Добрыня Никитич. За Землю Русскую! - Виктор Поротников

– Бера проведет тебя через потайной ход, – тихо обронила датчанка.

* * *

В сонной тишине узкой полутемной комнаты было довольно душно. Единственное отверстие в потолке для притока свежего воздуха на ночь плотно закрывалось кожаной задвижкой, чтобы сюда не налетели комары и мошки. Дощатые стены были увешаны старыми пыльными коврами и гобеленами, изготовленными явно не в Скандинавии, судя по цветастым узорам на них.

Под широкой кроватью, на которой возлежали обнаженные Добрыня и Тора, шуршали и попискивали мыши. От земляного пола исходил немного приторный запах прелого сена, совсем недавно убранного отсюда по просьбе Торы. Добрыня лежал на спине, не двигаясь и глубоко дыша, вновь мысленно переживая так быстро истекшие минуты обладания Торой. Молодая женщина лежала на боку рядом с ним, уткнувшись лицом ему в шею и положив на его грудь свою расслабленную руку. От длинных растрепанных волос датчанки исходил еле уловимый аромат имбиря, корень которого используется в Византии как косметическое средство. От греков варяги переняли привычку умащивать тело и волосы различными ароматными маслами.

Добрыне показалось, что Тора задремала, окутанная сладкой истомой после бурного и жадного совокупления. От нее так и веяло покоем и умиротворением, ее дыхание было спокойным и ровным, как у спящей.

В голове у Добрыни ворочались беспокойные думы. Куда он идет – навстречу какой судьбе? Что представляет собой эта женщина, увлекшаяся им? Не слишком ли опрометчиво Добрыня поддался ее чарам? Оправдает ли в будущем надежды Добрыни брак Владимира с дочерью Торы? Послужит ли любовная связь Добрыни с Торой укреплению его союза со Стюрбьерном Старки? И нужна ли ему будет Тора и ее дочь, если Стюрбьерн Старки сложит голову в сече с Эриком Сегерселем?

Множество вопросов терзали Добрыню, ответов на которые у него не было.

Голос Торы, тихий и ласковый, отвлек Добрыню от тягостных дум, ее гибкие пальцы мягко коснулись его лица. Тора приподнялась, и в следующий миг Добрыня увидел близко-близко перед собой ее блестящие чудесные глаза. Свет от масляного светильника падал на них сбоку, из-за этого румяное лицо Торы было укрыто тенью от ее распущенных волос. Одной рукой Тора опиралась на широкую грудь Добрыни, а ее другая рука нащупала его мужское естество, умело и быстро доведя этот упругий жезл до затвердевшего состояния. Усевшись на своего любовника сверху, Тора с блаженным стоном приняла в свое узкое, распаленное желанием соития чрево могучий фаллос Добрыни.

Каждое телодвижение Торы, каждый ее стон и вздох погружали Добрыню в состояние все усиливающегося блаженства, которое растекалось по его телу. Его пальцы сжимали и мяли пышные груди Торы, которые нависали над ним, равномерно покачиваясь вверх-вниз. По мере того, как Тора все сильнее отдавалась ритму совокупления, лицо ее, обрамленное растрепанными локонами, с закрытыми глазами и полуоткрытым пересохшим ртом, становилось еще более красивым и пленительным. Это лицо, расслабленное и отрешенное, пылало ярким румянцем; в нем не было стыдливости – лишь одно желание выпить эту чашу наслаждения до дна.

Исторгнув из груди короткий вскрик, Тора как-то сразу обмякла и медленно повалилась на постель рядом с Добрыней, как сочный побег травостоя, скошенный косой жнеца. У Добрыни от сладостных ощущений слегка закружилась голова. Он на несколько мгновений закрыл глаза, а когда открыл их, то чуть не закричал от страха.

В трех шагах от кровати возвышалась фигура статной молодой женщины, необыкновенно красивой, с белокурыми вьющимися волосами, в длинном белом одеянии со множеством складок. Незнакомка была очень бледна, отчего ее выразительные темные очи казались еще больше, в них явственно застыло выражение недовольства и осуждения.

