Попаданец в Тэврус. Возвращение домой - Римма Ральф

Никто не знал как победить невиданное доселе порождение червоточины. Ямуры быстро восстанавливались после тяжелых ранений. Силы были на исходе, и тогда Браину эль Ларо Суэльскому, ничего не оставалось, как приказать всем, кроме дэймуров и фейкунов покинуть поле боя, а выстроившимся стеной по другую сторону людям, в которых проснулась магия и ведуньям – помочь ему в активации заклинания по разделению мира.

После произнесенных слов, королевство дэймуров погрязло в синем мареве, начало сужаться и схлопываться. Все, кто стоял на границе разделенных земель, на месте погибли. Прошли года, столетия, тысячелетия, жители Тэвруса, живущие по эту сторону, забыли о битве тех дней, дэймуры остались не более, чем легендой, выдумкой поэта, воспевавшего дифирамбы в природе не существующим воинам.

– Пора пробуждаться, – раздался голос и меня, только что пребывающего в мире снов и видений, неожиданно выбросило в хмурую обыденную действительность.

В холодной тьме речной белеет тело,

Несет его бурлящая энергия воды! –

Борюсь с природною стихией неумело…

Кто знает, в будущем ещё ли стоит ждать беды?

А может смерть уж подошла ко мне вплотную?

И загребла в холодный льдистый хват,

На жизнь до старых лет, увы, не претендую,

Но умирать сейчас? Вы что, я маловат!

Кирилл

Я открыл глаза и обнаружил себя лежащим в лесу на берегу реки. Перевернувшись на бок, захрипел и начал кашлять, выплевывая воду. Постепенно восстанавливались слух и зрение. Через некоторое время, рядом с собой увидел сидящую на камне Богему.

– Спасибо, что вышвырнул из мокрого места! – пропищала она и я обратил внимание на ее обычный хвост.

– Да! Ничего, пока так похожу, – сказала она, – Но ты давай, восстанавливай силы!

Оказывается, пока пребывал в бессознательном состоянии, Богема снова подпитывала меня оставшейся у нее энергией.

Я осмотрелся снова. Надо подумать, что делать дальше. Одежда промокла насквозь, рюкзак, который всеми силами старался уберечь, утерян. Кругом сплошной лес, возможно и звери дикие водятся.

– Нам надо найти хоть какую-нибудь деревню с людьми, – подсказала кошка, – и не мешало бы подкрепиться.

Я встал, взял это чудо и посадил себе на плечо, и медленно продолжил наш дальнейший путь.

Лес громоздился все выше и выше, поглощая густотой своей чащи и пряча нас от неба и солнца. Мелькание сумрачных красок, вкусный влажный воздух и прохлада, диковинные запахи и терпкий привкус во рту. Разнообразные звуки бора, будь то птица или какой-нибудь зверь, заставляли с тщательной осторожностью ступать дальше. Наполненный жизнью лес шевелился, трепетал, меняя окрас, переливался в лучах вверху промелькнувших солнечных лучей, обманывая нас, давил, то и дело пугая.

По дороге встречались съедобные ягоды. Чуть дальше удалось раздобыть и грибы-сыроежки, как и в нашем мире, которые можно есть сырыми. Но также попадались ядовитые мухоморы, и невиданные доселе грибы, похожие на огромные шампиньоны, мерцающие в непроглядной тьме сиреневым цветом, и освещающие путь.

Мне удалось также найти сочных кореньев и горсть лесных орехов. Но и этого было катастрофически мало.

Казалось, что пробирались целую вечность, но, наконец, мы увидели просвет и вышли на опушку леса. Я заметил признаки, по которым можно было определить, что деревня находилась недалеко. Перед нами раскинулась грунтовая дорога.

Однако солнце уже садилось за горизонт. Наш взор привлек впереди стоящий высокий бугор, в середине которого виднелась выемка. Подойдя ближе, мы поняли, что нашли место для ночлега – небольшую неглубокую пещеру, путь к которой лежал через узкую тропинку.

В подземном ходе не обнаружилось никаких жильцов, поэтому остановились там без опасения. К тому же, внутри были видны следы когда-то разведенного костра, рядом с которыми лежали булыжники. Присмотревшись внимательнее, я заметил, что скол некоторых камней неравномерно раскрашен разноцветными полосами, и сразу же вспомнил уроки выживания от своего отца, когда мы жили по одной или две недели в лесу без вещей, спичек и еды. Мы использовали для получения огня устаревшую технологию от наших предков – высечение искр с помощью кремния. Меня несказанно обрадовало, что в этом мире он тоже был.

В лесу, вокруг бугра я насобирал хворост, после чего развел костер. Раздевшись до подштанников, разложил остальную одежду на стоящие рядом булыжники, чтобы она, наконец, высохла. Усевшись возле танцующего пламени, съел небольшой запас выкопанных кореньев, и начал расспрашивать котенка.

– Скажи, Богема, я тонул и, кажется, перенесся в какое-то место. Или это был плод моего воображения? – начал я.

– И что ты видел? – сощурила она один глаз, продолжая вылизывать шерстку.

Я рассказал ей сначала о первом сне или видении сразу же после перехода в магический мир. А затем поведал о новой встрече со старцем. Богема выслушала внимательно, не перебивая, а затем произнесла следующее:

– Помнишь, я поцарапала Акулину? – не понимая связи, недоуменно уставился на нее, а кошка продолжила, – от девушки пахло встречами с сотворившим и чуть не погубившим нас богом – одним из сыновей Тэвра, Мракарианом. Я не сразу поняла что это за запах. А когда поняла, такая злость взяла меня!

– Но как такое может быть? – мой голос упал практически до шепота, кусочки пазлов неумолимо ускользали, не позволяя целиком сложить картинку.

– Мракариан создал дэймуров, а я фейкун – тень следующая за тобой по пятам, – осторожно начала кошечка, и не дав мне опомнится, поспешно произнесла слова, похожие на клятву, – саррвео, опм иу! Клянусь тебе в вечной верности!

После произнесенной клятвы раздался раскат грома, под потолком пещеры сверкнуло несколько молний, а воздух наполнился запахом озона.

В образовавшейся тишине было слышно, как в костре, изредка, взрываясь искрами, потрескивал огонь, причудливыми очертаниями скользя по стенам временного убежища… Возникшее молчание было нарушено мной:

– Но я никакой не дэймур! – мой голос прозвучал надтреснуто и довольно жалко. Если задуматься, живя на Земле, считал себя человеком. Папа назвал меня ведом, попав в этот мир, мои уши стали, как у эльфуса…Черт возьми, кто я такой?!

Я схватился за голову. Виски стиснуло, словно раскаленными прутьями, в груди разрастался жар...

И тут меня внезапно осенила неприятная догадка. Акулина! Она тоже в этом мире!

Жар усиливался и уже начал охватывать все тело. Я упал и скрутился калачиком, но боль нарастала, становилась все сильнее и сильнее, не собираясь прекращаться, а напротив, усиливалась и нарастала…

В голове возник звон, казалось сотни тысяч игл ежесекундно пронзают ее. Каждая клетка моего тела ощущала боль и будто бы разрывалась на мельчайшие кусочки.