Сады Солнца - Пол Дж. Макоули

– Конечно, мы начали с наркотиков, но они не сработали, – продолжила капитан. – Ее метаболизм необычен, нервная система – крайне необычна. Теперь мы используем боль. Но девочка выносит больше боли, чем кто-либо, испытывавшийся на этом приборе. Я знаю, она ощущает боль. В крови – повышенный уровень гистамина, большая активность нервной и эндокринной систем, сканы мозга тоже показывают активность… Девочка не блокирует боль. Совсем. Но не сдается. Поразительно.

– Я бы назвала это по-другому, – заметила Шри.

Капитан-доктор Гавилан была мулаткой средних лет, полногрудой и похожей на голубя. Она, по-птичьи склонив голову набок, уставилась на Шри и сообщила:

– Если вы разочарованы нашей работой, уверяю, в нашем распоряжении есть и другие методы. Например, нанесение увечий. Невежи обычно говорят о том, что дух и тело разделены. По моему опыту, дух быстро сдается, когда уничтожают тело. Самые упрямые и выносливые говорят, когда их начинают резать и жечь.

Шри передернуло от омерзения при виде жадного блеска в глазах женщины.

– Капитан-доктор, я разочарована вашими успехами. И у меня вызывают отвращение ваши методы.

– Эта девочка – живое доказательство плана дальних ускорить человеческую эволюцию, устремить ее в неприемлемом направлении. Эту девочку сделали монстром. Она – преступление против бога и Геи. Мы пришли сюда, чтобы покончить с богохульной мерзостью. Это – священная задача, мы не должны колебаться, выполняя ее. Думайте о ней лишь как о биологическом объекте, средстве найти Авернус, – выговорила капитан-доктор Гавилан слащавым, липким, ядовитым голосом.

Шри посмотрела на девочку, заключенную в блестящий аппарат, на мускул, подрагивающий на щеке – снова и снова.

– Пытка редко дает полезную информацию.

– Генерал полагает, что она заговорит, – напомнила Гавилан.

– Генерал ошибается, – отрезала Шри.

Она позвонила Арваму Пейшоту, объяснила, что хочет предпринять, причем только на своих условиях, без всякого вмешательства со стороны.

– Осторожнее, – предупредил генерал, – приказываю здесь я и только я.

– Вам нужна моя помощь. Капитан-доктор Гавилан – фанатичная дура. Ее методы нелепы. Она не смогла ничего добиться, потому что не понимает природы той, кого мучает.

– А вы гарантируете, что ваш метод принесет плоды?

– Я гарантирую лишь то, что приложу все возможные усилия. Если не получится, я никогда более не попрошу вас ни о чем. Я уйду, и пусть капитан-доктор и ее команда палачей делают, что хотят.

Генерал выделил Шри ровно неделю. Юли перевели из центра допросов в обычный гостиничный номер и подвергали лишь не очень утомительным рутинным беседам с парой психологов. Тем временем Шри дала группе, изучавшей геном Юли, новое задание: идентифицировать и синтезировать феромон, который, в отличие от обычных наркотиков и «сывороток правды», смог бы вписаться в модифицированный метаболизм девочки и сделал бы ее более восприимчивой к внушению.

К счастью, Шри имела подходящую для адаптации модель: смесь сложных веществ, которые выделяли потовые железы старшего сына. Шри с группой разработали виртуальную модель обонятельных рецепторов Юли и проверили мириады модификаций феромонного коктейля Альдера, заменяя атомы, например азот на серу, добавляя кислотные остатки, разрывая связи и так далее, и тому подобное. Лучших кандидатов испробовали на самой Юли: добавляли по очереди крошечные количества в комнату и проверяли результат по ответам на вопросы, которые задавали психологи, и по общей физиологической реакции: расширению зрачков, проводимости и температуре кожи.

Шри безжалостно подгоняла группу. Четыре дня они работали круглые сутки, поддерживаемые протеиновыми смесями, кофеином и специальными препаратами. Наконец группа синтезировала лучший из кандидатов. Он производил лишь небольшое снижение отрицательности реакций и ответов и соответственное возрастание дружелюбия и желания сотрудничать – но ничего сильнее в отведенную горстку дней получить не удалось. Затем Шри поспала шесть часов, провела интенсивный сеанс кондиционирования с психологами и впервые вступила в номер Юли.

Маленькие комнаты были неярко освещены, выдержаны в успокаивающих сине-зеленых тонах. В горшках – настоящие цветы, на полу – роскошный квазиживой ковер, слышалось чириканье птиц. Маленькая девочка, одетая в чистый белый комбинезон, лежала на животе на мягком кресле и читала древний роман, «Моби Дик», перелистывая страницы размеренными быстрыми движениями.

Она не подняла головы, когда вошла Шри, и лишь пожала плечами, когда та попросила разрешения сесть.

Шри примостилась на краешке подвесного кресла и сложила руки на коленях.

– Я хочу извиниться за то, что с тобой делали. Это было ошибкой. Они не понимали тебя.

– А вы понимаете.

– Конечно, нет. Но я хочу попробовать.

– Вы хотите подружиться со мной, потому что хотите залезть в мою голову. А туда вы хотите залезть, чтобы выведать секреты моей матери. Профессор-доктор, я знаю, кто вы. Вы сотрудничали с ней, работали над биомом Радужного Моста. Вы были на барже в то день, когда озеро собирались засеять жизнью. Вы сгорали от нетерпения, желая встретиться с моей матерью. Вы даже дрожали от возбуждения. Ведь вы и сейчас подрагиваете – и не только потому, что боитесь меня – хоть вы и в самом деле боитесь. Вы страстно желаете того, чтобы я хоть на шаг приблизила вас к вашей самой заветной цели.

Юли говорила чуть насмешливо, немножко самодовольно. Ее глаза, почти в точности оттенка хлорофилла, по-прежнему глядели в книгу. Начали отрастать волосы – черная щетина на гладкой коже. На шее – пластиковый ошейник. Он выдаст мощный парализующий импульс, если Юли попытается напасть на Шри либо как-нибудь иначе спровоцирует солдата, наблюдающего за ней.

– Юли, ты умеешь видеть людскую натуру, – заметила Шри. – Используй эту способность, чтобы проанализировать ситуацию. Подумай над тем, как я могу помочь тебе. И твоей матери тоже.

– В тот день мертвец пошел по водам, и забавная церемония быстро превратилась в хаос. Налет так называемой цивилизованности в людях очень тонкий и хрупкий. Мы сейчас вежливы и обходительны друг с другом. Но ведь все может измениться в считаные секунды.

– Юли, я не такая, как остальные. Я не часть здешней военной машины. Я ученый, как и твоя мать.

Девочка зевнула, показав аккуратные, ровно расставленные белые зубки в чистых розовых деснах.

– Моя мать – не ученый. Она – гений генетики. Если вы не понимаете разницы, вам бесполезно что-либо объяснять.

– Да, наука – лишь один из ее инструментов. Другой ее инструмент – воображение, умение видеть мир под иным, уникальным углом. Но наука важна для ее работы, как ничто иное. Юли, я восхищаюсь работой твоей матери. Я хочу понять и ее, и ее труды.

– Я не похожа на мою мать, – сказала Юли. – Я даже не ученый, не говоря уже о гении генетики. Простите, но что есть – то есть. Я не лгу. Вы считаете, что я – ключ к самому заветному в вашей жизни, самому вожделенному. Увы, вы ошибаетесь. Но никакие ваши слова это не изменят. Вы можете избавить себя от ненужных усилий и вернуть меня военным.