Игра магий - Николай Басов

А вот третья выходила большим, не очень широким, но довольно длинным балконом на арену. Бордюрчик на нем был всего-то высотой по колено даже не очень рослой Саре, зато смотреть с балкона было удобно, потому что в центре его имелось еще и некое возвышение, где стояло покрытое мягкими шкурами кресло, предназначенное, разумеется, для нее одной. Из этого кресла арена открывалась вся, чуть не до последнего закутка, откуда могли появиться либо звери для драки, либо гладиаторы для боя, либо слуги, которые крюками утаскивали окровавленные трупы куда-то вниз или вбок, в некие темные и мрачные, как сама смерть, подвалы Колизея, вмещающие всю довольно сложную машинерию для представлений.

Сара подошла к краю балкона, осмотрела арену. Она была пустой, и ее звонкая чистота раскинулась, будто раскрытая ладонь, будто кусок вырезанного откуда-то и перенесенного магией особого плоского пространства, более значительного и важного, чем место для зрелищ и жестоких, грубых забав городского плебса. Кажется, она прибыла чуть раньше, чем следовало бы, представление еще не началось.

Зато амфитеатры для публики были уже полны. Даже переполнены, все эти городские олухи и бездельники сидели уже так плотно, что даже весьма небедно одетым горожанам приходилось проталкиваться на места для чистой публики с помощью все тех же служителей Колизея. А те вовсе не стеснялись, то и дело пускали в ход дубинки, чтобы проложить себе путь и усадить тех зрителей, которые их для этой услуги наняли. Устроив клиентов, каждый из них тут же снова бежал ко входу, чтобы перехватить новых, способных заплатить за эту немудреную услугу. Когда-то, лет триста тому, каждый из богатеев приходил в Колизей со своими вооруженными слугами, чтобы не погрязнуть в толпе, но, когда между этими дуреломами стали возникать регулярные и довольно серьезные побоища, в которых страдали и их господа, пришлось ввести правило: лишь служители арены имели право рассаживать зрителей, пусть и с помощью дубинок. Даже таких значительных зрителей и клиентов, какой считалась Сара Хохот.

Сару заметили, кто-то принялся выкрикивать приветствия, впрочем не слишком напрягаясь, потому что главные приветствия следовало все же обратить на басилевса. Архимагичка усмехнулась, в этом дурацком обычае встречать известных нобилей криками ей сейчас почудилось что-то подозрительно нелепое, едва ли не оскорбительное. Но все же, несмотря на всю нескладность этого дня, ей нравилось смотреть на эту толпу, ощущать возбуждение и ожидание, которыми были охвачены все эти бесчисленные мелкие душонки. Главное, конечно, ожидание смерти, которая сегодня их минует. Это как бы продолжало их жизнь, делало ее более ценной, создавало иллюзию нескончаемости их собственного нелепого и жалкого существования. Иллюзия конечно же не имела ничего общего с истинным положением дел, с законом конечности их всех скопом и каждого по отдельности.

Сара оглянулась.

Служанки, тоже возбужденные и до отвратительности любопытные ко всему происходящему, собрались, насколько это было возможно, подальше от нее. Некоторые тянули свои птичьи шейки, чтобы получше рассмотреть толпу, некоторые косились в соседние ложи, где тоже было уже немало разной публики. Во время таких игрищ самые предприимчивые из них пробовали даже заводить мимолетные романчики со слугами и молодыми нобилями из тех, что оказались поблизости. Как они выискивали претендентов для своих увлечений, где уединялись для скоропалительных удовольствий, Сара даже не пыталась угадывать. Но это было, и незнакомые лица на таком близком расстоянии, всего-то за стеной ее ложи, приводили ее прислужниц в состояние извечной женской готовности и уступчивости.

Сейчас Саре это было противно. Она уселась в кресло. Тут же перед ней появился столик с персиками, винами, сладостями и даже с чем-то вроде пирожков, похожих на те, что продавались плебеям, но изготовленных, конечно, ее личными поварами куда тщательнее и вкуснее. Запах от них поднимался удивительный, но в ноздрях у Сары застряла вонь тех нечистых коридоров, которыми ее вели сюда, поэтому она потребовала, чтобы ей подали чашу вымыть руки, что и было мгновенно исполнено, и лишь после этого она немного успокоилась.

Даже попробовала, как когда-то обожала делать, впитать в себя общую, суммарную силу, волнение и настроение толпы под собой. Это было непросто даже с ее способностью к магии, но некогда у нее этот трюк отлично получался. Вот только на этот раз она толком настроиться на общую волну так и не успела.

На противоположной стороне протяженного овала Колизея заныли, завизжали трубы. Их голоса были так подобраны, чтобы утихомиривать самую разнузданную, самую шумную толпу, пусть толпа эта и насчитывала самое меньшее под сотню тысяч собравшихся тут зрителей. Затем, когда смертные все же притихли, через огромный рупор, установленный на специальном поворотном механизме, глашатай стал перечислять всех, кто устроил эти игры и кому публика должна быть благодарна. На этот раз имя Сары были названо вовсе не самым громким голосом, и прозвучало оно в конце списка. Она подозревала, что так и будет, потому что бой Сероплата с рыцарем-демоником тоже должен был состояться лишь под конец представления.

Сара еще раз пожалела, что явилась в Колизей слишком рано, но, в общем, это было оправдано. Что ни говори, а демоника следовало доставить сюда как можно быстрее. И если бы она поручила сделать это слугам, еще неизвестно, как бы на это посмотрела Джарсин. В общем, с этим теперь уже ничего нельзя было поделать. Так что Сара приготовилась просто смотреть.

Первая схватка была не слишком сложной. Сара ее задумала уже с полгода назад, хитрости тут и впрямь не было никакой. Архимагичка просто решила выяснить, чего стоят ее бойцы, солдаты охраны ее дворцов и замков. Для этого она велела выбрать примерно полуманипулу своих стражей и подготовить их к бою с тремя боевыми слонами, которыми очень гордился один из преторов басилевса. Звери эти были, конечно, дорогими, редкими, а обучение их должно было и вовсе потребовать целого состояния и знающих людей, которых во всех землях Империи трудно было сыскать за любые деньги. Скорее всего, их выкупили где-то в других владениях, где слоны эти попадались чаще и чрезмерной редкостью уже не являлись.

Солдаты выстроились широкой изогнутой цепью, лишь по флангам они собрались плотнее в какое-то подобие атакующих колонн, хотя и состояли обе эти группы всего-то из дюжины бойцов каждая. Потом на арену вывели слонов. Каждый нес на себе короб, в котором находились и лучники, и копейщики, вооруженные длинными и странно выглядящими копьями с двумя остриями. Работать таким оружием в нормальном бою было бы невозможно, но сверху, из этих седельных устройств, оказалось удобно, сподручно, и Сара быстро поняла почему. Переносить длиннющие древки из одного положения в другое, да еще и выбрасывать их то с одного слоновьего бока, то с другого было бы совсем непросто. А вот удары и одним копейным лезвием и тут же другим, на другом конце древка, — это оказывалось гораздо быстрее и опаснее для любого нападающего.

Потом еще разок проревели трубы, глашатай что-то прокричал, но не успел его голос затихнуть, как затрубили слоны, подпоенные крепким красным вином с перцем и потому готовые все крушить на своем пути. И бой начался.