К югу от Явы - Алистер Маклин

— Называйте меня как угодно, мисс Драчман. Я совершенно забыл о нем. Определите это как вам нравится. Для начала сойдет «преступная халатность».

— Все наши жизни целиком зависят от вас, — сказала она уже доброжелательнее. — Вы не можете упомнить обо всем.

Она прошла мимо него по резко наклоненной палубе, опираясь на койки свободной рукой.

Буквально за минуту оба тяжелораненых солдата были вытащены на палубу. Николсон нес одного, а Маккиннон другого. «Кэрри Дансер», уже глубоко осевшая на нос, продолжала идти вперед, дергаясь от каждой бьющей ей в борт волны. Николсон оценил обстановку: не более чем через минуту спасательная шлюпка потеряет свое укрытие и окажется беззащитной перед тяжелыми морскими волнами, становившимися все круче и круче на мелководье. Подбрасываемая и опускаемая волной, шлюпка почти потеряла управление в кипящем море, через планширы в нее галлонами вливалась вода. Николсон почувствовал, что и минуты не осталось. Он перелез через поручни, ожидая, когда боцман передаст ему одного из раненых. Только секунды. Только секунды. И больше невозможно будет никого принять на борт. Шлюпке необходимо отплыть от борта корабля, чтобы спастись. Секунды. И самое скверное, что почти в абсолютной темноте с «Кэрри Дансер» нужно передать тяжелораненых, умирающих людей. Судно приняло теперь такое положение, что его надстройка совершенно скрывала свет прожекторов с «Виромы».

Николсон, наклонившись вперед на ускользающей палубе, принял от Маккиннона раненого, подождал, когда боцман уцепится за его пояс, и вытянулся далеко вперед. Шлюпка показалась из темноты в узком лучике фонарика Вэнниера. Догерти и Эймс, которых надежно держали по двое солдат, сидевших на боковых скамьях, поднялись почти до уровня Николсона, потому что нос «Кэрри Дансер» все погружался и шлюпку подбрасывало все выше. Они ловко, с первой попытки подхватили раненого и опустили в шлюпку, и та сразу провалилась между волнами, окруженная светящейся кипящей пеной. Всего через шесть-семь секунд второй раненый тоже оказался в шлюпке.

Николсон окликнул мисс Драчман, но та подтолкнула вперед двух ходячих раненых, прыгнувших в шлюпку вместе, и довольно удачно. Оставался еще один солдат. Его надо передать мгновенно, мрачно подумал Николсон. «Кэрри Дансер» уже отнесло слишком далеко в море.

Но последний солдат не пришел. Николсон не мог его рассмотреть, только слышал высокий и полный страха голос метрах в пяти в стороне. Он также слышал, как мягко, но с напряжением в голосе уговаривает его медсестра. Однако ее уговоры никак не действовали на раненого.

— В чем еще, черт побери, там дело? — свирепо закричал Николсон.

Послышался смущенный шепот, и девушка крикнула:

— Минуту, пожалуйста.

Николсон перегнулся в сторону, вглядываясь вдоль борта «Кэрри Дансер», и вытянул руку, защищая от света прожекторов привыкшие к темноте глаза. «Кэрри Дансер» опять развернуло носом прямо в открытое море. Теперь корпус тонущего корабля не защищал шлюпку от волн. Николсон уже видел первые из покрытых пеной вздымающихся волн, бесшумно двигавшихся вдоль корабля одна за другой. Прожектора были направлены вдоль морской поверхности, освещая белые гребни волн, а впадины между ними оставались в темноте. Одно можно было сказать твердо: волны слишком велики и круты. Пяток таких волн — и шлюпка наберет воду по самые борта и перевернется. Или же волны зальют двигатель, и результат будет столь же катастрофическим.

Николсон опять повернулся, перегнулся через перила, крикнул Вэнниеру и Феррису, чтобы те прыгали в шлюпку, крикнул Маккиннону, чтобы тот бросил конец, и, скользя, побежал по палубе туда, где стояли солдат и девушка. Те находились на полпути между дверью кубрика и ведущим на кормовую палубу трапом.

