Барабаны осени. Книга 2. Загадки прошлого - Диана Гэблдон

Брианна улыбнулась девушке и протянула ей второй пирожок.

– По рукам, Лиззи! Надо съесть пирожок, чтоб закрепить сделку.

– Она разделила со мной еду, – Брианна призвала на помощь всю свою уверенность, – значит, она моя.

К ее удивлению, этот довод положил конец спору. Юный Джейми открыл было рот, чтобы что-то сказать, однако дядя Иэн остановил его, положив на плечо руку. Удивление на лице Иэна сменилось уважением.

– Вот оно что. – Он посмотрел на Лиззи, которая съежилась в комок за спиной у Брианны. – Раз так, выходит, что нечего и спорить.

Юный Джейми, по всей видимости, не разделял позиции отца по этому поводу, считая, что спорить можно очень даже чего.

– Что толку от этой крохи? – Нахмурившись, он махнул на Лиззи. – Она даже багаж унести не сможет, не говоря…

– Я сама унесу свой багаж, сил у меня хватит, – возразила Брианна. Она нахмурила брови, с вызовом глядя на кузена, и распрямилась во весь рост.

Джейми приподнял бровь, признавая ее правоту, но не сдался:

– Не пристало женщине ездить одной…

– Я не одна, у меня есть Лиззи.

– И уж точно не в место, вроде Америки…

– Послушать тебя, так это дыра на краю света, а ведь ты там ни разу не был! – возмущенно задохнулась Брианна. – Черт возьми, да я родилась в Америке!

Дядя с кузеном ошарашенно уставились на нее. Брианна воспользовалась моментом, чтобы закрепить победу.

– Это мои деньги, моя служанка и моя поездка. Я дала слово, и я сдержу его!

Иэн усмехнулся и покачал головой.

– Говорят, дети похожи на отца. Глядя на тебя, девочка, сомнений не остается. Рост и кудри ты могла унаследовать от кого угодно, зато упертость твоя точно от Джейми Фрейзера.

Щеки у нее смущенно вспыхнули, но вместе с тем она почувствовала что-то вроде удовлетворения.

Взъерошенный от жаркого спора юный Джейми предпринял последнюю попытку:

– Женщине не пристало высказывать собственное мнение, ей надо слушаться мужчин!

– По-твоему, женщине не пристало даже иметь собственное мнение? – ласково поинтересовалась Брианна.

– Не пристало!

Дядя Иэн одарил сына долгим взглядом.

– Сколько, говоришь, ты женат? Восемь лет? – Он покачал головой. – Что ж, твоя Джоан очень терпелива.

Не обращая внимания на насупившегося Джейми, дядя Иэн сказал Лиззи:

– Хорошо, можешь пойти к отцу попрощаться, а я пока улажу дело с бумагами.

Он проводил девочку взглядом, с некоторым сомнением рассматривая ее хрупкие плечи, затем повернулся к Брианне.

– Ладно, может, вместе с ней тебе будет веселее, чем со слугой-мужчиной… В одном Джейми прав – защитить тебя ей не под силу. Скорее уж, тебе самой придется за ней присматривать.

Брианна расправила плечи и выпятила подбородок, призвав на помощь всю свою уверенность, однако под ложечкой у нее засосало.

– Я справлюсь, – ответила она.

Брианна крепко сжала в ладони камень, ища утешения. Корабль покинул залив Мори-Ферт и вышел в открытое море. Берега Шотландии остались позади.

Почему она уже скучает по месту, которое едва знала? Лиззи, которая родилась и выросла в Шотландии, не бросила ни единого взгляда на удаляющуюся землю; девчушка сразу спустилась вниз, чтобы устроиться в каюте и взять из багажа вещи, которые понадобятся в путешествии.

Брианна никогда не считала себя шотландкой. Совсем недавно она даже не подозревала, что имеет какое-то отношение к Шотландии, а теперь, покинув эту страну и людей, успевших стать такими близкими, переживала то же острое чувство утраты, как в день, когда навсегда уехала мама или когда погиб отец.

