Небесный лабиринт. Прощение - Мейв Бинчи

Но ты была очень спокойной, очень здравой, и я всегда буду благодарен тебе за это.

Ты должна знать, что я давным-давно оформил страховку на твое имя. Рассчитывая на то, что если со мной что-нибудь случится, ты и наш сын сможете вспомнить меня добром. Желаю удачи и счастья, которого я не сумел тебе дать.

С любовью, Джо.

Кит Хегарти сложила письмо человека, которого все звали Джо, а она называла не иначе как Джозеф. Встреча с мужем оказалась совсем не такой, как она думала. Кит казалось, что, если они увидятся еще раз, она выльет на него всю горечь, накопившуюся за долгие годы. Но он скорее напоминал старого приятеля, которому не повезло. Обратного адреса не было. Она даже не могла сообщить, что прочитала его письмо.

Дорогая мать Фрэнсис!

Примите искреннейшую благодарность за приглашение провести праздник Рождества Христова с вами и сестрами обители Святой Марии. И за договоренность с мисс Пайн, чтобы она доставила меня в Дублин. Хотя она не из разговорчивых, но, несомненно, добрая христианка, которая несет тяжелый крест, заботясь о племяннице.

Меня очень обрадовало, что Ева Мэлоун взялась за ум и начала оправдывать затраты нашего ордена на ее образование. Было приятно видеть, что она так усердно учится.

Ваша сестра во Христе,

мать Мэри Клер.

Письмо заставило мать Фрэнсис мрачно усмехнуться. Особенно фраза о том, что они «пригласили» мать Клер. Слава богу, она успела предупредить Еву, что мать Клер хочет нанести в коттедж визит экспромтом и застать ее врасплох. Мосси Руни молча пришел с тачкой и увез все бутылки и коробки. Окна и двери раскрыли нараспашку, чтобы холодный зимний ветер успел унести запах дыма и алкоголя, выпитого накануне вечером.

К своему величайшему гневу, мать Клер увидела, что Ева скромно сидит и занимается. Но больше всего ее разозлила необходимость признаться матери Фрэнсис, что она не обнаружила и следов вчерашней оргии.

Дорогой Шон!

Выполняю твою просьбу и письменно подтверждаю, что собираюсь предложить тебе стать партнером фирмы «Мужская верхняя одежда Хогана». В начале года я приглашу в Нокглен мистера Джеральда Грина из адвокатской конторы «Грин и Мейхерс», и мы оформим все нужные документы.

Надеюсь на успешное сотрудничество в 1958-м году.

Искренне твой,

Эдуард Джеймс Хоган.

Миссис Хили тщательно прочитала каждое слово письма и одобрительно кивнула Шону Уолшу. Она давно говорила ему, что такие вещи требуют письменного подтверждения; люди часто отрекаются от своих слов. Конечно, речь не об Эдди Хогане. Это самый порядочный человек, которого можно встретить во время дневной прогулки, но всем остальным тоже пора оценить Шона Уолша по достоинству.

Эдди Хоган умер в субботу во время ленча. Он выпил чаю с куском сладкого пирога и встал, собираясь вернуться в магазин.

— Если Шон настоит на своем, больше мы закрываться на ленч не… — начал он, но фраза так и осталась незаконченной.

Он сел на диван, прижал руку к сердцу, побледнел, закрыл глаза и странно задышал. Патси не нужно было просить дважды; она тут же побежала через дорогу к доктору Джонсону.

Доктор Джонсон вышел из комнаты в рубашке с засученными рукавами и попросил налить порцию бренди.

— Морис, ты же знаешь, он не пьет! — Испуганная Аннабел поднесла руку к шее. — Что с ним? Приступ?

Доктор Джонсон усадил Аннабел Хоган на стул и протянул ей бренди.

— Аннабел, выпей, будь умницей.

Он увидел, что Патси стоит в пальто, готовая бежать за отцом Россом.

— Не торопясь, по глоточку… Все случилось очень быстро. И совершенно безболезненно. Он даже не понял, что умирает.

Доктор кивком подозвал к себе Патси.

— Иди к священнику, но сначала скажи, где Бенни.

— Уехала в Дублин, сэр. Сказала, что должна, встретиться с Евой Мэлоун. Кажется, у них какая-то Специальная лекция.

— Скажи Еве Мэлоун, чтобы она прислала Бенни обратно, — попросил доктор Джонсон. Он нашел коврик и прикрыл им тело Эдди Хогана, который лежал на диване и выглядел так, словно решил слегка вздремнуть перед возвращением в магазин.

Аннабел сидела на стуле, стонала и раскачивалась взад-вперед.

Доктор Джонсон догнал Патси на крыльце.

— Пока ничего не говори этому мешку с костями.

— Не скажу, сэр.

Доктор Джонсон всегда терпеть не мог Шона Уолша. Он уже видел, как этот тип снимает с вешалки лучший смокинг и расчесывает свои жидкие прямые волосы. Видел, как он придает лицу выражение приличествующей случаю скорби и выражает свои соболезнования вдове и дочери покойного.

Дочери. Если ее удастся найти.

Бенни и Джек, взявшись за руки, стояли на вершине холма Киллини. Морозный и ветреный зимний день подходил к концу. Они видели огни Дунлаогхейра, мерцавшие вдалеке, и огромную Дублинскую бухту.

Позже им предстояло встретиться с Эйданом и Евой у Кит Хегарти. Кит обещала накормить их сосисками и чипсами, после чего молодые люди собирались отправиться на электричке в город. Джек слегка нервничал. Вскоре ему предстояло впервые сыграть за сборную университета. Он не знал, что лучше: то ли присутствие на стадионе множества друзей и знакомых, то ли их полное отсутствие, чтобы никто не видел его провала.

После предрождественского бала Бенни не провела в Дублине ни одного вечера. Джек начинал терять терпение.

— Как жить на свете, если твоя девушка всегда за тридевять земель? Это то же самое, что дружить по переписке, — жаловался он.

— Мы видимся каждый день, — отвечала Бенни, но ее горло сжималось от страха. Джек упрямился.

— Что толку? Ты нужна мне по вечерам.

Она вырвалась в город на субботу, сделав вид, что идет на лекцию и останется ночевать у Евы.

Но у Бенни был и другой повод для беспокойства. Джек настойчиво звал ее провести уик-энд в Уэльсе.

Его команде предстоял товарищеский матч. На него собиралось множество народа. Джеку хотелось, чтобы Бенни сделала то же самое.

— Это ненормально! — кипятился он. — Все остальные едут. У Розмари, Шейлы и Нэн тоже есть родители, но они понимают, что если мы достаточно взрослые, чтобы учиться в университете, то достаточно взрослые и для того, чтобы совершить самую обычную двухдневную поездку на пароходе!

Бенни очень не хотелось говорить, что ее родители ненормальные. Во всяком случае, недостаточно нормальные, чтобы отпустить ее.

Надвигались сумерки. Они спустились с холма и пошли по Вико-роуд, глядя на бухту Киллини, про которую люди говорили, что она не уступает красотой Неаполитанскому заливу.