Он не церемонился: не оставалось времени. Схватил девушку за плечи, развернул и отнюдь не дружески толкнул к борту корабля. Потом схватил солдата и потащил по палубе. Юноша сопротивлялся. Пока Николсон пытался получше ухватить его, парень внезапно нанес ему сильный удар прямо между глаз. Николсон поскользнулся на мокрой накренившейся палубе, упал, вскочил на ноги и словно кошка прыгнул на солдата, но его руку, занесенную для удара, схватили сзади. Прежде чем он освободился, солдат бросился к ведущему на корму трапу, гулко застучав каблуками по металлическим ступеням.

— Вы дурочка, — тихо сказал Николсон. — Маленькая сумасшедшая дурочка.

Он грубо выдернул руку, хотел сказать что-то еще, но увидел четкий силуэт боцмана в прожекторном свете. Тот усиленно махал ему со своего места у поручня.

Николсон больше не мешкал. Он потащил сестру по палубе, перебросил через поручни. Маккиннон схватил ее за руку, глянул на шлюпку, которая уже на две трети исчезла из виду в промежутке волн, и мрачно ждал возможности прыгнуть. Лишь на секунду он глянул назад, и по выражению отчаяния и гнева на его лице Николсон определил, что тот знает о происшедшем.

— Я нужен вам, сэр?

— Нет, — решительно сказал Николсон. — Шлюпка важнее. — Он глянул вниз на шлюпку, начинавшую свой подъем на волну, к свету. — Господи, Маккиннон, она уже почти полна воды. Угоняйте ее отсюда побыстрее.

— Есть, сэр!

Маккиннон деловито кивнул, подгадал время и прыгнул вместе с девушкой в шлюпку, где их подхватили и поддержали крепкие руки, а лодка снова провалилась в темноту между волнами. Секундой позже передний канат, извиваясь змеей, соскользнул в спасательную шлюпку, а Николсон склонился над поручнями и наблюдал за этим.

— Все в порядке, боцман? — окликнул он.

— Да, сэр. Мы уйдем в подветренную сторону.

Николсон отвернулся, не желая наблюдать, как им это удастся. Наполненная водой спасательная шлюпка в такой шторм при развороте может быть захлестнута водой, но если Маккиннон сказал, что все в порядке, значит, так оно и есть.

Он добрался до верха трапа на кормовой палубе и остановился, держась за поручень и медленно осматриваясь.

Перед ним была надстройка судна, за ней, вытянувшись в темную изящную тень на воде, находился танкер. Он виднелся лишь наполовину, но Николсон легко мог представить весь свой корабль за белым бриллиантовым сверканием его прожекторов. Но прожектора, как внезапно осознал Николсон, сияли уже не так сильно, как десять минут назад. Он подумал, что «Вирома», должно быть, уходит в море, пытаясь оказаться в стороне от мелководья. Затем внезапно понял, что, судя по размерам и неизменному положению смутно различимого силуэта, корабль не сдвигался с места. Силуэт корабля не изменился, прожектора не сдвинули своих лучей. Но казалось, прожектора потеряли свою мощь, казалось, что их поглощает и растворяет чернота моря. И еще что-то его насторожило. Море стало черным, совершенно темным, без самых малых оттенков белизны даже на гребнях волн. Николсон сразу понял: нефть.

Не могло быть никакого сомнения: море между двумя судами покрылось широким толстым слоем нефти. Наверное, «Вирома» за последние пять минут выкачала в открытое море сотни галлонов нефти. Этого хватало, чтобы уменьшить зубы самого свирепого шторма. Капитан Файндхорн наверняка увидел, как «Кэрри Дансер» уносит в море, и сразу понял, что шлюпке грозит опасность быть полностью залитой водой. Николсон рассеянно улыбнулся и отвернулся. Признавая, что разлитая нефть гарантирует безопасность шлюпки, он отнюдь не радовался той перспективе, что глаза его могут быть выедены нефтью, а уши, нос и рот забиты ею. Его полностью вымажет нефть, когда он через несколько секунд окажется за бортом. Он и юный Алекс, солдат.