Берег Красного Гора. Книга первая. Тени Марса - Алексей Корепанов

А разглядывать там было что: на каждой плитке тонкими черными линиями было нанесено одинаковое изображение, словно перенесенное сюда, на далекий Марс, из древних земных легенд. Изображение какого-то сказочного существа... Пилот и инженер всматривались в четкие контуры узкого туловища, покрытого чешуей, с длинным и тонким чешуйчатым хвостом. Шея существа тоже была чешуйчатой и тоже длинной и тонкой, и венчала ее узкая змеиная голова. Из закрытой пасти высовывался длинный раздвоенный язык, а над покатым лбом возвышался прямой рог... Возможно, у существа было два рога, но второго на рисунке не было — он как бы полностью закрывался первым. Несмотря на чешую, диковинное животное имело и шерсть: возле ушей с головы ниспадали три пряди, закрученные спиралью, а вдоль шеи тянулся длинный ряд вьющихся локонов. Две передние лапы диковинного существа были похожи на лапы пантеры или тигра, а вот задние напоминали птичьи — большие, четырехпалые, покрытые чешуей. Может быть, именно такие звери и водились на Марсе тысячи лет назад, до планетарной катастрофы, или же они были персонажами древних марсианских — а не земных — сказаний...

Как бы там ни было, кем бы ни был этот внеземной зверь, запечатленный на золоте, чем бы он не являлся для марсианской расы — символом достатка и процветания, объектом религиозного поклонения, ангелом-хранителем или, напротив, вестником несчастий, а может быть, эталоном могущества и неуязвимости, — главное, ради чего «Арго» пустился в путь к Марсу, из разряда возможного перешло в разряд действительного: они докопались до золота! И теперь оставалось забрать это золото с собой.

— Виват, Золотая планета! — крикнула сверху подоспевшая Флоренс Рок. — Эввива аргентум! — и начала спускаться к ним.

Они смотрели на золото, их блестящие глаза были желтого цвета, и настроение у них было превосходное — на него не могла повлиять перспектива предстоящих долгих погрузок.

— А где же Алекс? — вдоволь налюбовавшись на свою плитку, спросил Каталински.

— Он в «банке», — ответил Свен Торнссон. — Связи добивается.

— Так пойдем порадуем его, покажем, — предложил инженер. — Заодно и перекусим, я второй день без обеда не выдержу. Думаю, никто нас не осудит, если мы положим в собственные карманы пару-тройку таких безделушек? В качестве сувениров, на память о нашем пребывании под этими восхитительными небесами. А, Столб? Не обеднеют же от этого наши заказчики!

— Сувениры — дело хорошее, — согласился Свен Торнссон, вновь рассматривая искусную драгоценную поделку почившей в бозе древней марсианской цивилизации. — Тут главное — соблюсти меру. И не забить предъявить на таможне, когда будем возвращаться.

— Прихватим и для командира, — сказал Леопольд Каталински. — Такую штуку вполне уместно носить на цепочке на шее — в любом баре сразу поймут, что ты не собираешься удрать, не заплатив за выпивку.

— А может, не надо? — подала голос Флоренс. Инженер окинул ее изумленным взглядом:

— Ты что, дорогая! Да здесь же их миллионы, понимаешь? Мил-ли-оны! Мы же не для личного обогащения, а на память — улавливаешь разницу?

— Ладно, — сдалась Флоренс. — Но если вдруг потребуют, я свой сувенир верну.

— Это твое личное дело. — Каталински расстегнул нагрудный карман комбинезона и бережно опустил туда золотую плитку с марсианским зверем. — Пошли!

Когда трое астронавтов во главе с инженером (ему и в голову не пришло пропустить вперед Флоренс) вошли в кабину модуля, Алекс Батлер работал на компьютере, обновляя и классифицируя новые данные о природных условиях Берега Красного Гора — эта информация вместе с другими сведениями должна была уйти с борта «Арго» в земной ЦУП. На сердце у ареолога было спокойно — радиоволны донесли до модуля сообщения командира Маклайна. И пусть даже эти сообщения представляли собой всего лишь обрывки Фраз — из этих обрывков было ясно, что с командиром все в порядке и что он принял передачу с «консервной банки». Да, перебои с радиообменом нельзя было назвать приятным сюрпризом, но они, по крайней мере на данный момент, ничуть не мешали выполнению программы.

— Золотая лихорадка! — с порога громыхнула Каталински. — Спешите застолбить участки! Золотые марсианские россыпи позволят вам умереть богатыми и счастливыми!

Алекс Батлер вместе с креслом крутанулся от монитора и впился взглядом в желтый брусок, лежащая на ладони инженера.

— Да здравствует землеройка Лео! — улыбаясь провозгласил он и, вскочив с кресла, буквально перелетел к сияющему инженеру, за спиной которого почетным эскортом стояли такие же сияющие Флоренс и Свен Торнссон.

— Что со связью? — спросила Флоренс. Ареолог непонимающе посмотрел на нее, но потом все-таки сообразил:

— А! Все в порядке со связью... То есть связи практически нет, но кое-что просочилось. Командир жив-здоров и любуется нами с орбиты. Все в порядке, Фло! — Он вновь повернулся к инженеру: — Ну-ка, ну-ка, каков же он здесь, этот губительный металл?

С этими словами ареолог взял протянутую ему золотую плитку, увидел начертанное на ней изображение марсианского зверя — и почти мгновенно превратился в статую, которую можно было бы назвать аллегорической фигурой Величайшего Изумлений. Он стоял посреди кабины, держа в руке брусок неземного золота, и не отводил взгляда от черного контура, словно распознал в нем дьявола или вестника скорого и неминуемого Конца Света.

— Что такое, Алекс? — недоуменно спросил Свен Торнссон.

Вместо ответа ареолог развернулся и, по-прежнему не отрывая глаз от плитки, направился обратно к компьютеру. Наткнулся на кресло, сел, положил плитку на панель сбоку от себя и быстро зашевелил пальцами над проекцией клавиатуры.

Тройка астронавтов пересекла кабину и полукольцом расположилась возле кресла Батлера, глядя на монитор. Всем им было ясно, что странная реакция ареолога вызвана не просто видом золота, а именно тем, что на этом золоте изображено.

Надписи на мониторе сменяли одна другую: «Справочники, энциклопедии»... «Археология»... «Азия»...

Надписи, надписи... Фотографии, целые ряды цветных фотографий...

Содержимое бортовых компьютеров Первой марсианской, пожалуй, не уступало по объему всем книгам Библиотеки Конгресса США.

— Ух ты... — сдавленно произнес Свен Торнссон.

— О!.. — вырвалось у Леопольда Каталински. Флоренс просто тихо охнула.

Все эти слова и звуки раздались в кабине одновременно, и причиной их была появившаяся на экране цветная картинка.

На картинке был тот самый зверь с марсианских золотых плиток.

Картинка сопровождалась лаконичным пояснением: «Многоцветные изразцы с изображением вавилонского дракона. Врата Иштар».

Алекс Батлер молча шевельнул пальцем — и картинка, уменьшившись, переместилась в верхний правый угол экрана, а ее место занял текст.

В полной тишине, затаив дыхание, новые аргонавты скользили взглядом по строчкам.

… Однажды, 3 июня 1887 года, немецкий ученый Роберт Колдевей, приехав на место раскопок великого народа древности Вавилона, нашел на земле осколок старого кирпича. Одна из его поверхностей была покрыта ярко-голубой глазурью, на которой сохранились фрагменты рисунка.