Семейные узы - Даниэла Стил

Думала она и о Теде и той таинственной женщине, которая занимает его мысли. Мальчик странно выглядел в Рождество, а вечером ушел. Энни никогда таким его не видела.

Кстати, Лиз понапрасну тратит время с мужчинами вроде Жана-Луи. Конечно, сейчас Лиз наслаждается жизнью, делает карьеру, но Жан-Луи не из тех, кто станет заботиться о ней. Такие, как он, заняты только собой.

Да, дети взрослеют, как это тяжело…

Энни проснулась с тяжелой головой. Тед и Кейти уже ушли. Ни один из них ничего не сообщил о своих планах. Она понимала, что в этом возрасте они не обязаны отчитываться, а у нее нет права спрашивать. Выпив чаю, Энни отправилась на работу. Когда позвонила подруга, Энни рассказала ей о ссоре с Кейт.

— Ей приходится защищать друга независимо от того, что она думает на самом деле. Не может же она признать, что ты права или что у нее самой есть сомнения. Вот она и бросается на тебя. Знаешь, мне кажется, нет ничего дурного в том, чтобы высказать свои мысли. Во всяком случае, Кейт понимает твою позицию, тебе же не следует вмешиваться, а надо посмотреть, что будет дальше. И кстати, займись собой. Развейся. Ты приедешь к нам на Новый год? Тебе будет полезно на денек уехать из дома.

— Мне не хочется бросать их на Новый год.

— Ну вот! — возмущенно фыркнула Уитни. — Ты шутишь? Мы только что об этом говорили! Это они тебя бросят! Они взрослые. У них свои планы. К тому же я хочу познакомить тебя с другом Фреда. Он классный парень!

Энни тут же припомнила вчерашние слова Кейти, что она живет, как монахиня. В конце концов, ей сорок два, а не девяносто пять. Может быть, Уитни и Кейти правы? Во всяком случае, надо попробовать. Она не хочет умирать в одиночестве. А если предстоят еще сорок — пятьдесят лет жизни, то компания не помешает.

— О'кей. Я приеду, — согласилась Энни таким тоном, как будто ей предложили выдернуть зуб без наркоза.

— Отлично! — с восторгом воскликнула Уитни. — Можешь остаться на ночь. Не стоит возвращаться одной. Ты только представь, это может оказаться началом пламенного романа и новой жизни! Этот парень тебе понравится.

Энни давно отказывалась знакомиться, она уже стала забывать, какое разочарование приносят такие знакомства. Но зато у нее теперь есть куда пойти в новогоднюю ночь. Да и Уитни скорее всего права: у детей наверняка есть собственные планы.

На следующий день Энни сообщила Теду и Кейти, что в Новый год отправится к Уитни и Фреду. Если бы они стали возражать, поездка не состоялась бы, но, как и предсказывала Уитни, оба заявили, что собираются к друзьям. Энни больше не заговаривала с племянницей о Поле. Она уже все сказала, а Кейт продолжала дуться.

К дому Уитни и Фреда в Фар-Хиллз Энни подъехала к шести часам. Машин на дороге было мало, и она добралась очень быстро. С собой взяла простое черное вечернее платье, которое пристроила на заднем сиденье. Когда Энни появилась, трое мальчишек четырнадцати, шестнадцати и семнадцати лет играли в баскетбол на заднем дворе. Все они были похожи на Фреда — с веснушками и рыжими волосами. Как и отец, они всерьез увлекались спортом. Старший сын собирался поступать в медицинский колледж и идти по стопам отца.

Мальчишки весело помахали Энни.

Фред, хирург-ортопед, имел репутацию успешного врача. Энни бы такого человека не выбрала, но Уитни была с ним счастлива. Он высоко ставил собственное «я», отличался некоторым самолюбованием, но при этом являлся хорошим отцом и мужем, добытчиком и человеком очень ответственным. Энни всегда его за это уважала.

Уитни обняла подругу и ввела в дом. Там уже был накрыт стол и очень нарядно: хрусталь, серебро, повсюду белые цветы, серебряный дождь. Казалось, прием будет более изысканным, чем она ожидала.

— Сколько гостей ты ждешь? — Энни вдруг занервничала. Большинство друзей Уитни и Фреда были женаты и принадлежали к довольно тесному кругу жителей Фар-Хиллз. Многие из них, как и Фред, занимались врачебной практикой. Энни всегда себя чувствовала среди них лишней, но решила сейчас об этом не думать.

