Иногда полезно иметь плохую память - Анна Малышева

Откуда у него мой телефон?"

Внезапно она остановилась перед какой-то витриной, пораженная этой мыслью. "Мой телефон! Он ведь должен быть где-то у него записан… А это значит, что рано или поздно ко мне обратятся. А если я все же оставила там какие-то следы… Боже мой, тогда случится что-нибудь ужасное. Как я докажу, что ничего не делала, что только зашла и вышла?! Скажут — почему не назвала себя, когда вызвала милицию? А чем я могла бы им помочь? Всего-навсего тем, что назвала бы им время его смерти: в полпервого, я еще посмотрела на часы…

Только подумать, что я могла говорить с убийцей! Я слышала его дыхание, он дышал в трубку и молчал. Господи, как хорошо, что я смол чала. И это при моем-то языке. Могла погубить себя. Ведь это все равно что присутствовать при убийстве. Он решил бы, что этот несчастный успел мне что-то сказать…" Юлька вдруг увидела себя в зеркале витрины. Темноволосая девушка с испуганными голубыми глазами. Одна рука прижата к горящей щеке. На синей блузке расстегнута лишняя пуговица. Она машинально застегнула ее. Отвернулась от витрины и пошла дальше. В голове роились мысли одна ужаснее другой.

"Кем был этот человек? Лицо приятное, глаза закрыты… Но даже будь они открыты, я все равно бы его не узнала, потому что никогда не видела его раньше. А он меня все же знает…

Или не знает, но хотел бы узнать… Как все это ужасно! Как ужасно! И даже Максу я не смогу рассказать".

Она резко остановилась, создав в толпе пробку. Ее пару раз толкнули, и только тогда она пришла в себя. "А ведь мне теперь нужно алиби, — пронеслось у нее в голове. — Мне необходимо алиби на случай, если меня обвинят в убийстве. А волосы? Вот и волосы пригодились.

Все видели на работе, что я ушла оттуда рыжая, а приду каштановая. Значит, минимум часа полтора ушло на окраску и мытье головы. Да и место для такой процедуры надо подходящее, не в квартире же жертвы я красилась!

Значит, дома! Значит, время на дорогу домой, на окраску, потом разговор с Максом… Вывернусь. Боже, до чего я дошла, уже придумываю алиби".

Юлька грустно побрела дальше. «Во всяком случае, я вызвала милицию, — успокоила она себя, — и совесть моя чиста… Жаль, что нельзя сказать Максу… А почему нельзя? Нет, Максу надо сказать».

Она добралась до работы только в начале четвертого. Женя, злой как черт, расхаживал перед железным крыльцом. При виде ее он оживился.

— Я заходил уже туда, и мне сказали, что ты пошла за простоквашей, — встретил он ее хмурый взгляд. — Долго же ты ходишь.

— Ладно, прости, — буркнула Юлька.

— Юля, я хотел сказать, что не получится пообедать, — торопливо заговорил Женя. — Нет времени. Давай просто посидим здесь во дворике, покурим. И я поеду.

— Хорошо, — махнула рукой Юлька. — Подожди только еще чуточку. — Она поднялась по лесенке и прошла в наборный зал. Гоша и Сергей встретили ее изумленными восклицаниями:

— Ну, ты даешь!

Юлька не сразу поняла, что они имеют в виду ее голову.

— Все в порядке? " — хмуро спросила она. — Полковник меня не спрашивал?

— Несколько раз заходил и между делом спрашивал, где ты. Ты у нас уже и за кефиром ходила, и за молоком, и за сметаной…

— Ладно. Это все?

— Все. В конце концов он, наверное, понял, что ты ушла, и больше не спрашивал. Да, еще к тебе заходил шикарный парень в белом пиджаке, мы сказали, что ты пошла…

— «За простоквашей», — передразнила их Юлька. — Он и сейчас там.

— Слушай, это твой кавалер? — поинтересовался Гоша.

— Вроде того. Я пошла, привет!

Она мрачно чмокнула воздух и вышла во двор. Там ходил Женя, впрочем, это хождение скорее можно было назвать метанием.

— Я долго? — равнодушно спросила его Юлька. — Прости. И не бегай так, у меня в глазах рябит.

— Не буду. — Женя резко остановился, извлек из кармана пачку сигарет и предложил ей. — Черт, зажигалку куда-то дел.

— Возьми мою. — Юлька протянула ему зажигалку.

— Постой, она должна быть здесь… Черт, неужели потерял?

— Далась тебе эта зажигалка, — так же равнодушно протянула она. «Что хотел рассказать про него этот человек? — думала Юлька. — Что-то важное… С ума сойти! Может, у него тоже есть семья, как у моего папочки?» — Не волнуйся так… — Она щелкнула своей зажигалкой и протянула ему огонь. — На… Слушай, ты, часом, не женат?

— Что? — обалдело переспросил Женя. У него был какой-то замученный вид, и она даже пожалела его. — " — Что ты сказала?

— Ты не женат, говорю?

— Пока нет. А почему ты спросила?

— Так… У тебя какой-то странный вид…

— Нет, я не женат, — нервничая, ответил Женя. — Но чувствую себя все равно плохо.

— Что-нибудь случилось? — без особого интереса поинтересовалась Юлька. — Что-то серьезное?

— Нет, ничего не случилось… — Женя продолжал обшаривать свои карманы. — Черт, где все-таки моя зажигалка?

— Да что ты привязался к этой зажигалке! — вспылила Юлька. — Выронил где-нибудь. Зачем вообще было приходить, раз, кроме своей паршивой зажигалки, ты ни о чем не можешь говорить? Все, пока!

Она сделала попытку уйти, но Женя поймал ее за руку.

— Юль, постой, не сердись. Я немножко не в себе…

— Я и спрашивала — случилось что?

— Да нет… То есть да… Но это не важно.

— Значит, сегодня мы оба будет зализывать раны… Развлечений не будет?

— Прости, мне сегодня немножко не до того, — извинился Женя. Потер лицо ладонью, на пальце ослепительно блеснуло кольцо. — Завтра мы обязательно увидимся… И что-нибудь придумаем.

— Хорошо, — с трудом выговорила Юлька. — Завтра…

— Юля, что с тобой?

Но она уже почти не слышала его. Она опять задыхалась — так же, как в предыдущие разы.

Чьи-то невидимые сильные руки сдавливали ей шею, закрывали доступ воздуху. Она схватилась руками за горло. Женя подхватил ее и не дал ей упасть.

— Юля! Юля!

Она слышала его, но как-то смутно. «Удушье. Нечем дышать. Воздух. Мама. Мама…»

Она сидела в его машине, на переднем сиденье, рядом с местом водителя. Дверца машины была открыта, и ее ноги свешивались наружу.

Женя сидел рядом, поддерживая ее голову.

Она дышала — жадно, взахлеб.

— Проклятая жара, — сжав зубы, сказал Женя. — Это все от жары. Мне тоже сегодня плохо. Боюсь, что вот-вот вырвет, прости за такие подробности…

— Ничего… — пробормотала Юлька. — Подробности так подробности. — Это ты меня прости.

— Послушай, такое происходит с тобой каждый день?