Дрожь земли - Роман Глушков

Я не побежал прямиком к метеостанции. Незачем было показывать Ипату и снайперу, что у меня остались на холме кое-какие дела. Маловероятно, но вдруг все-таки Жорик, никем не замеченный, попросту дрыхнет сейчас средь руин беззаботным сном младенца? Прежде чем выяснить это, мне требовалось обогнуть возвышенность и взобраться на ее вершину по противоположному склону.

Отступая, я продолжал следить за мнемотехником: а вдруг, вопреки моему совету, он рванет за мной по пятам? Но безоружный враг не горел желанием пускаться в погоню. По крайней мере не прикупив себе на Обочине новый армган или «карташ».

Расшвыряв в сердцах поврежденный излучатель и рукоятку от тесака, Ипат погрозил мне вслед кулаком, затем красноречиво провел большим пальцем по горлу, сплюнул и зашагал к буераку, в котором мы недавно воевали с Ползуном. Мудрое решение. Давай, беги, откапывай свою зверушку и не маячь у меня над душой! А заодно охолонись и обдумай хорошенько совет насчет веревки – авось на трезвую голову он покажется тебе здравым и практичным.

Ну, ладно, что сделано, то сделано. Прошлого не воротишь, и бой с Ипатом заново не переиграешь. Самое время и мне успокоиться, взять себя в руки и выяснить судьбу Черного Джорджа. Печально, если придется справлять по нему панихиду. При всех своих недостатках он был неплохим, бесхитростным парнем и надежным товарищем. Но гораздо хуже его смерти – да простит мне Жорик мой бездушный прагматизм – было то, что при нем остались мои оружие и вещи. Их потеря станет для меня серьезным препятствием и фактически поставит крест на нашем расследовании, успех которого и без того находился под большим вопросом…

В руинах метеостанции что-то происходило – я понял это, когда поднимался по склону на вершину холма. Кажется, там тоже шла борьба, но не яростная, а какая-то вялотекущая, словно дерущиеся были вконец измотаны. До моих ушей доносилось приглушенное мычанье и топанье – так, будто один из противников зажимал другому рот, а второй из последних сил отбрыкивался.

Первым моим побуждением было поскорее броситься на помощь Жорику, чей голос явственно угадывался в сдавленном крике. Однако я воздержался от благородного товарищеского порыва. Виной тому была хроническая мания преследования, которая денно и нощно тяготела над моим рассудком и держала в узде все мои помыслы и устремления. Ослушаться собственной паранойи я никак не мог. Разве это не она ежедневно спасала мою алмазную шкуру, ограждая от нежелательных поступков и излишнего в моем положении доверия к людям?

Вот и сейчас я первым делом прислушался к своей паранойе, протестующей против моего желания спасти Жорика, ответил ей: «Как прикажешь, моя госпожа!» – и затаился в зарослях автонов, продолжая внимать подозрительным звукам.

Они раздавались откуда-то из центра руинных нагромождений, то ненадолго затихая, то начинаясь вновь. Нет, пожалуй, борьба там не происходила, поскольку монотонный характер шума не менялся. И чем дольше я к нему прислушивался, тем отчетливее представлял, что происходит за полуразрушенными стенами метеостанции.

Жорик был жив и, судя по интонации его криков, даже не ранен. В его голосе звучали обида и злоба, но не боль. А неразборчив этот голос был из-за того, что во рту у Дюймового, похоже, торчал кляп. Отсюда следовало, что мой напарник вдобавок связан или скован наручниками. Он не лежал на земле – в этом случае кроме топанья слышалась бы еще возня, – а значит, его подвесили за связанные запястья на какой-нибудь стене. Помнится, я даже видел на одной из них железный крюк, вбитый в кирпичную кладку. И если прикинуть на слух, откуда исходит шум, получалось, что, скорее всего, на том крюку Черный Джордж и болтается.

И очутился он там вопреки своей воле с очевидной целью – стать приманкой для меня. Подвесившие его охотники знали, что мы действуем с Жориком заодно и вскорости я появлюсь на этом холме. Были ли выследившие нас сталкеры и загадочный снайпер членами одной банды, неизвестно. Но я бы ответил на этот вопрос утвердительно. И работали они ничуть не хуже команды Ипата. По крайней мере, сколько я ни присматривался, так никого из них и не обнаружил.

Где же засели эти ребята, ждущие, когда я брошусь снимать с крюка своего опростоволосившегося напарника? Извини, Жорик, но пока я это не выясню, придется повременить с твоим спасением.

В дебри металлорастений наши враги не полезут, готов поспорить. Автоны – не обычные кустарники. Во-первых, зреющие на некоторых из них Н-капсулы чертовски ядовиты. А во-вторых, выскочить из зарослей быстро и неожиданно облаченный в сталкерские доспехи – даже очень легкие – человек не сможет. Увязнуть в автонах – все равно что запутаться в колючей проволоке. В них еще можно, соблюдая крайнюю осторожность, скрываться от погони. Но для стремительной атаки из засады такой плацдарм является откровенно неудачным.

На территории метеостанции у подкарауливающих меня негодяев остается не так уж много потенциальных укрытий. А я и железными кустами не побрезгую. Заразное содержимое Н-капсул мой паразит нейтрализует в два счета. И ползать в металлорастениях мне давно не привыкать. Тем более что я передвигаюсь налегке, а дующий на вершине холма ветер шумит в дебрях и заглушает все издаваемые мной шорохи.

Под сенью автонов я прополз до места, на котором руины наконец-то перестали загораживать от меня Жорика, и рассудил, что охотники наверняка скрываются где-то совсем близко. Следить за пленником из других уголков станции было бы не так сподручно. И вот еще один аргумент в мою пользу: отсюда также хорошо просматривалось подножие холма, где я дрался с Ипатом.

Припомнив, под каким примерно углом падали между нами снайперские пули, я понял, что гипотетическая позиция стрелка находится сейчас прямо передо мной. Плюс-минус несколько шагов вправо или влево. Одно «но»: место это представляло собой голую земляную площадку, без единого пригодного для маскировки укрытия.

Впрочем, разве отсутствие естественных укрытий является проблемой для действительно высококлассного снайпера?

Наилучший способ обнаружить притаившегося в засаде противника – это его вспугнуть. Я подобрал с земли небольшой камень и, аккуратно раздвинув стебли автонов, швырнул его в дебри, растущие рядом с возможным местонахождением стрелка. Где попрятались его товарищи, я еще не выяснил. Но хотя бы одного члена их банды я, дай-то бог, рассекречу…

Брошенный мной камень издал не слишком много шума. Но его было вполне достаточно для того, чтобы враг забеспокоился, даже являйся он самым хладнокровным ублюдком на свете. К чести снайпера, он почти выдержал устроенное мной ему испытание. Отвлекись я в этот момент или моргни, вероятнее всего, и не заметил бы на площадке ничьего присутствия. Но я смотрел точно на этот пятачок утоптанной, казалось бы, земли. Смотрел не мигая и потому сразу заметил, как ее рельеф пришел в движение и слегка изменился.

И явно неспроста. Лежащий под камуфляжным плащом, покрытым пленкой наноботов-хамелеонов, человек вздрогнул и инстинктивно полуобернулся в направлении подозрительного шума. После чего, проявив незаурядную выдержку, мгновенно и правильно оценил обстановку. Враг не обнаружился, и охотник вновь замер без движения, продолжая следить за приманкой и подступами к метеостанции.