— Будет двадцать четыре человека, — ответила Уитни, помогая Энни отнести вещи в прекрасно обставленную комнату для гостей. Уитни все предусмотрела. — Как там Кейт?

— Все еще обижается. Я ее почти не видела в эти дни. Сказала, что будет у друзей. Я не спрашивала, но думаю, это значит — у Пола.

— У нее все будет прекрасно. Успокойся, повеселись сама. Гости приглашены к семи. За стол сядем в восемь — восемь тридцать.

Значит, у Энни не так много времени, чтобы одеться. Нырнув в ванну сразу после ухода Уитни, Энни пообещала себе, что сделает над собой усилие и постарается соответствовать духу вечеринки.

С помощью фена она уложила волосы на французский манер, очень тщательно сделала макияж, надела черное вечернее платье и украшенные перьями туфли на высоких каблуках. Лиззи купила их для нее в Париже. Бриллиантовые сережки Энни подобрала сама. Изучив результат в зеркале, она решила, что модница Лиз ее бы одобрила. Изящная сумочка — черный шелковый клатч — дополнила туалет. Покидая комнату, Энни выглядела изысканно и ухоженно.

Появились первые гости. Эту пару Энни уже встречала. Он хирург-ортопед, как и Фред, а она — подруга Уитни. Энни вспомнила, что они могут выпить лишнего.

Пара окинула Энни оценивающим взглядом, и жена приняла самодовольно-снисходительный вид, который некоторые замужние женщины практикуют в присутствии незамужних, как будто сочувствуют им, хотя Энни не променяла бы своего положения на жизнь этой дамы. Тем не менее Энни поддерживала с ними дружелюбную беседу, пока подъезжали другие гости. К восьми все были на месте. В пригородах люди приезжают вовремя, это в больших городах все вечно опаздывают.

Энни рассматривала гостей и никак не могла угадать, который из мужчин предназначен для нее. Почти каждый имел брюшко, все были среднего возраста. Большинство дам страдали лишним весом. Уитни тоже, хотя она была такой же высокой, как Энни, и ее это не портило. Энни всегда казалось, что лишний вес появляется оттого, что большинство женщин пьют слишком много вина. Фигура ее была лучше, чем у любой из присутствующих дам. Энни удивилась, заметив, что женщины не обращают на нее внимания. Мужчины же собрались в группы и говорили о бизнесе и медицине. Они вели себя так, будто женщин не существует, а те как ни в чем не бывало оживленно болтали между собой о теннисе, детях и шопинге.

— Видела его? — спросила Уитни, останавливаясь на минуту рядом с Энни, а затем пошла дальше заниматься гостями. Она представила Энни некоторым гостям, но все это были супружеские пары. Энни догадалась, что тот, с кем ее собирались знакомить, был, очевидно, единственным, кроме нее, не состоящим в браке гостем, но кто это, еще не поняла. По словам Уитни, ему пятьдесят два года, он хирург, ездит на «порше», разведен. Энни могла узнать его в толпе, только если бы видела, как он один выходит из машины.

На женщинах были платья для коктейля или вечерние наряды, на мужчинах — смокинги. В целом все выглядели уж слишком нарядными. За пять минут до того, как сесть за стол, Уитни подвела к Энни мужчину и представила его как Боба Грэма. У Энни оборвалось сердце: человек, с которым Уитни мечтала ее познакомить, выглядел не лучше, чем все прежние кавалеры-неудачники. Претендент окинул ее масленым, плотоядным взглядом и не преминул сообщить, что работает хирургом и занимается трансплантацией сердца и легких. Судя по его тону, он явно ожидал аплодисментов. Выглядел Боб атлетом, но все же имел брюшко и несколько подбородков. А еще у него была искусственная шевелюра из пересаженных волос, неудачно выполненная год назад, когда он развелся. Энни предпочла бы откровенную лысину, но, стараясь быть объективной, уговаривала себя, что должна дать человеку шанс. Вдруг он самый замечательный в мире и просто неудачно пересадил себе волосы? Или самый веселый, или занимательный, или умный… Все возможно. Она заметила, как Грэм рассматривает ее сережки, а тот тем временем взялся за дело.