Заложница монстра - Ивона Куш

палате. Меня не пустили. Увели ее и сказали звонить по телефону и узнавать все через врача.

Из больницы я не выходила, выползала. Была настолько измотана, что уже ничего не хотела. Я осталась одна. И теперь просто не знала, что же делать дальше. Брат лежит в одном месте, мать — в другом. А мне нужно было делать вид, что все нормально. А мне хотелось просто кричать во все горло и плакать, не переставая.

Несмотря на это, я пока еще держалась. Находилась в какой-то прострации. Не реагировала на периодические звонки на телефон. Вообще хотелось его отключить. Возможности только не было.

До дома добиралась на такси. Время уже было довольно позднее. И я никого не ждала.

Зато, как оказалось, меня ждали. Я не сразу заметила черную иномарку, стоящую чуть в стороне от подъезда, в который я только собиралась войти. Мазнула по машине взглядом и не сразу сообразила, что эта машина мне знакома.

А когда сообразила, по спине побежали мурашки. Новак… Он никак не мог оставить меня в покое. Хоть на один день. Точнее, ночь. Приехал, не дозвонившись. Для чего? Чтобы снова унизить меня? Неужели не понимал, что тем самым медленно, но верно убивает меня? На самом деле превращает в бездушную куклу, которую продолжает видеть перед собой каждый раз, когда мы сталкиваемся.

Глава 4. Ложь, причиняющая боль

Он вышел из машины медленно, будто издеваясь. Хлопнул с силой дверцей, нарушая тишину на улице. Осмотрелся по сторонам, поправил ворот своего пальто и только после этого направился ко мне.

Я же замерла у двери, так и не коснувшись ручки. Бежать и не думала. Спрятаться в подъезде… Глупо было надеяться, что таким образом я смогу защитить себя от Матвея. Не сегодня, так завтра он все равно до меня бы добрался. Зачем тянуть?

— А ты смелее, чем я думал, — первое, что сказал Новак, подходя ко мне почти вплотную. — Жить надоело?

— Я и не думала бежать, — солгала. На самом деле, я думала об этом довольно часто. И даже когда находилась у него дома. Только вот на самом деле сбежать не могла. — У меня не было другого выбора.

— И что же заставило тебя рискнуть? — чуть склоняя голову набок, поинтересовался Матвей. Прищурил глаза, сунул руки в карманы пальто. Поза у него была расслабленная, зато взгляд — цепким.

— Матери стало плохо, — проговорила, прямо смотря на мужчину. Боялась ли я его сейчас? Устала бояться. Поэтому и находила в себе силы говорить. — Она позвонила мне, и пришлось уйти.

— Вот как… — тихо сказал Матвей, продолжая сверлить меня взглядом. — И ты не посчитала нужным мне об этом сказать?

— Ты куда-то ушел. И, если честно, тогда я об этом совсем не думала. Больше волновала мать.

— И что с ней? — скучающим тоном спросили у меня.

Новаку было плевать. Он всем своим видом старался это показать. И спрашивал от скуки. Потому что ему вдруг так захотелось, а не потому, что переживал за мою мать. Да и странно бы это было.

— Психоз, — сказала, передернув плечами.

Рассказывать же о подробностях не собиралась. Какое ему до этого дело? Странно, что сейчас он не пытается меня лишний раз унизить или оскорбить. Стоит и спокойно слушает. Это на него совсем не похоже. И это смогло меня удивить.

— Всего лишь? — хмыкнул Матвей, точно о чем-то задумавшись. Нахмурил брови и посмотрел более внимательно. — Почему мне кажется, что ты врешь? А я не люблю, когда мне врут. Сразу хочется наказать. А ты ведь знаешь, как я буду это делать, не так ли?

— Знаю, — пробормотала, отводя взгляд.

Меня снова начинало трясти. Сразу и не заметила, как начала плакать. Только когда дышать стало труднее, поняла, что со мной что-то не так. Тогда уже начала плакать в отрытую. Прикрыла лицо ладонями и всхлипнула. Сначала раз, потом второй.

— Черт, Лаврова, — проговорили совсем рядом, — ты чего добиваешься?

Хотелось сказать много. И послать тоже хотелось, куда подальше. Только вот я не могла больше ни слова из себя выдавить.

Новак ухватил меня за руку, сжав запястье, дернул за нее на себя. Я опять не понимала, что вообще происходит вокруг. Почему он так себя ведет и… почему ведет меня в подъезд, а там поднимается на этаж, где располагалась моя квартира.

— Ты что делаешь?! — наконец, смогла возмутиться. Если бы в этом был хотя бы какой-то толк. Меня не слышали. Или просто не хотели слышать.

— Открывай, — потребовали, вместо ответа.

— Зачем? — сразу насторожилась.

Оставаться с ним наедине не хотелось от слова совсем.

— Хочешь разговаривать в подъезде? Дело твое. Мне плевать, кто здесь будет уши греть.

Пришлось признать его правоту. Не хотелось, чтобы кто-то слышал наш разговор. Если он вообще состоится, потому что в Новаке я сомневалась. Вообще удивительно, с чего это он сейчас такой сдержанный.

— Ладно, — сдалась, подходя к двери.

Матвей отходить не собирался. Стоял рядом и наблюдал за мной, словно видел занятный экспонат в музее.

Я честно старалась на него не смотреть. Но взгляд сам косил в сторону. Новак это видел и только ухмылялся. Ничего не говорил, пока мы не вошли в квартиру. Снимать пальто и разуваться не собирался. Прикрыл за собой дверь и замер, продолжая за мной наблюдать. Я тоже не торопилась раздеваться. Ждала, что Новак скажет. Потому что начать разговор первой у меня не получалось.

— По всему выходит, — наконец, начал Матвей, — что тебе снова нужна помощь.

— Я надеюсь справиться самостоятельно, — покачала головой. — Хотя бы в этой ситуации. Иначе я стану твоей рабыней до конца своей жизни. Я не хочу этого.

— Разве? — Мужчина изогнул одну бровь. Видимо, хотел показать тем самым степень своего удивления. — А я видел, что ты была не против. Зачем пытаешься переубедить себя в этом? И делать мне приятно тебе тоже понравилось. Просто, как оказалось, ты до этого подобным не занималась. — Новак подошел ко мне ближе, а я, наоборот, сделала пару шагов назад. — Несмотря на это, завести меня у тебя получилось. И мы обязательно продолжим…

Он посмотрел на меня потемневшим взглядом. И мне снова стало не по себе. Нет, я не была готова повторить то безумие, которое недавно между нами произошло. Хотелось вообще обо всем забыть, но у человека нет такой способности, забывать то, о чем не хочется вспоминать.

Новак сказал, что мне понравилась прошедшая ночь? Я не могла сказать однозначно. Тело реагировало на этого мужчину все острее,