Технологии Четвертой промышленной революции - Николас Дэвис

Достижения в области спутниковой съемки помогают приостановить процесс уменьшения площади лесов, вклад которого в парниковый эффект составляет порядка 15 %{58}. Беспилотные летательные аппараты применяются для мониторинга лесных пожаров, урожая сельскохозяйственных культур и водных ресурсов и даже для помощи посевным работам. В то время как фермер способен посадить в день около 3 тыс. семян, тесты, в ходе которых семена сбрасываются на землю с дронов, показали, что таким образом можно посадить более 30 тыс. семян в день{59}. Спутники также применяются для наблюдения за океанами и для защиты океанских ресурсов. Применение датчиков, имеющих связь со спутниками, и инструментов для обработки данных повышает качество и степень наглядности контроля над морскими судами. Сети наноспутников скоро смогут ежедневно делать снимки всей поверхности Земли с высоким разрешением. Флоты беспилотных судов помогут отслеживать состояние наших океанов и вести мониторинг добычи океанских ресурсов{60}.

Наличие и доступность технологий привели к тому, что для ведения экологического мониторинга теперь необязательно быть высококвалифицированным специалистом. Этот процесс становится более горизонтальным, принять участие в мониторинге можно при помощи своего смартфона. Нынешние системы экологического мониторинга хороши, но их возможностей недостаточно, чтобы соответствовать темпам и масштабам тех прорывных изменений, которые обещает Четвертая промышленная революция. Для того чтобы эффективно справляться с грядущими потрясениями, нынешняя экономическая модель должна быть перестроена так, чтобы стимулировать производителей и потребителей снижать объем потребления ресурсов и поощрять экологически рациональные продукты и услуги. Это потребует введения новых моделей бизнеса, в которых скрытые на сегодня издержки, связанные с воздействием на экологию, будут включаться в стоимость. Такой подход будет способствовать повышению экологической рациональности производства и потребления. Подобная перестройка также требует фундаментального сдвига от краткосрочного мышления к долгосрочному планированию, а также отказа от линейной экономической модели по принципу «взять сырье, изготовить продукт, избавиться от отходов» в пользу многооборотной экономики, когда промышленная система по своему замыслу и строению является восстанавливаемой или регенеративной. Подобная перестройка потребует краткосрочных вложений, но, если ничего не делать, это обойдется дороже.

Хотя Четвертая промышленная революция только начинает разворачиваться, положительные результаты уже есть: в технологии возобновляемых источников энергии инвестируется в два раза больше средств, чем в добычу ископаемых видов топлива{61}. Однако мир стоит перед выбором. Можно либо продолжать действовать в духе первых трех промышленных революций, не придавая большого значения проблемам окружающей среды, либо решать экологические проблемы путем осознанного выбора и сотрудничества между заинтересованными кругами. Этот подход также включает различные варианты внешнего финансирования решений, которые не только обещают коммерческую выгоду, но и несут пользу для общества. Следует избегать тенденции, свойственной прошлым промышленным революциям, когда мир природы воспринимался исключительно как «сточная канава» для отходов новых технологий. Это будет нелегко, но у лидеров нет другого выхода, кроме как управлять внешними воздействиями Четвертой промышленной революции так, чтобы непредвиденные последствия были заботой всего общества, а не концентрированно воздействовали на наиболее уязвимые группы населения или наносили экологический ущерб, сказываясь на будущих поколениях. Если принять во внимание, какой хрупкой стала биосфера планеты после трех предыдущих промышленных революций, цена ошибки слишком высока.

Помимо геополитического и экологического воздействия технологические революции могут оказывать влияние на социальный ландшафт, изменяя требования к навыкам, необходимым для достижения успеха. К примеру, Третья промышленная революция улучшила жизнь работников интеллектуального труда по сравнению с фабричными работниками, стандарты жизни которых, в свою очередь, повысились в результате Второй промышленной революции. На известном «графике слона», построенном экономистом Бранко Милановичем (Branko Milanovic) (рис. 10), показано, как менялось распределение глобального дохода с 1988 по 2008 год: в проигрыше оказались не только беднейшие слои населения, но и те, чей доход составлял порядка 80 % от общемирового, т. е. средний класс в развитых странах. Так, многие промышленные рабочие, столкнувшись с волнами нестабильности и стагнации, перешли в ряды «прекариата» (класс работников с частичной или неполной занятостью). Теперь повышение степени автоматизации снова может вызвать изменения в структуре выгодоприобретателей.

Новые формы автоматизации, в том числе роботы и алгоритмы, в которых нашли применение последние достижения в области искусственного интеллекта, заменяют не только рабочих на производстве, но и бухгалтеров, юристов и других специалистов. В 2000 году в Нью-Йоркском офисе финансовой группы «Голдман Сакс» насчитывалось 600 биржевых маклеров. В 2017 году осталось только два маклера, а основную работу выполняют программы автоматического ведения биржевых торгов{62}. Такую тенденцию можно наблюдать в десятках биржевых фирм Уолл-стрит{63}. Подобное изменение скорее всего приведет к дальнейшей концентрации богатств в руках владельцев капитала и интеллектуальной собственности. Как показали последние выборы в Великобритании и в США, если оставить без внимания эти сдвиги и их влияние на отдельных людей, они могут стать причиной недовольства, страха и политических демаршей в обществе.

Помимо насущных экономических проблем существуют также проблемы, связанные с осмыслением роли труда для отдельных людей, семей и сообществ. За прошедшие 250 лет такие понятия, как коллектив, личность, цель и учреждение, тесно увязались с нашими ролями работников и полезных членов общества. Текущие прорывные изменения вынуждают политических лидеров переосмыслить парадигму, которая формирует отношения между отдельными людьми, обществом и экономической деятельностью. Это заставляет задуматься о реформах, направленных на пересмотр социального контракта между личностью и обществом.

Одним из примеров таких реформ является обсуждение концепции безусловного базового (основного) дохода (БОД). Эта достаточно радикальная идея была протестирована по всему миру, от Финляндии до Кении и от Калифорнии до Индии. Помимо доводов о рациональности и эффективности распределения, главным аргументом в пользу БОД является социальная справедливость. Поскольку доход все больше связан с землей, природными ресурсами и интеллектуальной собственностью – всеми составляющими коллективного богатства общества, – каждый должен иметь скромную долю этого коллективного богатства в форме безусловного основного дохода. БОД в данном случае не рассматривается как панацея, но его радикальная сущность вызвала важный спор, который должен широко рассматриваться в контексте экономических и социальных реформ и который заставляет переосмыслить, как сама экономическая система может работать для всех заинтересованных кругов в ходе Четвертой промышленной революции.