Копейка - Александр Вавилов

После жаркого секса, случавшегося с ними частенько после сцен ревности, они лежали удовлетворённые и усталые. Сергей попытался разжечь недокуренную сигару, когда Изабелла вдруг истерично засмеялась, обхватив руками живот.

— Ты чего там давишься, крошка? — спросил у неё Сергей, раскурив наконец сигару.

— Я вспомнила Пашу, тогда в сауне, на нашем первом свидании, — сквозь смех пыталась произносить слова Изабелла. — Как он испугался вороны, залетевшей в окно. Помнишь, с каким ужасом он нацепил одежду на мокрое тело и, не завязывая ботинки, ракетой вылетел на улицу?

— Конечно, я тогда чуть не кинулся голый за ним, обмотанный полотенцем.

Внезапно Сергей, словно молнией поражённый остановился, застыв словно статуя, в руку которой кто-то засунул дымящуюся сигару.

— Что с тобой? — всё ещё смеясь толкнула его в бок Изабелла.

— Помнишь, тогда на нём был странный корсет, который он сказал носит, чтобы стягивать спину и каким-то образом лечить нервы?

— Да, он выглядел в нём так нелепо.

— В тот день я видел на нём тот же самый корсет.

— В какой день?

— Когда ты приревновала меня к девчонке с красивой задницей.

Изабелла снова ударила его локтем в бок:

— Не напоминай мне о ней, козёл!

— Подожди, подожди, Иза. Тогда вечером он мне дал команду продавать акции нефтяной компании, которые рухнули на следующий день.

— И что?

— А то, что это было так неожиданно. Как будто ему внезапно сообщили об этом.

— Кто?

— Откуда я знаю кто? Может инопланетяне.

— Дурак, — снова засмеялась Изабелла.

— Стой, стой, здесь что-то нечисто. Я помню, мы просто сидели, он как обычно рассматривал отчёты, и ничего не предвещало бури. Внезапно он стал будто одержимым, вскочил с кресла и начал орать, чтобы я продавал все акции ближневосточного гиганта.

— Он объяснил это хоть как-то?

— Он сказал: «Мне холодно!»

— Не удивительно, — расхохоталась Изабелла, — Павел Иванович у нас всегда был со странностями.

— Нет, Иза, ты не понимаешь. Он тогда схватился за сердце словно бы оно пыталось вырваться у него из груди, — продолжал заговорщически рассуждать сам с собой Сергей. — Когда я вышел из его кабинета и обернулся, он пытался снять этот корсет с себя. А заметив, что я смотрю на него, он быстро закрыл жалюзи.

— Ты думаешь, он сошёл с ума?

— Я думаю, Иза, нам нужно узнать, что скрывает его корсет.

— И как это сделать?

— Нужно, чтобы он разделся, — и Сергей зловеще посмотрел на неё.

— А при чём здесь я? — спросила у него Изабелла, и понимая, на что он намекает, вскрикнула: — Нет! Даже не смей просить меня об этом!

— Иза, нам нужно узнать это.

***

Павел сидел за столом, обхватил голову руками, когда к нему вошла Изабелла и принесла крепкий кофе и пончик.

— Вы неважно выглядите, Павел Иванович. Выпейте кофе.

— Просто ночной кошмар, — ответил ей Павел, беря в руки стаканчик с горячим бодрящим напитком.

— Что-нибудь ещё?

Только сейчас Павел обратил внимание на неё: Изабелла была в просторном летнем платье с открытой шеей и руками. Верхние пуговицы были расстёгнуты, и на него смотрел разрез её подтянутых лифчиком грудей. Она глубоко дышала, излучая аромат сильного пьянящего парфюма. Волосы на голове были собраны в пучок, и только одинокий локон свисал сверху, падая на очки с золотой цепочкой на оправе. Изабелла скривила подкачанные пухлые губки, обильно напомаженные красной помадой, и сдула его в сторону.

Павел невольно поперхнулся, и после секундной паузы, заикаясь, ответил:

— Ты сегодня одета не по форме, Изабелла.

— А я думала вам понравится моё новое платье, — она расправила складки на бёдрах и добавила: — это новая коллекция от Elisabetta Franchi.

— Да, конечно, мне нравится, — Павел замялся. — Спасибо за кофе.

— Пожалуйста, Павел Иванович.

Изабелла улыбнулась и вышла из кабинета. Через минуту появился Сергей.

— В чём дело, почему Изабелла в таком виде? — спросил у него Павел

— Откуда я знаю.

— Скажи ей.

— Сам скажи, а лучше уволь.

— Вы что опять поругались?

— На этот раз всё серьёзно. Мы расстаёмся. Её заскоки сидят у меня вот где. Я нашёл себе новую девушку. Теперь я с Кристиной.

— Где ты её нашёл?

— А помнишь ту пару, которой я продал валюту?

— Не может быть, они же женаты!

— Уже разводятся, так что эта ревнивая девица меня больше не интересует. Можешь пользоваться ей в своё удовольствие.

— Не неси ерунды, у меня есть Даша.

— Даша Воронцова? Да-да, все мы знаем об этой сказке. Даша, которую никто никогда не видел. Послушай, старик, я не против всех твоих чудачеств. Правда, все гении немного не от мира сего, но всё же советую тебе присмотреться к реальным женщинам, а не воображаемым.

Это было правдой, он слышал о Даше уже много лет, но никогда её не видел. Когда Павел уволился с работы, открыл брокерскую компанию и позвал его к себе в качестве зама, первый его вопрос бывшему коллеге был: «А кто это такая, Дарья Воронцова? И почему ты называешь компанию в её честь?»

Павел настаивал на том, что это его девушка, с которой он познакомился в «Грошах», и которая была с ним всё это время. В учредительных документах она не значилась. Ни одной её фотографии Павел так же никогда и никому не показывал. Его сотрудники думали, что это просто выдумка странноватого генерального директора.

И даже родилась легенда о том, что когда-то Павел Иванович, любил одну девушку, но она предпочла его другому. Однако он был настолько верен своей любви, что не прекращает думать о ней спустя много-много лет. И работает как сумасшедший, чтобы в конце концов, разбогатеть до уровня первой сотни журнала Forbes, и тем самым добиться любви той единственной, которую любит всю жизнь.

Эта история ходила между сотрудниками, забавляя Сергея, который знал Павла давно, и хорошо помнил их совместные посиделки в «Грошах» и «Легионере». Он знал, что любая мало-мальски смазливая девочка может моментально растопить нежное сердце Павла. Да только никому он был не интересен со своей скучной унылой жизнью раба, полностью подчинённого интересам собственного бизнеса.

Он реально верил, что скорее всего его друг немного тронулся умом и выдумал в своей голове то, чего никогда не было. Вся эта история про Дашу казалось ему интересной фантазией, компенсировавшей Павлу глубокое одиночество. Поэтому он снисходительно относился к заскокам друга и странностям в поведении.