Ёлка желаний - Валентина Сегида

– Ты, как думаешь, его нужно похоронить? – спрашивает Стас у Миши серьезным голосом. Как он так быстро понял, что для Миши важно, чтобы с ним разговаривали на взрослые темы? Можно подумать, семилетний ребенок что-то в этом понимает. Но мой сын в очередной раз меня удивляет.

– Я читал, что проводили опрос у населения. Так вот, 60 процентов считает, что надо похоронить. Но есть те, для кого он символ. Он до сих пор нужен людям, хоть и не такому большому количеству, как раньше. Но я согласен с Ритой – не по-христиански это.

Господи, что читает мой сын?

Я смотрю на желтую мумию и пытаюсь найти в ней ответы на свои вопросы. Но их там нет. Говорят, смерть – это начало жизни. Но не для меня. Смерть близких забирает частичку тебя, а ты должен жить дальше, как будто ты до сих пор цельный.

Видимо, на меня подействовало шампанское или перенапряжение этого дня, но я ходила по Красной площади и представляла, как бы сложилась моя жизнь, если бы я приехала сюда восемь лет назад.

Кем бы я была сейчас? Добилась бы я успеха и всего того, о чем мечтала, или Москва переломала бы меня и выплюнула обратно в Екатеринбург?

Счастливый Мишка не замолкал. Я не могла представить свою жизнь без него, как будто я всегда была мать. Но мне хотелось бы дать ему больше, хотелось бы, чтобы он не только жил, но и гордился мной. А так я женщина без образования, без мужа и, вполне вероятно, без работы. Баланс не в мою пользу.

Стас со мной не разговаривал, или это я с ним. Я запуталась. Злость уходила по капле, когда я видела, как он общается с Мишкой. Я давно не видела своего ребенка таким счастливым. И, как ни крути, таким его сделал Стас.

Миша устал, и Стас посадил его себе на плечи.

Мы гуляли, сколько могли, а потом Стас отвез нас в цирк. Я не сразу поняла, что туда с нами он не пойдет. Он вручил мне два билета и уехал.

Мы устали от прогулки и даже успели проголодаться, но все это не мешало получать удовольствие от представления. У нас были места в первом ряду, и все, что происходило на арене, было хорошо видно. Время с акробатами, циркачами и дрессировщиками пролетело очень быстро. Глядя на то, что выполняют артисты, я забыла все свои проблемы и хохотала до слез вместе с Мишей.

Этой ночью мы с Мишей заснули, едва наши головы соприкоснулись с подушками. Поэтому когда утром включилась сирена, я не сразу поняла, что это. Мне потребовалось время, чтобы понять, откуда исходит этот истошный звук.

Будильник в другой комнате орал так, что слышно было не только в квартире, но и соседям, как мне показалось. Я не смогла сама отключить его, и пришлось звонить Стасу.

– «Конгруэнтность» набери, – сонным голосом пробубнил Стас и отключился.

Вот он чудной, я лишь с третьего раза правильно набрала это слово, но я-то уже проснулась! А как сонному человеку разрыв сердца не получить от такого пробуждения?

Спать дальше не получилось, и я пошла делать себе кофе. Стилизованная под ретро кофеварка стояла в углу кухни. Очень заманчиво было приготовить на ней себе кофе. Аромат разошелся бы по всей кухне, и можно было бы не только пить, но и дышать кофе. Но нет. Я твердо решила не брать больше, чем нужно Мише. Перебьюсь без свежесваренного кофе.

Я достала из чемодана пакет с растворимым кофе и насыпала себе в чашку. Надо разобрать чемодан, а то под ногами болтается, то и дело споткнусь об него. Оттуда же я достала пачку хлопьев и поставила на стол. Миша встанет, будет ему завтрак. Молоко я купила вчера в магазине под домом, когда выходила за хлебом.

Сегодня тридцать первое декабря. Новый год. Не те ассоциации у меня с самым радостным детским праздником. Все веселятся, ждут подарков, я же изо всех сил стараюсь не вспоминать. Вот и сегодня я не позволю прошлому отравить праздник ребенку. Сейчас я выкурю сигарету, соберу себя в кучу и буду радоваться. Пачка сигарет лежит на дне сумки. Я не курю дома и скрываю от Миши свою дурную привычку, как когда-то от родителей. Я открываю форточку и, встав на табуретку, курю, как когда-то в школе.

Мама и папа попали в автомобильную аварию четыре года назад. Они возвращались домой из магазина, спешили. Какой-то пьяный пацан выехал на встречную полосу движения на очень большой скорости, а папа ничего не успел сделать. 31 декабря 2015 года я хоронила своих родителей и не знала, как жить дальше. Мне было двадцать два года, я сама еще была ребенком и отчаянно нуждалась в родительской любви. С этой потери началась черная полоса в моей жизни.

У меня было счастливое детство, родители любили меня и друг друга. Меня никогда ничего не заставляли делать против воли. Вспоминая свое детство, я всякий раз говорю им спасибо. Особенно сейчас, когда понимаю, как сложно создавать картинку беззаботного детства. Мама хранила семейные традиции и считала, что в этом сила семьи. Поэтому сегодня вечером я знаю, как мы с Мишей будем встречать Новый год. Мне не надо ничего придумывать, мне просто надо повторить. А папа… Папа был главным мужчиной в моей жизни, его любви ко мне всегда было через край. Он баловал меня и не было ни одной проблемы, которую он бы не мог решить. Когда вместо поступления я забеременела, папа сказал:

– Мне не важно, что ты решишь, ты моя дочь и всегда ей будешь. К сожалению, ты слишком быстро выросла, а я этого не заметил. А теперь у моего ребенка будет ребенок.

Папа даже слово аборт вслух не мог произнести. Для него это было за гранью добра и зла, но, если бы я так решила, он бы принял. Когда Мишка родился, часть папиной любви безвозвратно ушла к внуку. Я только тогда поняла, как сильно папа мечтал о сыне. Но я так и не спросила у родителей, почему я у них одна? Сейчас мне кажется, в этом тоже была какая-то их боль, о которой я просто не знала.

А мама сказала:

– Ты влюблена, в тебе уже зародилась новая жизнь. Институт подождет, для женщины в жизни нет ничего важнее ребенка.

Сама мама всю жизнь проработала в моей школе учительницей младших классов. Мы вместе шли в школу и домой, только музыка у меня была отдельно от мамы. У меня были детские праздники, я ездила с родителями каждое лето на море. Мама в моей жизни была вся без остатка.

Я научилась жить без родителей, но всякий раз, когда я не знаю, какое принять решение, я представляю, что бы сказал папа. Я слишком хорошо помню все его советы. Мне мало досталось маминой мягкости, зато все папино упрямство при мне.

Выкинув окурок сигареты в унитаз, я умываюсь и чищу зубы. Первое мамино правило – встречать Новый год нужно красивой. Поэтому я мою голову и собираюсь сделать макияж и прическу.

Когда я выхожу из ванной, Миша сидит за столом и поедает хлопья. Тут же на столе стоит клетка с Анфисой. Анфиса жует морковку. Первое время, когда в нашем доме появилась крыса, я ее недолюбливала. Уж больно неприятный у нее хвост, и вообще, это ж не кошка или собака, что с ней делать? Но видя, как Миша к ней привязан, как разговаривает с ней и постоянно носит с собой, я поменяла отношение. Не могу сказать, что полюбила, но привязалась совершенно точно.