Клей - Ирвин Уэлш

Сажусь в автобус и забираюсь наверх. Денёк складывается неплохой. Когда мы проезжаем по Принцесс-стрит, со второго этажа открывается отличный вид на замок. Пробки, правда, пиздец. Тут понимаешь, почему люди из Глазго так недовольны Эдинбургом, ведь у них нет ни такого замка, ни садов, ни магазинов, ничего такого. В Эдинбурге, говорят, трущобы, и это правда, только вот Глазго – это сплошные трущобы, в этом-то и разница. Они как кочевники. Беспредельщики вроде Дойла здесь выделяются как паршивые овцы, в Глазго они затерялись бы в толпе себе подобных.

Ронни Алисон из боксёрского клуба сел в автобус. Я отвернулся, но он меня заметил, подошёл и сел рядом. Он сразу засёк шарф «Хибз», свисающий из моего кармана.

– Так-так.

– Ронни

Он кивает на шарф.

– Чем торчать на трибунах, ты бы лучше в боксёрском клубе позанимался. Я как раз туда сейчас еду.

– Ну да, ты так говоришь, потому что сам – «джем-тарт», – отшучиваюсь я.

Ронни качает головой.

– Нет. Послушай, Билли, ты играешь в футбол, и тебе нравится его смотреть, и всё такое. Но твоё настоящее призвание – это бокс. Заруби себе на носу.

Может быть.

– Да у тебя боксёрский талант, сынок. Не закапывай его.

Я хочу играть в футбол. За «Хибз». Чтобы выйти в форме на Истер-роуд. Алану Макки это и не снилось. Его просто не заметят. Слишком цветастый, пиздобол.

– Мне выходить, Ронни, – говорю я и встаю, заставив его подняться, чтобы пропустить меня.

Он смотрит на меня, как то актёр из «Перекрёстка», там, где ты думаешь, что фильм уже кончился, а они ещё выдают шуточку.

– Запомни, что я тебе говорю.

– Увидимся, Ронни, – поворачиваясь и скатываясь по лестнице к выходу.

Это, конечно, не моя остановка, и лучше б мне проехать до следующей, но хочется побыть одному. С таким движением по Принцесс-стрит я с тем же успехом дойду до Уимпи пешком.

Опоздание

В каком-то смысле это Каролин Уркхарт виновата в том, что мы опоздали. Вчера на перекличке она была в коричневой мини с пуговками по краям и в лосинах с прошитыми дырочками по внешней и внутренней стороне ноги. Именно об этом я и думал, когда мама растолкала меня, поставит чай и тосты.

– Пошевеливайся, Эндрю, ребята зайдут за тобой с минуты на минуту, – как обычно, сказала она.

Чай совсем остыл, потому что я всё думал, что если б эти её дырочки на лосинах шли по всей внутренней стороне, то одна должна быть там, где пихва, а если бы на ней не было трусиков, то мне всего-то нужно было бы задрать юбку и вставить свой перец и трахнуть её прямо за партой на английском, и никто бы ничего не увидел и не услышал, как в кино или во сне, все просто уставились бы на доску, и я достаю носок, который держу под матрасом, и натягиваю его на упругий хер, а у Каролин подведены глаза, и накрашены губы, и строгое лицо с миной превосходства, как тогда, когда мы катались на великах по Колинтон-Дейл и видели её идущей за руку с этим здоровым засранцем, счастливчик, ему, наверное, за тридцать или около того, но теперь-то она со мной и ей это нравится, он хочет и…

… уф-ф-ф…

…сяк… сяк… сяк…

… всё, носок снова полон.

Ещё минуту я прихожу в себя. У меня в ухе серёжка со вчерашнего вечера. Я надел её в клубе, когда играл в настольный теннис. В пятницу, однако, я не забыл её снять, потому что мисс Дрю сразу отправляет к этому уроду Блэки, если видит тебя с серьгой в школе. Вытягиваю слаксы (мудила запретил носить «левиса»), шузы на шнуровке, синюю тенниску «Фред Перри» и жёлтую с чёрным бейсбольную куртку на молнии.

Быстро заглатываю чай и бегу умыться. Лошбаны – Билли и Карл – уже подходят к двери, я слышу. Мама снова стонет, и я плескаюсь на скорую руку – лицо, подмышки, яйцы, срака – и натягиваю кишки, дожёвывая тост.

– Скорее, сынок! – кричит она.

Я заглянул в шкаф возле кровати, проверил, на месте ли ножик. Вспоминаю, как я достал его и давай тыкать в этого чувака, порезал постер «Джем», всё такое. Мне немного жаль, плакат был хороший, да и чувак был нормальный. Из «Джема» чуваки круто одеваются, это да. Английские пидора всё равно.

Не могу удержаться и беру клинок в руки. В ту пятницу меня подмывало взять его в школу, но лишних проблем наживать совсем не хочется. Запихиваю обратно в шкаф. Мама опять кричит. Я ломанулся по лестнице и чуть не споткнулся о собаку, которая лежала на ступеньках и даже не пошевелилась.

– Съеби отсюда, Кропли! – заорал я, он вскочил, мы выбежали из подъезда и двинулись по улице.

Билли был не в духе, но поначалу отмалчивался. Мы перешли дорогу с разделительным бортиком.

– Почему ты заставляешь всех ждать, – запиздел на меня Карл, но ему-то по большому счёту насрать на опоздание, он просто хотел подзавести Биррелла.

– Понимаешь, если Блэки дежурит… – начал Билли, покусывая нижнюю губу.

– По пятницам Блэки никогда не дежурит! Он дежурил вчера и поймал Дейви Лесли, – говорю.

Стояло лето, но утро было унылое, и похоже было, что собирается брызнуть. Идти нам было не то чтоб очень далеко, и всё равно я вспотел как свинья, так быстро мы хуячили.

Только мы перешли через объездную дорогу, как раздался гудок. Мы оглянулись и увидели грузовичок развозки соков. Терри сидел рядом с водителем, и его кудрявая копна высовывалась из окна.

– Поторапливайтесь, мальчики, а не то опоздаете в школу! – завыл он высоким надменным голосом.

Мы отсалютовали ему.

– Не забудь про завтрашнюю игру! – прокричал Билли.

Терри показал фак, высунув руку в окно.

Предвкушение завтрашнего дня развеселило нас, и мы хихикали всю оставшуюся дорогу к школе. Завтра суббота! Круто!

Когда мы пришли в школу, дежурным-таки оказался Блэки. Мы разглядели его, притаившись за живой изгородью, идущей вдоль школьного забора. Сучара, стоял там на крыльце, руки сцеплены за спиной. Билли не смог удержаться и вытолкнул Карла из-за кустов. Карл запрыгнул обратно, но гондон нас засёк и прокричал:

– Ребята! Я вас вижу! Идите сюда! Карл Юарт! Ко мне!

Карл оглянулся на нас и вышел такой весь запуганный, раболепный, как пёс, который сбежал, гонялся за сучками чёрт знает сколько и вот наконец вернулся. Я знаю, каково ему сейчас, бедняжечке, надеюсь, ему повезёт больше, чем мне!

– Остальные! Я знаю, Карл не один! Выходите, иначе вас ждут серьёзные проблемы!

Мы с Билли переглянулись и пожали плечами. Нам ничего не оставалось, как только пойти в школьные ворота и, миновав бетонную игровую площадку, подрулить к дверям, где стоял это гондон, прямо Гитлер грёбаный. Не просто гондон, гондон штопаный, со своими усиками и очочками. Слава яйцам, я не забыл вынуть серьгу из уха.