Тремарнок - Эмма Бёрстолл

– Это лишнее, – торопливо проговорила она, – уверяю вас, мы уже запустили очень строгую процедуру дисциплинарного взыскания, – она откашлялась, – но вы правы, возможно, нам следует ужесточить наказание.

Лиз молча выжидала.

– Мы на неделю отстраним Кайла от уроков, – проговорила директриса, – а его родители получат извещение, в котором мы подробно объясним причины этих мер. Надеюсь, подобные шаги вас удовлетворят?

Лиз кивнула, обрадованная этой маленькой победой, и ободряюще обняла Рози, тихо, как мышка, сидящую у нее на коленях. Они обе знали – Кайл не изменится, но это хотя бы ненадолго охладит его пыл. Лиз только надеялась, что его родители ничего не выкинут. Их она тоже знала.

Они ехали домой по узким проселочным дорогам, по обеим сторонам тянулись поля. Все еще накрапывал дождь, и почти все бурые коровы лежали в траве. Сперва Рози молчала, погруженная в собственные мысли.

– Прости, что тебя оторвали от работы, – тихо проговорила она наконец.

– Ничего страшного, – ласково ответила Лиз, – звони в любое время, ты же знаешь.

На перекрестке они остановились, пропуская трактор с тюками прессованного сена. Фермер наклонился к окну и помахал им.

– Думаешь, Мэнди и правда не захочет жить со мной в одном номере, когда мы поедем в Лондон?

Лиз почувствовала, что лицо вновь заливает краска. Несправедливость и жестокость ошеломляли ее. Мэнди считалась подружкой Рози, одной из тех немногих, кто не замечал ее искривленной ноги и больной руки.

– Уверена, что это не так, – ответила Лиз, изо всех сил стараясь смягчить удар, – просто она очень испугалась Кайла и не смогла ему возразить. Боюсь, зачинщики всегда такие – они заставляют других детей совершать поступки против их воли. Сегодня вечером мама Мэнди с ней поговорит. Она наверняка очень расстроится, когда получит выговор от директора.

В машине повисло молчание, и Лиз с опаской ждала следующего вопроса.

– Почему я калека?

Лиз тяжело сглотнула.

– Потому что, когда ты родилась, возникли осложнения и к тебе прицепилась инфекция. Сперва тебе было совсем плохо, но ты у меня настоящий боец и смогла выкарабкаться. Ты особенная. Ты мое маленькое сокровище, и другой дочки мне не надо.

Они снова притормозили: на дороге появился мужчина в резиновых сапогах и зеленом дождевике. Впереди бежали, гавкая, две колли. Перейдя дорогу, троица направилась к деревянным воротам, ведущим в поле, где паслись овцы.

– Вот бы я не хромала, – проговорила Рози, – и чтобы обе руки у меня были нормальные. И я бы могла носить красивые туфли, как мои подружки.

Лиз глубоко вздохнула.

– Понимаю. Но ведь тогда ты уже не была бы особенной, верно? Ты стала бы такой же, как все вокруг. Скучной и обычной.

Рози молчала, обдумывая эти слова.

Неподалеку от дома Лиз заметила Эсме в длинной лиловой юбке. Соседка тоже возвращалась домой. Лиз притормозила – сзади все равно не было машин – и дождалась, когда Эсме скроется за дверью. Сегодня Лиз не была настроена на болтовню.

Заехав на парковку позади дома, Лиз заметила, что занавески на окне в ее спальне подняты, – значит, перед уходом она забыла их задернуть. Они с Рози ушли в пять утра, но, по ощущениям, прошла целая вечность.

– Знаешь, я не против стать скучной и обычной, – тихо проговорила Рози.

Вечером, уходя на работу, Лиз чувствовала себя особенно виноватой, потому что Рози жаловалась на головную боль и пришлось дать ей лекарство.

– Постарайся хорошенько выспаться. – Она обняла дочку и поцеловала ее в нос.

Девочка сидела перед телевизором, завернувшись в розовый плед и поглаживая тапок-котенка. Рядом стояло кресло Пэт.

– Утром тебе уже будет лучше.

– А мне завтра тоже надо в школу? – спросила Рози, прекрасно зная, что ответит мама.

– Конечно. Миссис Кокс поговорила с ними. Тебя больше не станут дразнить.

– Почему бы ей и не отдохнуть денек… – пробормотала Пэт, во всем поддерживающая Рози, – я бы присмотрела за ней.

Однако Лиз покачала головой. Она надеялась, что про завтрашний урок физкультуры Рози забыла. Эти уроки девочка ненавидела: ей приходилось выполнять особые упражнения, а она хотела делать то же, что и одноклассники. Переодевание тоже давалось ей непросто, и она вечно была последней.

Прибежав в «Улитку на часах», Лиз с облегчением узнала, что посетителей в этот вечер ожидается немного. Впрочем, она вечно переживала, что Роберт решит сократить ее смены. Пока подобного еще не происходило – по его словам, ресторан должен работать, даже когда гостей мало. Некоторые специально приезжают сюда из Плимута, оттуда рукой подать, и Роберту не хотелось, чтобы за его рестораном закрепилась слава туристического места. Лиз и не жаловалась – работа ей была нужна.

Когда Лиз вошла в ресторан, Лавдей, демонстрируя несвойственную ей пунктуальность, уже накрывала на столы.

– Привет!

Лавдей вздрогнула и подняла голову. Вокруг глаз виднелись размазанные потеки туши, а из длинных темных волос девушка навертела огромный пучок, похожий на воронье гнездо.

– Ой… – вырвалось у Лиз.

– Знаешь, денек у меня выдался тот еще! Будь ты на моем месте, тоже бы не скакала от радости.

Как выяснилось, Лавдей и почтальон Натан, с которым она крутила роман, собирались в город за покупками. Натан постарался побыстрее разнести почту, потому что они хотели выбрать ему кроссовки, а ей – джинсы и блузки, но стоило им лишь выехать из Тремарнока, как бензин кончился.

– И вот мы остановились в какой-то поганой, богом забытой глуши, – жаловалась Лавдей, – и он пешком потащился в гараж, потому что запасной канистры у него с собой не было, а до гаража топать было несколько миль, и мне пришлось сто лет проторчать в этой тупой тачке под дождем.

Лиз прониклась сочувствием к Натану.

– Когда он вернулся, я уже промерзла и голодная была как собака, и через пару часов мне уже надо было припереться сюда, в этот гадюшник… – Она выразительно обвела глазами зал, чтобы ни у кого не осталось сомнений, о каком именно гадюшнике идет речь. – И на самом деле мы запросто успели бы, не будь дядя Роберт такой скотиной. Вот зачем он требует приходить в полшестого? Сегодня тут как в морге, ни души!

– Да, не повезло, – Лиз повесила пальто на крючок и повязала фартук, предусмотрительно умолчав о том, что к половине шестого Лавдей все равно приходит крайне редко. – А завтра у тебя не получится съездить?

– Нет, потому что вечеринка у Спайка сегодня! – заявила девушка. – А надеть мне нечего.

– Хочешь, я тебе одолжу что-нибудь? – неуверенно предложила Лиз. – Если тебе что-нибудь мое нравится.

– Не, – недовольно пробурчала Лавдей. – Это Натан во всем виноват. И че он не заправился-то перед отъездом? – Она бросила на стол пачку салфеток и пошла передохнуть на задний двор.