Три недели с принцессой - Ванесса Келли

Заметив в тихом углу цель своего прихода, он направился туда. Чарлз Валенти Пенли, герцог Левертон, оторвал взгляд от газеты, которую читал, и слегка приподнял брови:

– Боже милостивый, какими судьбами ты опять здесь, в городе?

– Я тоже очень рад тебя видеть, – улыбнулся Джек. – Надеюсь, не отрываю вашу светлость от обдумывания важных государственных дел.

Его лучший друг усмехнулся.

– Я читаю последние сплетни. Обычно они более интересны, чем твоя компания, особенно когда ты так сердито на меня смотришь. Страдаешь от несварения желудка, что ли?

– А-а, знакомишься со скандальной хроникой? Неужели твоя герцогиня угодила в нее на этой неделе? Она имеет склонность вносить оживление в светскую жизнь, а в Лондоне так тихо и спокойно в это время года.

– Это слишком деликатный способ охарактеризовать рискованные приключения моей жены. Мы не попадали в историю уже несколько недель, так что, думаю, что-то непременно должно случиться.

Чарлз так театрально вздохнул, что Джек рассмеялся, а потом заметил:

– Твоя жена совершенно очаровательна, и ты обожаешь ее – как и следует, между прочим. Помнишь, я пытался ее увести, но по какой-то непостижимой причине она выбрала тебя. Наверняка потому, что ты герцог и отвратительно, безобразно богат. – Как только эти слова сорвались с языка, он недовольно поморщился: хотел пошутить, но в тоне невольно проскользнула горечь.

Чарлз же просто улыбнулся в ответ и поднялся.

– Нет, только благодаря моим изысканным манерам – во всяком случае, так Джиллиан меня уверяла. А ты знаешь, какая она формалистка в отношении благонравного поведения.

Это абсурдное заявление, заставившее Джека снова рассмеяться, сгладило неловкость момента. Герцогиня Левертон была полной противоположностью формалистке и, кроме того, одной из самых добрых и умных молодых женщин, которых Джек когда-либо встречал.

– Тебе здорово повезло! Надеюсь, ты ценишь ее по достоинству, как она того заслуживает.

– Она свет моей жизни, – совершенно серьезно сказал Чарлз. – Даже не знаю, что бы я без нее делал.

– К тому же ее светлость умеет очень ловко управляться не только с жестокими разбойниками, но и, хуже того, с развязными аристократами.

– Кому ты это говоришь… – грустно улыбнулся герцог Левертон.

Сказать, что прежняя Джиллиан Драйден была дамой необычной, значило бы не сказать ничего. Однако не вызывало сомнений, что герцог и новоявленная герцогиня безумно любят друг друга и, на свой лад, представляют собой идеальную пару.

– Я искренне рад за вас с Джиллиан, – сказал Джек, посерьезнев. – Вы оба заслуживаете счастья.

Друг внимательно посмотрел на него.

– Благодарю тебя, Джек, а вот ты, похоже, чем-то расстроен – в последнее время выглядишь подавленным. Не хочешь ли отвести душу и выпить со мной немного бренди?

– Охотно выпью, но не уверен, что тебе захочется слушать исповедь о прискорбном состоянии моих дел. Они все рутинные и ужасно нудные и безотрадные, уверяю тебя.

– Не говори глупости. Я с удовольствием выслушаю любые новости, даже самые печальные. Одному Богу известно, сколько раз ты служил жилеткой для меня во времена нашей юности. – Чарлз посмотрел куда-то поверх плеча Джека и добавил: – Однако лорд Столуорт сердито поглядывает на нас: мы нарушаем порядок. Думаю, нам лучше перейти в другое помещение клуба, где можно поговорить более свободно.

Джек последовал за другом, по пути поклонившись престарелому виконту с извиняющейся улыбкой. Столуорт, истинное воплощение дряхлости, неодобрительно прошелестел своей газетой.

Клуб «Будлз» был известен своей претенциозно великосветской атмосферой, и самые важные и знаменитые, главным образом престарелые, его члены имели обыкновение недовольно хмуриться при любом нарушении тишины и спокойствия.

Джек лишь недавно – после того как получил титул – обрел право на членство в лондонских клубах. Он смог по достоинству оценить эту возможность, поскольку именно в клубах за бренди, портвейном или за партией в карты в основном велись деловые переговоры. Но горькая истина состояла в том, что он не имел возможности позволить себе стиль жизни, связанный с клубными привилегиями: играть в карты и держать пари по разным вопросам, от малопонятных до совсем идиотских. Джек уклонялся от карточных игр и принимал участие в пари, являвшихся неотъемлемой частью светской жизни мужчины, только в тех случаях, когда был уверен в результате.

На его взгляд, главный заклад он выиграл, выйдя из сражений в Испании и Бельгии всего с несколькими незначительными ранами. Рисковать своими средствами – и безопасностью всех, кто от него зависит, – за игорным столом значило бы безрассудно искушать судьбу.

Отец Джека не раз ставил свою семью на грань разорения за карточной игрой в элитных клубах Лондона. Дядя Артур неоднократно выручал их из долговой ямы с большим ущербом для собственного кошелька, но и он растранжирил огромные суммы денег, прежде чем подорванное здоровье и Ребекка Кинкейд вынудили его удалиться в Стоунфелл. Джек не имел намерения продолжить семейную традицию и спустить все до последней рубашки, а также не собирался когда-либо обзаводиться любовницей. Дядю Артура по крайней мере извиняло то, что он был без памяти влюблен в свою пассию, но отец Джека менял дорогостоящих женщин с той же легкостью, с какой записывал ставки в книге регистрации пари в «Уайтсе» или сбрасывал карты за игорным столом.

Джек и Чарлз отыскали два места в относительно уединенном уголке, подальше от группы джентльменов, громогласно обсуждавших сплетни о принце-регенте и его последней, по слухам, любовнице. Это явилось для Джека еще одним неприятным напоминанием о том, что Лия вполне может тоже стать объектом подобных сплетен. Внебрачная дочь принца крови, выступающая на сцене и следующая по стопам своей скандальной матери, представляла собой самую непристойную картину, которую только можно вообразить.

Заказав бренди у проходившего мимо лакея, Чарлз откинулся в кресле, вытянув длинные, обутые в сапоги ноги. В то время как его друг выглядел полностью удовлетворенным, Джека не оставляло чувство, будто у него в мозгу с жужжанием мечется целый рой ос.

Чарлз внимательно посмотрел на него.

– Почему ты так злобно уставился на ту компанию? Они просто страдают идиотизмом.

– Одному Богу известно, почему Принни с его похождениями дает им такую пищу для обсуждений. Разве тебя это не беспокоит?

– С какой стати? Стоит ли беспокоиться из-за того, что отец моей жены, герцог Камберленд, самый распутный из всех братьев?

Джек криво улыбнулся в ответ. Чарлз небрежно пожал плечами.

– У него настолько дурная репутация, что Джиллиан не хочет иметь с ним ничего общего. Мы условились никогда не говорить о нем и стараемся по возможности его избегать.

– И вам это в самом деле удается? Теперь, когда война закончилась, членов королевской семьи можно встретить повсюду.