Негодник - Элизабет Кейз

У Коннела же заныло сердце при мысли о том, сколько финансовых перерасчетов предстоит ему сделать в связи с новым разделом Гленмида. В особенности если принять во внимание новые акции и расширение строительства.

– Не знаю, как у вас в Америке, – продолжал Коннел, – но у нас в Ирландии вся земля должна быть поделена равными долями между сыновьями. Гленмид находился в совместном владении у наших отцов. Когда умер мой отец, доля его отошла ко мне. Доля дяди Бреннана должна была перейти к Финну, а теперь, соответственно, переходит к Россу. Сколько времени займет эта процедура – одному Богу известно.

Бетани молча кивнула. Как только все уладится, она может взять сына и воспитывать его там, где сочтет нужным. Лучше, конечно, подальше от тех мест, где знают о дурной славе Финна.

Тут за окном послышался хруст гравия под колесами повозки, возвещавший о возвращении Дженны и Бриджет. Покосившись на Бетани, Коннел сказал:

– Кажется, ваша тетя вернулась.

– С вашего позволения я пойду посмотрю, благополучно ли вернулись домой Росс и Мэри. – Бетани направилась к двери. Обернувшись, спросила: – Мы ведь сможем продолжить этот разговор в другое время?

– Да, разумеется.

Коннел сел за стол и достал письменные принадлежности, намереваясь написать письмо нотариусу. Несомненно, они оговорили основные условия. Что еще осталось? Коннел очень устал – сказывалось недосыпание и напряжение последних дней. Однако нельзя было откладывать дела. Да-да, ни в коем случае нельзя откладывать. Чем скорее он закончит дела, тем скорее сможет выдворить Бетани из Гленмида… и из своих мыслей.

Бетани задержалась в дверях и, взявшись за ручку, обернулась к Коннелу.

– У меня еще один вопрос, – сказала она.

– Что за вопрос? – Продолжая затачивать перо, Коннел поднял глаза на гостью.

– Почему Финн все эти годы говорил, что вы умерли?

– Он думал, что я умер. – Порой самый простой ответ – лучший ответ.

Бетани нахмурилась:

– А почему он так думал?

– Потому что в тот день, когда Финн покинул Гленмид, он выстрелил мне в спину.

– Как его называют? – Повалившись на кровать, Бетани судорожно схватилась за ее холодный металлический столбик. На грудь ей навалилась такая тяжесть, что трудно было дышать и казалось, что она вот-вот задохнется.

Приблизившись к племяннице, Бриджет сокрушенно покачала головой:

– Его называют нечестивый Делейни. Или же просто нечестивец.

Бетани сделала глубокий вдох и пробормотала:

– Но это ужасно… Да-да, ужасно. – И она даже не знала, что страшнее: нависшее над головой Коннела Делейни мрачное облако позора или тот факт, что она, сбежав из одной жизни, отравленной скверным запахом скандала, умудрилась оказаться вместе с сыном почти в такой же ситуации. Все ее планы, все ее мечты рушились прямо на глазах.

Ах, она ужасная мать! Возможно, Финн был прав, когда так говорил.

Одного взгляда на Бриджет, вернувшуюся из деревни, было достаточно, чтобы понять: все очень плохо. Но прежде чем они смогли остаться наедине и поговорить, у Бетани больше часа ушло на сына. Следовало убедиться, что с Россом все в порядке, что он не промок, что будет сидеть в детской комнате, выпьет молока с хлебом, после чего отправится спать. После этого Бетани помогала пожилым женщинам переносить из повозки на склад продукты и вещи. Она и представить себе не могла, что Бриджет сообщит ей такие ужасные новости. Увы, оказалось, что она, Бетани, привезла своего сына в дом человека, который был похож как две капли воды на ее покойного мужа не только внешне, но и по своей внутренней сути.

– Должна сказать, что я согласна с Дженной О’Тул, – заявила Бриджет, взяв с туалетного столика свою гребенку. – Не может быть, чтобы Коннел Делейни занимался такими вещами. Полагаю, что все это выдумки. Ведь бабушка всегда писала о нем только хорошее. И она всегда говорила, что «этот Коннел Делейни – честный молодой джентльмен».

С тяжким вздохом Бриджет плюхнулась на матрац рядом с Бетани. Пружины кровати при этом жалобно заскрипели.

– Совсем не такой, как тот, за которого ты вышла замуж, – продолжала Бриджет. – Об этом Делейни бабушка никогда слова плохого не сказала. Если бы только она, твой отец и я могли предположить такую поразительную разницу в двоюродных братьях и вовремя разглядеть недостатки Финна, многое можно было бы предотвратить.

– Перестань себя винить, тетушка. Мой неудачный брак с Финном – полностью на моей совести.

– Такие вещи редко случаются из-за ошибки только одного человека, айшон. – Бриджет провела гребенкой по стеганому одеялу, а потом – по руке племянницы.

Бетани же тяжко вздохнула. Ну почему она в свое время так спешила повзрослеть? Не будь она тогда такой глупой, не поддайся на льстивые речи Финна, не свяжись с семейством Делейни, не приходилось бы сейчас ломать голову над проблемами, которые постоянно возникали в этой семье. Разумеется, всякий раз, когда подобные мрачные размышления одолевали ее, Бетани напоминала себе: если бы жизнь сложилась по-другому, у нее не было бы такого чуда, как Росс. Как бы то ни было, теперь ей не приходилось выбирать и оставалось лишь приспособиться к сложившимся обстоятельствам. В очередной раз.

– Мы обе прекрасно знаем, как разносятся сплетни, – продолжала Бриджет. – Причем сплетни все больше обрастают всевозможными небылицами. Люди иногда до того все переврут, что от начального смысла ничего и не останется.

– Да, верно, – отозвалась Бетани. – Но бывает и так, что начало – гораздо хуже.

В свое время все Атлантическое побережье обсуждало непристойные детали смерти ее мужа. Финна убил в приступе ярости, застав в постели своей молодой жены, его компаньон, который и сам вскоре умер от сердечного приступа. Тогда все в Уилмингтоне говорили о смерти Финна и о финансовом крахе, постигшем некогда процветавшее дело отца Бетани. Но никто, даже Бриджет, не знал всю горькую подоплеку их злополучного брака. Финн в этом смысле был крайне осторожен, а Бетани было очень стыдно говорить на эту тему.

Немного помолчав, Бриджет вновь заговорила:

– Дженна утверждает, что Коннела не приглашают ни в один дом в округе. Мужчины заезжают сюда за лошадьми, но, встретив где-нибудь Коннела, переводят своих дам на другую сторону улицы. Хотя он не так уж часто бывает в деревне.

– Он, наверное, действительно в чем-то виноват, – прошептала Бетани. Ей очень хотелось надеяться, что холодный прием, оказанный им Коннелом, объяснялся не темными сторонами его натуры, а огорчением от неожиданного появления племянника, о существовании которого он не имел ни малейшего понятия. Бетани хотелось верить тетушке, хотелось думать, что Коннел – вовсе не такой, как ее покойный муж. И в то же время она знала: нельзя забывать о прошлом. В конце концов, ей когда-то казалось, что она любит Финна.