Сокровище forever! - Кирилл Кащеев

«Эльф» шагнул к ней – и словно споткнулся. Остальные молча сгрудились у него за спиной.

На кровати лежал беглый дедок, похититель пекторали. Вокруг его лысоватой, в венчике седых волос головы по белой кружевной наволочке расплывалось кровавое пятно.

– По крайней мере, Саляма не обвинят в музейном погроме, – с принужденным смешком выдавил Сева, наблюдая, как на экране компьютера Салям нагибается к лежащему на старинной кровати дедку, подхватывает его на руки вместе с окровавленной периной и бегом несет к выходу. – Кто теперь разберет, какая витрина разбилась раньше, какая позже?

– Это они еще туалета не видели, – мгновенно разочаровала его Катька. – Туалет ни на кого свалить не удастся.

– По крайней мере, я теперь понимаю, почему «черный призрак» вообще смог витрину разбить, – задумчиво заключил Вадька, глядя, как на мониторе стремительно несутся навстречу темные коридоры – Салям бежал к единственному освещенному залу – залу презентации. Сзади доносился многоголосый галдеж – участники погони за пекторалью торопились следом. – А то ведь странно – Салям и этот, в черном плаще, мотаются – а вокруг тишина… Это же все-таки музей. Здесь сигнализация должна быть.

– Ага, – вспомнив слова Светланы Вениаминовны, что свет в залах почему-то перестал включаться, моментально сообразила Катька. – Думаешь, этот, в черном, свет вырубил и сигнализацию отключил?

Вадька уже хотел кивнуть… но тут вмешался Сева.

– Когда б он успел? – наивно удивился друг. – Салям его на окне застукал, а потом они сразу начали витрины бить и экспонатами швыряться! И ничего нигде не сигналило!

– Получается… – Вадька слегка растерялся. Если человек в черном плаще сигнализацию отключить не мог… А сигнализация была все-таки отключена, значит… Ее отключили раньше! Отключить сигнализацию в музее, в который только что доставили бесценный экспонат? Веселенькое дело! В голове у Вадьки промелькнула еще какая-то смутная мысль – что-то тоже связанное с разбитой витриной… Была там какая-то странность… Но додумать он толком не успел. Монитор неожиданно залило светом – Салям ворвался в зал.

– На стол кладите, – отрывисто скомандовала Светлана Вениаминовна.

Салям шагнул было к столу…

– Стойте! Стойте! – Пилипенко выпрыгнул вперед и уставился на оставшиеся на столе тарелки, будто привидение увидел. Дрожащим пальцем он ткнул в блюдо. – Тут… Тут кто-то был, пока нас не было! Бутербродов стало меньше!

– Точно! – наметанным глазом оценив содержимое тарелок, согласился Салям.

– Это сейчас не имеет значения! – закричала Светлана Вениаминовна.

В ярком электрическом свете старик-непрофессор выглядел еще страшнее, чем в музейной тьме. Кровавый ореол вокруг его головы продолжал расплываться, лицо было мертвенно-белым, под плотно закрытыми веками залегли глубокие синие тени, губы успели посереть… и из них вырывалось хриплое свистящее дыхание.

– Еще живой! – охнул Остапчук.

Найдя свободный стол, Салям водрузил на него перину с укутанным в нее старичком.

– Надо немедленно вызвать «Скорую», – скомандовала Светлана Вениаминовна, наклоняясь над дедком с бутылкой минералки и чистыми салфетками в руках.

– Но… – Остапчук растерялся, – тогда все узнают про пектораль…

– Во, в этом он весь! Плевать ему, что тут старики, женщины и дети погибают! – немедленно прокомментировал Неваляшкин.

Остапчук бросил на него зверский взгляд:

– С детьми и женщинами все в порядке! А этому вороватому старому пню вон Светочка помогает.

– Если у него проломлен череп, его надо немедленно в больницу, да и тогда шансов, что выживет, крайне мало! – отрывисто бросила Светлана Вениаминовна.

Словно в подтверждение ее слов, вырвавшийся у старика вздох захлебнулся – и дыхание стало почти неслышным.

Очень аккуратно и бережно Светлана Вениаминовна провела мокрой салфеткой по лысой голове дедка. Салфетка окрасилась алым…

– О боже! – выдохнула музейная дама.

– Что, совсем плохо? – уныло переспросил Остапчук.

– Вы как хотите – а я звоню, – выхватил мобильник Гена.

Но Светлана Вениаминовна повела себя странно. Она опять плеснула водой на салфетку – очень щедро плеснула, так что шипящие струйки минералки потекли по лицу престарелого непрофессора. И принялась снова тереть ему голову – уже без всякой бережности, будто дырку протереть взялась. Потом хмыкнула:

– Ранения скальпа головы отличаются повышенной кровоточивостью, – кажется, цитируя какой-то учебник, произнесла она. – Сосудиков мелких там много, при малейшей ссадине кровища хлещет, как из зарезанного!

– Ссадина? – растерянно и как-то разочарованно переспросила Раймунда.

– Глубокая, но совершенно неопасная, – кивнула Светлана Вениаминовна.

– Так что, я не умру? – слабым дрожащим голосом немедленно переспросил возлежащий на музейной перине пациент.

– Вообще или сейчас? – любезно поинтересовалась Светлана Вениаминовна. – Если Олег Петрович вас за пектораль не удавит – глядишь, на сегодня обойдется. – Она свернула салфетки и этим бумажным тампоном довольно небрежно залепила тянущуюся поперек лысины ссадину.

– А что, его уже можно убивать? – восторженно вскричал Остапчук. – Где моя пектораль, ты… ушибленный на всю голову? – взревел он, потянувшись к горлу дедка.

– Под подушкой, под подушкой! – вскричал старичок. – Я ее там спрятал!

Остапчук с хриплым возгласом рванул подушку – лежащего на ней деда подбросило.

– Вы все-таки поосторожнее! – возмутилась Светлана Вениаминовна.

Но Остапчук ее не слушал. Он крутил подушку, переворачивал, рылся в перине… Наконец поднял совершенно безнадежные глаза:

– Нету!

– Конечно же, нету! – с достоинством согласился непрофессор и, кряхтя, уселся, придерживая голову обеими руками. – Или вы думаете, я сам себе голову проломил? Он ее забрал!

– Кто? – выдохнул Остапчук.

– Похититель пекторали!

– Это вы – похититель пекторали! – взревел бизнесмен, выказывая явное намерение тоже огреть деда по башке, причем покрепче.

Мальчишки в офисе «Белого гуся» поняли, что дело пора брать в свои руки.

– Стоп! – по их приказу железным голосом скомандовал Салям. – Давайте по порядку! – Он поглядел на дедка и очень-очень строго, как папаша, выговаривающий малолетнему оболтусу, вопросил: – Вы зачем вообще пектораль взяли, дедушка?

Дедок покраснел, как вареная свекла, и на глазах у него проступили слезы.

– А что мне было делать? – лихорадочным шепотом выдохнул он. – Вы не представляете, сколько тайн заключено в этом куске низкопробного золота! У древних скифов был… – Старичок сделал драматическую паузу и наконец выдохнул: – Календарь!