Почувствовав, как вздрогнул Добрыня, Тора тоже открыла глаза, оторвав голову от подушки. Вид женщины-призрака не испугал Тору, по выражению лица которой было видно, что она видит эту незнакомку явно не в первый раз.

Добрыня совершенно растерялся, увидев, что Тора, соскочив с постели, упала на колени перед женщиной в белом, шепча какие-то молитвы себе под нос. Тора в умоляющем жесте сложила руки на груди, несколько раз поклонившись женщине-призраку. Белокурая красавица молча подняла правую согнутую в локте руку, как бы повелевая Торе подняться с колен, и внезапно исчезла, словно растаяла в воздухе.

– Что это было? Что за видение? – прошептал Добрыня побелевшими губами. – Кто эта женщина?

Тора повернулась к Добрыне с озабоченным выражением на лице.

– Это была Фригг, супруга Одина, богиня-покровительница брака и супружеской верности, – промолвила она. – Стоит мне с кем-то переспать в отсутствие мужа, как Фригг тотчас является мне ночью. Выходя замуж за Стюрбьерна, я по глупости упросила Фригг стать моей незримой покровительницей. Я же не знала, что очень скоро разлюблю своего мужа. Теперь Фригг не дает мне покоя, являясь некстати и пугая моих случайных любовников.

– Я пойду, пожалуй, – сказал Добрыня, торопливо натягивая на себя порты и рубаху. – Время уже позднее.

– Конечно, иди, милый, – виновато вздохнула Тора. – Извини, что так получилось. Сейчас я позову Беру. Она проведет тебя к выходу.

На рассвете Добрыню разбудил Сигвальд, в лице и голосе которого было сильнейшее беспокойство.

– Что стряслось? – сонным голосом спросил Добрыня, сидя на своем походном ложе.

– Там пришла Тора в боевом наряде, – сказал Сигвальд, жестом руки указав на входной полог шатра. – Стража не пропускает ее сюда, ведь еще очень рано. Однако Тора настаивает, чтобы ее пропустили в шатер. У нее к тебе какое-то важное дело, Добрыня. Вот почему я осмелился тебя разбудить.

– Ладно, пропустите Тору, – зевая, промолвил Добрыня. – Надо узнать, что за важное дело подняло ее с постели в такую рань.

Сигвальд с поклоном удалился.

Через минуту в шатер ворвалась Тора, облаченная в пурпурную тунику чуть выше колен с короткими рукавами, поверх туники была надета безрукавая кольчуга. Талия Торы была стянута поясом из узких серебряных пластин, на котором висел меч в ножнах. Плечи Торы были укрыты коротким красным плащом, на ногах у нее были легкие кожаные башмаки, длинные шнурки от которых опутывали ее полные белые икры крест-накрест. Светло-пепельные волосы Торы были распущены по плечам и скреплены на лбу тонкой перевязью. В руках она держала блестящий металлический шлем с небольшим гребнем, круглыми нащечниками, узкими стальными глазницами и защитной пластиной для носа. По бокам от гребня были прикреплены белые голубиные перья в виде расправленных для полета крыльев.

Добрыня буквально остолбенел с рубахой в руках, увидев Тору в таком наряде.

– Что случилось, Тора? – спросил он после обмена приветствиями. – Похоже, ты собралась на битву, но с кем?

– Ночью, уже после твоего ухода, ко мне опять являлась Фригг, – взволнованно ответила Тора, отказавшаяся сесть на стул. – Богиня поведала мне, что Стюрбьерну грозит смертельная опасность. Если к моему мужу не подоспеет подмога, то он неминуемо погибнет в сече с воинством Эрика Сегерселя. Битва скоро начнется. Вот я и решила нарядиться валькирией и в таком виде вступить в сражение с врагами моего мужа. Но у меня нет корабля, поэтому я припадаю к твоим ногам, Добрыня, с мольбой дать мне одну из твоих ладей.