Дом, в котором живет смерть - Джон Диксон Карр

Джефф закончил читать сборник детективных рассказов, которые были настолько хороши, что захватили его в первый же вечер. Кроме того, он с удовольствием просто смотрел на реку. Но его озабоченность отношениями с Пенни не становилась меньше. Если ему удастся уговорить Пенни вместе с ним сойти на берег в Натчезе, он сможет проверить, как она будет себя вести в другой обстановке.

Пенни охотно согласилась составить ему компанию. Серена и Дэйв предпочли остаться на борту, а Сейлор взялся сопровождать Кейт Кит. Прежде чем стать туристами, они посовещались.

— Дэйв что-то говорил о бале у капитана, — вспомнил Джефф. — Поскольку завтра мы уже прибудем в Новый Орлеан, то он должен состояться сегодня вечером?

— То ли Дэйв ввел тебя в заблуждение, — сказала Серена, — то ли ты, как обычно, ничего не понял. Понимаешь, этот рейс представляет собой круиз: большинство пассажиров вернутся обратно вверх по реке. И бал у капитана не состоится, пока корабль не вернется в Цинциннати. Так что веселимся, ребята!

Если Новый Орлеан можно было назвать смешением языков и стилей, то каждый поворот дороги, каждый дом, каждое дерево делало древний Натчез олицетворением Старого Юга — от склона холма, из-за которого Натчез получил название Натчез-под-горой, до особняков внизу в стиле ренессанс.

Под вялыми лучами солнца, которые светили, но не грели, их компанию из пары дюжин зевак отвезли на автобусе осмотреть несколько особняков, поглазеть на подстриженные газоны и на сады в цвету. В Садовом клубе, который и сам размещался в особняке, Джефф увидел на стене портрет женщины, отличавшейся яркой красотой. Она принадлежала ко двору Карла II, и Джефф мог поклясться, что портрет написан Неллером.

Джефф тосковал по той неподдельной отзывчивости, которой Пенни дарила его перед тем, как изменилась. И пусть даже он не понимал, в чем дело, он был рад и тому, что имел. Скоро они двинулись в обратный путь, и Пенни, сидевшая в автобусе рядом с ним, сама обратилась с предложением:

— У нас так мало возможностей поговорить… О нас самих, я имею в виду. Поскольку это наша последняя ночь, не можем ли мы поговорить вечером?

— На палубе?

— Да, конечно! На палубе будет просто великолепно, если ты не против. Ты не забудешь?

— Если боишься риска, тебе стоит застраховаться у «Ллойда», — усмехнулся Джефф.

Возвращаясь на судно, он был в таком возбуждении, в таком приподнятом настроении, что с трудом расслышал вопрос Сейлора; тот хотел узнать, кто принимал участие в самой кровавой дуэли на линии Мейсона-Диксона.[10]

Окутавшись дымом и брызгами, гребное колесо вспенило воду; они снова отошли от причала. Какое-то время спустя, когда небо стало затягиваться вечерним сумраком, Джефф поднялся в свою каюту, чтобы привести себя в порядок перед обедом. Все еще полный восторженного настроения, он взбежал по внешнему трапу, распахнул дверь своей каюты, переступил через высокий порог и застыл на месте, словно наступил на змею: прямо у него под ногами лежал маленький клочок фирменной бумаги судна, увенчанный красочным изображением самого парохода, — такую бумагу нетрудно было найти на письменном столе в салоне. Во время его отсутствия лист подсунули под дверь. Записка содержала всего полторы строчки, аккуратно отпечатанные на машинке опытной рукой.

«Когда Вам будет удобно, зайдите по адресу: Ройял-стрит, 701б. Ничего не бойтесь, но запомните адрес».

Все. Ни приветствия, ни подписи, всего лишь адрес, который ничего не значил для него, — и столь же загадочный совет ничего не бояться. Почему он должен бояться какого-то номера на Ройял-стрит? Что там может быть: дом, магазин?

Но в этой маленькой записке таился какой-то неприятный тайный смысл; в ней были некие скрытые, как далекий шепот, намеки, которые Джеффу категорически не понравились. Он подошел с запиской в руках к ближайшему иллюминатору и поднес ее к свету. Он все еще изучал ее, когда стук в дверь возвестил о появлении Дэйва, вслед за которым возник Чак Сейлор; оба были в темных костюмах и галстуках сдержанной расцветки.

Джефф показал им записку и рассказал, где нашел ее.

— Ройял-стрит? — сразу же обеспокоился Сейлор. — А где эта Ройял-стрит?

— Если речь идет о Новом Орлеане, — ответил Дэйв, — а скорее всего, так оно и есть, то Ройял-стрит — это известный бульвар во Французском квартале.

— Так что он собой представляет?

— Торговый центр, — ответил Дэйв, — его можно назвать нашей Пятой авеню. Но есть и разница. Вы можете приобрести самые роскошные ювелирные изделия или антикварные предметы, но рядом вы можете купить весьма недорогие конфеты, известные как пралине. Этот адрес что-то тебе говорит, Джефф?

— Нет. Я вроде смутно припоминаю, что если стоять на Ройял-стрит спиной к Кэнал-стрит, а лицом к авеню Эспланады, то четные номера улицы будут справа, а нечетные — слева. Таким образом, номер 701…

— Тут сказано 701б! — уточнил Сейлор.

— Как правило, — объяснил Дэйв, — «б» — это «бис», что говорит о двух отдельных хозяйствах, семейных или деловых, на разных этажах одного и того же строения. По крайней мере, в нашем Французском квартале номер 701б отнюдь не означает отдельного строения рядом с 701-м номером. Хотя подождите! — вскричал он, внезапно схватившись за голову. — Теперь и я начинаю вспоминать. Пока не могу сказать, что представляет собой дом номер 701б. Но совершенно определенно могу описать дом номер 700, и что представляет собой 701-й номер через дорогу.

— Ну и?.. — потребовал продолжения Джефф.

— Это верно, что четные номера идут по правой стороне. От 700-го номера на северо-восточном углу Ройял-стрит и Сент-Питер-стрит открывается один из самых знаменитых видов на город: на Лабранш-Билдинг, здание, которое порой называют кружевным. Оно украшено изысканными металлическими кружевами, в которых среди дубовых листьев кроются желуди. Ими украшена вся улица, и они придают ей неповторимый вид; проходя по ней, почти всегда встретишь фотографа, щелкающего аппаратом. Теперь ты начинаешь припоминать, Джефф?

— Да. И через дорогу?..

— А через дорогу стоит здание красного кирпича. Номер 701 — знаменитая пекарня. В начале девятнадцатого столетия ее основал младший сын Молонов. Не могу сказать, кто сейчас ею владеет, и уж точно не знаю, что там по соседству с 701-м номером. Я просто вызываю у тебя в памяти этот пейзаж на тот случай, если ты испытаешь настоятельное желание отправиться туда и лично все увидеть.

— Да, но, — Джефф поднял бумагу, — какому шутнику взбрело в голову послать мне эту записку? А если она предназначалась для кого-то другого, почему попала ко мне? Похоже, она была напечатана на портативной пишущей машинке.

— Похоже, что так, — согласился Сейлор. — Шутник отпечатал текст на вашей же машинке, не так ли?