя, скажи, каковы твои истинные чувства к Корвину Д’Эсте, главе Черного клана.

— Кажется, я люблю его.

Язык двигался сам по себе. Ничего подобного не планировала говорить. Я даже не была уверена, что чувствую именно то, что сказала. Не рано ли бросаться такими заявлениями? Но слов назад не вернешь.

Что советник мне дал? Сыворотку, открывающую истинные мысли и чувства? Слышала я о такой. Если это действительно она, то у меня проблемы: я влюблена в будущего мужа, пусть еще не до конца это осознаю. Правда, было еще «кажется». А значит, сомнения есть даже у меня.

Но к чему тратить столь редкое зелье на свадебный обряд? Почему так важны мои чувства? Я терялась в догадках.

Я повернулась к Корвину, ожидая, что и он примет сыворотку, но ничего такого он не сделал. Советник, удовлетворенный моим ответом, отставил чашу. А Корвин стал еще мрачнее. Он, как и я, обратил внимание на «кажется».

— Перед лицом свидетелей я объявляю этот союз состоявшимся. То, что соединил Прародитель, разрушит только смерть, — произнес советник заключительную фразу обряда. — Можешь поцеловать жену, — кивнул он Корвину.

Впервые за свадебный обряд теперь уже муж повернулся ко мне. У меня дыхание перехватило от его взгляда. Он наклонялся ко мне, а я пошевелиться не могла, загипнотизированная этим взором. Я тонула в его глазах, отчаянно барахтаясь в попытках удержаться на поверхности.

Лишь когда лицо Корвина оказалось так близко, что ощутила его дыхание на коже, я опомнилась и подставила щеку для поцелуя. Но муж, взяв меня за подбородок, повернул мою голову и прикоснулся своими губами к моим. Совсем как Двэйн недавно. Но — вот что странно — мне понравилось.

Губы у Корвина были сухими и горячими. Мне не хотелось, чтобы он останавливался. Так не хотелось, что дыхание перехватило. Я понятия не имела, что должно произойти дальше, но что-то внутри меня жаждало этого.