Возможно, ей передались эмоции других пассажиров? Многие, как и она, стояли у борта, некоторые рыдали в открытую, прочие со страхом думали о долгой поездке. Но Брианна хорошо понимала, что ее угнетало другое чувство.

– Вот и все, – рядом возникла Лиззи.

Она как раз успела бросить прощальный взгляд на исчезавшую за горизонтом землю. Ее лицо оставалось бесстрастным, однако Брианна не спутала самообладание с бессердечием.

– Да, мы в пути. – Повинуясь порыву, Брианна подтянула девочку к себе и поставила ее у перил, защищая собой от толкотни и холодного ветра. Лиззи была на добрый фут ниже Брианны и хрупкой, словно парусная лодка, видневшаяся впереди.

В это время года солнце еще не грело, оно нависало над чередой темных скал. Девушка вздрогнула и инстинктивно прижалась к Брианне, чтобы согреться. На Брианне была синяя шерстяная накидка, которую дала ей Дженни, она обвила девчушку руками и набросила на нее край накидки.

– Все будет хорошо, – подбодрила она Лиззи – и себя.

Светлая головка дрогнула у ее подбородка. Трудно сказать, был это кивок или попытка стряхнуть с глаз выбившуюся из прически прядь. Воздушный локон бился на ветру, совсем как огромные натянутые паруса над головой. Несмотря на бурлящие чувства, Брианна ощутила, что ее дух крепнет вместе с ветром. Она пережила уже немало расставаний; переживет и это. Вот почему так трудно уезжать. Брианна уже потеряла отца, мать, любимого, дом и друзей. Она осталась одна, потому что так было нужно, по собственному выбору. Но теперь, в Лаллиброхе, она вдруг снова обрела дом и семью, и неожиданное открытие застало ее врасплох. Она бы отдала почти все на свете, чтобы остаться подольше.

Но надо сдержать обещание и усмирить боль потери. Потом она сможет вернуться. В Шотландию. И к Роджеру.

Брианна двинула рукой, чтобы ощутить на запястье спрятанный под накидкой тонкий серебряный браслет, который он ей подарил. Другой рукой она придерживала края накидки, защищая Лиззи от холодного ветра и морских брызг. Если бы не было так холодно, она, возможно, и не заметила бы, как на ее руку упала вдруг теплая капля.

Лиззи стояла выпрямившись, как натянутая струна, плотно обхватив себя руками. Ее полупрозрачные уши немного торчали, как у мышки, нежные и хрупкие в неярком свете заходящего солнца. Брианна подняла руку и на ощупь вытерла ей слезы, поверх головы Лиззи глядя на удалявшийся берег. Однако ледяное лицо и дрожащие губы, которые она ощутила под рукой, словно бы принадлежали ей самой.

Они стояли молча, пока берег не скрылся из виду.

Инвернесс, июль 1769 года

Роджер шел прогулочным шагом, восхищенно оглядываясь по сторонам. Вне всякого сомнения, за двести с лишним лет Инвернесс изменился, и все же Роджер хорошо знал мощеную улицу, по которой прежде ходил сотни раз.

Улица называлась Хантли-стрит. Многие из домов и магазинчиков были ему не знакомы, однако на другом берегу реки уже стояла Старая Высокая церковь, возведенная во славу Святого Стефана; собственно, еще не такая старая и высокая – главная башня пока что была низенькой и приземистой. У Роджера возникло странное чувство, что внутри он непременно обнаружит миссис Данвеган, жену священника, которая украшает алтарь цветами, готовясь к воскресной службе. Однако миссис Данвеган еще не родилась, на свете не было ни ее толстых шерстяных свитеров, ни безвкусных пирогов, которыми она пичкала заболевших прихожан мужа. Тем не менее небольшая каменная церковь служила надежным и привычным ориентиром, хоть и находилась в ведении незнакомца.