📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураНа линии огня - Семён Михайлович Борзунов

На линии огня - Семён Михайлович Борзунов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 141
Перейти на страницу:
пробираться на передний край войны. На память пришли стихи Александра Твардовского:

Есть закон служить до срока.

Служба — труд, солдат не гость.

Есть отбой — уснул глубоко,

Есть подъем — вскочил, как гвоздь.

Есть война — солдат воюет,

Лют противник — сам лютует.

Есть сигнал: вперед! — вперед.

Есть приказ: умри! — умрет.

На войне ни дня, ни часа

Не живет он без приказа.

Потом я посмотрел в сторону редактора: он все еще читал и правил газетные полосы. Я знал, что полковник С. И. Жуков у нас недавно (прежний — Л. И. Троскунов — был назначен редактором киевской республиканской газеты «Советская Украина» и готовился к отъезду в Харьков).

Семен Иосифович Жуков прибыл к нам с поста редактора газеты «Сын Отечества» 51-й армии Южного фронта. В войну вступил с самого ее начала: был на Юго-Западном и Сталинградском фронтах. С 1926 года состоит в рядах Коммунистической партии. Долгое время работал на ответственных должностях. Окончил Академию коммунистического воспитания имени Н. К. Крупской. В 1932 году начал свою службу в рядах Советской Армии. Опытный газетный работник, еще до войны был начальником отдела пропаганды окружной газеты.

Вот те скупые биографические данные, которые я успел получить у сотрудников газеты о своем новом начальнике.

Я сидел и невольно наблюдал за его работой, за тем, как спокойно и внимательно выслушивал он входивших к нему подчиненных — военных и служащих, как неторопливо, по-деловому принимал решения, а потом, когда оставался снова один, сосредоточенно вычитывал материалы, просматривал гранки, подписывал полосы… Мне нравилось в нем все: чистый, не по-фронтовому отглаженный военный костюм; круглая, подстриженная под машинку голова; моложавое с красивыми чертами лицо; подтянутость и стройность фигуры. Все это действовало на меня очень сильно, хотелось подражать, во всем следовать старшему товарищу по журналистской профессии. Вот поеду, думал я, и буду работать как черт.

А за окном по-прежнему стояла дождливая, сырая, знобящая сентябрьская ночь. Прочь отгоняю грустные мысли, связанные с непогодой. Но это мелочи. Завтра дождь перестанет, снова засветит солнце, зазеленеет трава — ведь только-только закончилось бабье лето. Здесь, на Украине, будут еще теплые дни. В этих краях я бывал еще до войны. Здесь проходила моя армейская служба.

Мысли стремительно переключаются на совсем другое: на то, что еще свежо в памяти, что долго, навсегда останется в моем сознании. Я думаю о горячих днях минувшего лета, заполненного боями на Курской дуге, а потом — наступлением к Днепру. Эти дни изрядно выбелили солдатские гимнастерки, до предела пропитали их по́том и солью.

…Шел тысяча девятьсот сорок третий год. Кончилось третье военное лето. Советские войска неудержимой лавиной неслись вперед, очищая от врага Левобережную Украину. Позади остались сотни городов и деревень, освобожденных от гитлеровского ига. Позади остались огненные, густо засеянные вражеской техникой поля Курской дуги; знаменитая Прохоровка, Белгород, Яковлево и сотни других населенных пунктов, где еще вчера неумолчно гремели ожесточенные бои. Враг был здесь остановлен, жестоко побит и повернут вспять. Но о своей победе советские воины, те, с которыми сводили меня журналистские пути-дороги, говорили скупо и неохотно, как о чем-то далеком и малозначительном. Их мысли и сердца были целиком поглощены новой грандиозной задачей — быстрее выйти к Днепру, форсировать его и освободить от врага многострадальный Киев.

Уходили последние дни сентября. Во всем чувствовалось властное дыхание осени, виделись ее неповторимые черты, приметы, рисунки. Яркими кострами пылали леса, сады и парки. Как всегда по-особому нарядно выглядели клены. Листья на них широкие, с причудливыми разрезами. Их стволы издали казались покрытыми красными крупными цветами, жарко горящими на солнце. Даже холодные осины излучали теплый красноватый свет. Желтые пряди появились на березах. Медью отдавали листья липы и вяза.

Прошедшие дожди смыли с деревьев пыль, и теперь они стояли освеженные, помолодевшие, добрые.

По утрам на траве все чаще появлялся иней — недаром на Украине сентябрь называют «вересень» (месяц первого инея). День-летопроводец вел природу к яркому увяданию. Наступал вечер года. На память невольно приходили пушкинские строки. Вот оно «пышное природы увяданье». И тут же рядом, как солдаты, вставали другие:

…Страшись, о рать иноплеменных!

России двинулись сыны;

Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных,

Сердца их мщеньем возжены…

В желто-бурый ковер оделись поля. Обычно в это время крестьяне подводили итог сельскохозяйственного года, радовались своим победам, справляли «дни урожаев», играли свадьбы…

Еще бы: позади осталась страдная пора лета. Хлеба в закромах, сено в скирдах, овощи в погребах, скотина нагуляла жиру. Можно передохнуть, распрямиться, поторжествовать. Но эта осень была военной, безрадостной. Всюду дымились сожженные дома, пылали нескошенные хлеба, поля стонали от неухоженности.

Я сидел и думал об Украине, а мне виделись воронежские просторы…

Быстро меняются краски родного поля. Кажется, еще недавно преобладал зеленый цвет, но вот уже пожелтели хлеба, все чаще и чаще взгляд останавливают темно-серые и черные тона свежевспаханной земли.

Последний летний и первый осенний месяцы и на моей родине особенно напряженные для земледельцев. И для тех, кто уже управился с зерновыми, и для тех, кто еще только скосил первые гектары хлебов.

Одновременно с уборкой в эти последние осенние дни главная забота земледельца о будущем урожае. С какой радостью, бывало, следили мы, как все дальше на юг продвигался фронт сева. Уже посеяны первые сотни гектаров ржи и пшеницы. Предпочтение отдавалось тем сортам, которые хорошо себя зарекомендовали. Почти половину клина занимала озимая пшеница, которая давала более высокие и устойчивые урожаи, чем рожь.

Обычно осень торопит земледельца, и он старается управиться со всеми заботами в срок. Но сейчас все нарушено. Отступая, враг уничтожал на своем пути все живое, превращал некогда цветущие селения в мертвую зону. Взрослое население угонял на запад. Стариков и детей расстреливал. Вот почему советские войска спешили: наступали днем и ночью, шли с тяжелыми боями, без сна и отдыха.

…Послышался шум мотора. Заскрипели тормоза автомобиля. В редакторскую хату вошел начальник Политического управления фронта генерал-майор Сергей Савельевич Шатилов. Это был молодой смуглолицый мужчина, очень подвижный, решительный, добрый и отзывчивый. Мне не раз приходилось видеть его в боях, получать от него задания, и я всегда относился к нему, как, впрочем, и все другие, с чувством большого уважения. Более года назад он подписал мое фронтовое корреспондентское удостоверение.

Генерал Шатилов энергично поздоровался и, не дожидаясь рапорта, спокойным, мягким голосом спросил:

— Кто едет?

Редактор назвал мою фамилию.

Сергей Савельевич быстро повернулся, протянул мне руку и, широко улыбаясь, добродушно проговорил:

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 141
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?