Алеша - Анри Труайя

Жизела и Мартина присоединились к Гозеленам на паперти. Жизела объявила, что кюре был «превосходен в своей тупости и убежденности». Встречу назначили после обеда. Небо было неясным, так что в дальнюю прогулку отправляться было нельзя. Тьерри предложил поехать к каминам[15] Фей.

– Заходите за нами в гостиницу, – предложила Жизела. – В три часа, годится?

– Попросите Альбера отвезти вас, – сказал господин Гозелен. – Нам сегодня машина не нужна.

Быстро пообедали, так как родители Тьерри ждали гостей – не Бурассонов, слава богу! – на бридж. Пристрастие Гозеленов к картам было странным. Это, конечно, был не в высшей степени изысканный досуг. У Крапивиных в бридж не играли. И ни во что другое. Встречи с друзьями были посвящены бесконечным разговорам. Русская болезнь!

Тем временем в шале с самого утра царила суматоха. По случаю бриджа горничная передвинула в гостиной мебель и поставила в центре четыре складных, покрытых зеленым сукном столика. Повариха Мари трудилась над приготовлением десяти сортов сандвичей. Спустившись в гостиную, Алексей и Тьерри обнаружили ряды серебряной посуды, нагруженной ломтиками поджаренного хлеба с гусиной печенкой, окороком, лососем, пирожками с ягодами, печеньем, пирожными с кремом. Несмотря на протесты Мари, они отведали, смеясь и облизывая пальцы, всего понемногу, прежде чем ускользнуть на свое молодежное гулянье.

Жизела, Мартина, Марсель и Адриен ждали Тьерри и Алексея в холле гостиницы. За город выехали на машине. Потом отправились цепочкой пешком по прерывающейся тропинке к каминам. Алексея поразили четыре возвышающиеся на склоне земляные колонны с плоским камнем наверху. Вода размыла вокруг них почву, однако эти странные неустойчивые пирамиды – единственная достопримечательность неброского пейзажа – все еще продолжали стоять. Жизела по праву сочла их репутацию «раздутой».

– Это приманка для туристов! – сказала она.

Мартина спросила, почему они называются «каминами Фей». Может быть, с этим названием связана легенда? Тьерри признался, что не знает. Жизела сфотографировала кузена и Алексея на фоне альпийского пейзажа. Они стояли плечом к плечу с ледорубами в руках и щурились от яркого солнца. Все по очереди позировали перед фотоаппаратом, который девушка установила на штативе. Потом пошли дальше. Движением дирижировал Тьерри. Остальные, рассеявшись, шли за ним. Под ногами перекатывалась галька. Склон был крутым. Завершавший группу Алексей крикнул Тьерри:

– Ты идешь слишком быстро!

Но Тьерри отрицательно покачал головой и ответил, не оборачиваясь:

– Не беспокойся! Все в порядке.

Балансируя на длинных ногах, он при каждом шаге помогал себе ледорубом. Вдруг он поскользнулся, качнулся и упал на спину. Первым подбежал Алексей.

– Тебе не больно? – спросил он.

– Ничего, – ответил Тьерри. – Я и в самом деле очень неловкий! Неумеха!

Подошли Жизела, Мартина и братья Веррье. Тьерри успокоил их:

– Все нормально. Идите вперед. Я вас догоню.

Они пошли. Оставшись с Алексеем, Тьерри сел на камень, чтобы отдышаться. Он был очень бледен. По лбу струился пот, тяжело дышал.

– Завтра у меня все будет болеть! Не говори ни слова матери! Она из этого сделает трагедию! Давай, вперед!..

Они осторожно двинулись в путь. Обе парочки ждали их у автомобиля. На обратном пути, в духоте переполненной машины, весело обсуждали происшествие. Тьерри настоял вопреки здравому смыслу на том, чтобы сначала отвезти в гостиницу кузину, братьев Веррье и Мартину. Когда он и Алексей вернулись домой, родители все еще играли в бридж. Тьерри тяжело вскарабкался по ступенькам до своей комнаты и упал одетый на кровать. Некоторое время спустя, узнав о случившемся от шофера, в комнату вошла взволнованная мать. Он успокоил ее:

– Я же говорю вам, мама, что ничего страшного! Мне уже лучше. Завтра совсем пройдет.

