Район «Зеро» - Александр Тамоников

Выкурив сигарету на кухне, подполковник разделся догола, забрал из шкафа полотенце, чистое белье и пошел в душ.

Александр долго стоял под струями контрастного душа. Он любил его. Переход от тепла к холоду хорошо бодрил и успокаивал. В зависимости от того, в чем нуждался человек, принимавший его.

Сейчас Александр хотел успокоиться. Внутри него возникла не только тревога, но и тепло, волнение от прикосновения к этой женщине.

Включив воду и глядя в зеркало, он подумал: «А ты, подполковник, никак влюбился. И где? В каком-то райцентре, словно в Москве женщин мало. Но Галя не такая, как все. Да, крепко попал. Ну что ж, это когда-то должно было произойти. Вот оно и приключилось. Вопрос в том, взаимны ли наши чувства? Может, для Галины ты совсем ничего не значишь. Или она видит в тебе мужчину, с которым можно флиртануть, пока он тут, в районе. Хотя нет, она не такая. Я уверен в этом, хотя и не знаю ее?»

Он обтерся полотенцем, лег в постель, уснуть не смог, закурил. Александр так и провел время до рассвета, выкурил больше половины пачки сигарет. Поспал он не более трех часов, но и этого ему хватило, чтобы восстановиться.

В понедельник подполковник в 9.30 подъехал к объекту и с удивлением увидел казарму, стоявшую вдоль забора. Немного поодаль в ряд вытянулась строительная техника. Весь мусор был сдвинут ближе к воротам.

Солдат, охранявший их, видимо, был проинструктирован.

– Извините, вы к кому? – спросил он.

– Старший лейтенант Лейко на месте?

– Никак нет, за него старшина Бондаренко.

– А где Лейко?

– Выехал встречать второй и третий взводы. С ним командир роты. Уже скоро должны подъехать.

– Понятно. Передай офицерам, что я заезжал и буду позже.

– А вы – это кто?

– Подполковник. Так и передай. Лейко поймет.

– Есть, товарищ подполковник!

После этого Яковлев поехал в райком партии.

После завтрака Ева Линге, она же Екатерина Петровна Ревко, поставила на убранный стол кухни ампулу со съемной крышкой и сказала мужу:

– Тебе надо влить яд в кофе или чай, естественно, незаметно. Но не в воду, потому что она помутнеет. Это пройдет, но не менее чем через минуту.

Ревко кивнул:

– Я тебя понял, Ева. Что будет с Макаровой, как только она выпьет кофе?

– Совершенно ничего. А ровно через двое суток у нее случится обширный инфаркт.

– И никаких следов?

– Нет. Ни одна экспертиза не найдет следов препарата.

– Умирать-то тяжело будет?

Ева усмехнулась:

– А ты никак пожалел эту русскую бабу?

– Я спросил, тяжело ли она будет умирать.

– Нет. Только резкая боль в области сердца, удушье, и все. Для нее это будут секунды. Маргарита ничего и понять не успеет.

– А если Макаров сразу распорядится отправить ее на экспертизу?

– Я же сказала, ни один эксперт, никакой патологоанатом не обнаружит ничего.

– Здоровая женщина – и вдруг обширный инфаркт?

Ева обошла стол, обняла мужа.

– Если бы ты интересовался медициной, то знал бы, что подобные случаи нередки. Именно у здоровых людей. Помню, при доводке этого препарата, еще в США, для испытания профессор выбрал заключенного, приговоренного к электрическому стулу. Перед испытаниями его обследовали. Здоровью этого чернокожего громилы мог бы позавидовать любой человек. Назначили день введения препарата. С утра приехали в лабораторию. Туда охранники должны были доставить этого заключенного. А у него при транспортировке уже на территории тюрьмы случился инфаркт.

– Он умер?

– Мгновенно. Таким образом лишил нас подопытного кролика и избавился от электрического стула.

– В чем причина?

– Не установлено. Есть лишь предположение. Он знал, что его апелляция отклонена, приговор остался в силе. Президент не мог помиловать этого здоровенного подонка, изнасиловавшего и убившего двух девочек шести и восьми лет.

– Надежда умирает последней.

– Так вот, эксперты пришли к выводу, что этот тип знал о скорой казни и жил в постоянном напряжении. Вот у него и разорвалось сердце.

Ревко погладил подбородок:

– От стресса подох. Но у Риты не было никакого стресса.

– Господи, ты что, испугался? Пожалел бабу? Так оставь ее в живых. Все в твоих руках. Я смою препарат в унитаз, туда же брошу ампулу, крышку, да и все! А ты иди на работу и любезничай с ней. Заметь, убрать ее – это твоя идея.

– Она может сильно помешать нам в самый неподходящий момент.

Ева махнула рукой:

– Поступай как знаешь. Только если решишь использовать препарат, запомни, вылить его надо в кофе или чай. Ампулу при первой возможности брось в унитаз.

– А чашка? В ней не останется яд?

– У вас не принято мыть посуду?

– Обычно это делала Рита.

– Пусть она еще раз это сделает. Смерть, повторяю, наступит не сегодня, а в среду.

– Извини, как-то из головы вылетело.

– Все, мне пора в поликлинику. Сегодня народу будет много. А до приема заведующая отделением пятиминутку устраивает.

– Она что, и медсестер привлекает?

– Всех, кроме уборщиц. Удачного дня тебе, милый.

– Тебе тоже.

– Большой привет Рите. Не забудь выбросить ампулу с пробкой.

– Да, конечно.

Простучали по коридору каблуки, Ева вышла из квартиры.

Ревко посмотрел на ампулу. Внутри прозрачная жидкость. Вроде самая обыкновенная, а какую опасность несет в себе.

Он прикурил сигарету, взвесил все «за» и «против», еще раз пришел к выводу, что делает все правильно, положил ампулу в накладной грудной карман пиджака, посмотрел на себя в зеркало и отправился на работу.

В 8.30 Ревко зашел в свой кабинет.

Почти тут же у входа остановилась «Волга» секретаря обкома. Сегодня Макаров довез супругу до дворца культуры.

«Знал бы он, куда ее привез, – подумал Ревко. – Практически на эшафот. Но он не в курсе насчет этого. Интересно, догадается, что жену убрали? Неглупый мужик, сообразит. Тем лучше, жить под страхом будет. Уж если жену, которая потенциально могла угрожать срыву операции, спецслужба США решила убрать, то при его предательстве ни малейших шансов на жизнь не останется».

Макарова зашла сначала к себе, потом по укоренившейся привычке – в кабинет директора.

– Можно?

– Конечно, Маргарита Аркадьевна, проходите.