Но она не поверила. Заставила раздеться, лечь и положила вокруг груди подушки, которыми он обычно окружал себя ночью. Видя ее такой взволнованной, Алексей подумал, что сдержанность, которую он считал присущей Гозеленам, была не чем иным, как признаком хорошего тона, и что в тяжелые минуты ими владели те же простые и сильные чувства, что и его собственными родителями. Все, что сближало обе семьи, казалось ему хорошим знаком. Мадам Гозелен позвонила доктору. Он пришел через полчаса. Это был коренастый, светловолосый, властный мужчина в очках. Алексей вышел на время осмотра. Доктор заверил, что падение не было опасным, но что несколько дней, во избежание осложнений, Тьерри следует полежать в постели. Немного успокоившись, мадам Гозелен вернулась к гостям. А после того, как они ушли, приказала подать сыну легкий ужин на подносе в кровать. Алексей ужинал в столовой с родителями Тьерри. Он стеснялся в отсутствие друга, как если бы пришел к ним в первый раз. Месье Гозелен выглядел спокойным, но его жена постоянно возвращалась к обстоятельствам происшествия: «Как это случилось? Вы ничего от меня не скрываете? Он такой хрупкий!» После десерта Алексей попросил разрешения подняться в комнату Тьерри.

– Да, конечно же! – вздохнула мадам Гозелен. – Он, наверное, вас с нетерпением ждет!

Облегченно вздохнув, Алексей быстро, через ступеньку, взбежал по лестнице. И увидев его, Тьерри болезненно улыбнулся и тихо сказал:

– Ты как раз вовремя! Помоги немного подняться на подушках: мне трудно дышать…

Алексей поддержал его под спину, пока он с трудом устраивался на своем ложе.

– Вот теперь лучше! – сказал Тьерри. – Что утешает меня во всей этой истории, так это погода, которая, похоже, испортится. А значит, я не очень много потеряю!

– Жаль, что я послезавтра уезжаю! – пробормотал Алексей, усаживаясь у изголовья кровати. – Мы будем скучать друг без друга.

– Давай будем переписываться.

– Конечно, можешь на меня рассчитывать!

– У тебя будет время дочитать «Боги жаждут». Скажешь, что ты об этом думаешь.

– Согласен, старик. По правде говоря, не знаю, почему я забыл эту книжку. Я быстро дочитал бы последние страницы. А что мне взять почитать потом?

– Тебе нужно засесть за «Войну и мир». Это большой том, но ты не пожалеешь. Особенно если прочтешь ее по-русски!

– Ты говоришь как мои родители!

– Они правы: Толстой великолепен! Если бы я мог… как ты…

Алексей удивился тому, что такой умный, такой образованный и свободный мальчик, как Тьерри, говорил «если бы я мог, как ты». Единственный недостаток Тьерри – его убогость. Но о нем забываешь, как только он начинает говорить. Его взгляд пронзает до глубины души и заставляет думать. Находясь рядом с ним в комнате, Алексей чувствовал, что его ум становится более острым, более живым, чем в Нейи, рядом с родителями.

Дождливая ночь веяла свежестью в открытое окно. Вдыхая этот живительный, настоянный на всех ароматах гор воздух, Алексей представлял возвышающиеся во мраке, омываемые ливнем камины Фей. Несмотря на кажущуюся хрупкость, ни жестокие ветра, ни подмывающие потоки воды не могли их расшевелить. На протяжении веков эти священные часовые сопротивлялись всему, накрывшись своей шляпой из грубого камня. То же самое происходит, наверное, и с людьми, когда их опорой бывает большое чувство. И среди всех больших чувств самое благородное, конечно, дружба. Вера Алексея в исключительность братского взаимопонимания была так велика, что он почувствовал необычное облегчение. Тьерри тоже мечтал, подняв глаза к по– толку. Он думал о чем-то тайном, своем. Порыв ветра хлопнул ставнями окон. На паркет упали капли дождя. Алексей хотел закрыть окно.