Вожак - Александра Лисина

Изумрудные глаза дракона странно мигнули, когда Белка шагнула за плотную стену палисандров, несколько минут пристально сверлили спины людей и нелюдей, а потом угасли, утратив всякий намек на разум. Из раскрытой пасти вырвался долгий, почти неуловимый вздох, смутно напоминающий тоскливое «прощай!», после чего уровень воды в фонтане слегка снизился, а белоснежные бортики необъяснимо потемнели. Выглядело все так, словно Лабиринт приспустил флаги и прикрыл усталые веки, не желая видеть, как уходит в никуда хозяйка, которой он был обязан вторым рождением и самой жизнью. В том числе и той, что оставалась на его попечении в самой глубине подземных недр. Пока еще короткой, но очень важной жизнью, имя которой — Торриэль илле Л’аэртэ.

Через очередной кордон они перебрались всего за полдня. И потребовало это не больше усилий, чем если бы им пришлось рысцой преодолеть тщательно вычищенный, заботливо расширенный и старательно подметенный гномий путь. Лабиринт, повинуясь приказу Белки, постарался сделать все, чтобы ее маленькая стая не встретила по дороге препятствий. Заранее убрал колючки, спрятал под мох коряги, свернул ядовитые лепестки, вынудил зверье отступить на безопасное расстояние. Освежил тягучий и душный воздух легким ароматом хвои, выстроил вокруг небольшого отряда надежные стены, выровнял землю и ненавязчиво окружил заботой, которую было трудно ожидать от полуразумного творения проклятого владыки Изиара.

Конечно, местные твари никуда не делись — побратимы каждый миг ощущали на себе десятки и сотни внимательных взглядов. Словно Лабиринт вежливо проводил гостей до порога, предупредительно открыл калитку, но при этом дал понять, что при необходимости готов защищать себя и Белку до последнего вздоха.

Лакр вздохнул с неимоверным облегчением, когда кажущийся бесконечным коридор наконец закончился, открыв взглядам наемников вид на бескрайние просторы Проклятого леса. Настороженно проследил, как тоннель за их спинами сомкнулся, отрезая сердце этих земель от остального мира. На всякий случай отступил подальше и только потом перевел дух: кажется, самое страшное осталось позади.

Шир, одним из первых выбравшись на свободное пространство, глубоко вздохнул. При этом грудная клетка его расширилась так, словно он хотел вобрать в себя сразу все запахи окружающего леса. Секунду спустя он бодро встряхнулся и, убедившись, что вокруг все спокойно, с неожиданным лукавством покосился на подошедшую Гончую, то ли спрашивая о чем-то, то ли молча советуясь.

Белка едва заметно качнула головой, после чего Шир кивнул и, придирчиво оценив готовность отряда к пути, первым двинулся в чащу. Правда, к немалому удивлению чужаков, пошел по направлению к северу, несмотря на то что Золотой лес располагался на востоке, а видимых причин для смены маршрута не было.

Тирриниэль, моментально уловив эту странность, вопросительно взглянул на Белку, но смолчал. Побратимы тоже держали рты на замке. А Гончая, убедившись, что никто не возражает, нагнала Шира, уверенно заняла место ведущего и продолжила двигаться все в том же неправильном направлении.

Как ни странно, оказавшись за пределами Белкиного дома, братья почувствовали себя гораздо увереннее, чем в тот день, когда впервые пересекли границу. Может, за время пребывания рядом с Гончей чувство опасности слегка притупилось, может, полученный опыт сыграл свою роль, а может, присутствие Шира успокаивало. Однако в какой-то момент Стрегон с удивлением признал, что начал подмечать детали, на которые прежде не обращал внимания.

Вот, похоже, рыжая белка мелькнула и пропала среди густой листвы. Вот спрятался между опавших иголок аккуратный след зверга. Вот зажужжал возле левого уха назойливый комар… толстый, здоровенный, голодный… но жужжал недолго, потому что аромат эльфийского меда здесь знала каждая тварь, и от бегущих по лесу людей комары шарахались с завидной скоростью, впрочем, как и стрекозы, и бабочки, и вся многочисленная мошкара.

Стрегон не раз подмечал, как, едва заметив Белку, бросают свои гнезда и торопливо отлетают подальше мелкие пичуги. Как сердито сопящий под кустами еж негодующе фыркает и поспешно покидает выбранную ею тропу. Как проносящиеся над головами птахи покрупнее с шумом устремляются в пышные кроны, будто опасаясь, что на них задержится ее холодный взгляд. А неясные тени за стволами то и дело прыскают в стороны, стремясь не попасться ей на глаза.

Братья не видели ее лица — Белка шла по-прежнему первой, не оборачиваясь и не давая себе труда проверить, как справляются с нагрузкой спутники. Однако если могучий Шир скользил по лесу хищным зверем, диким волком несся по траве, многозначительно приподняв верхнюю губу; угадывал малейшие неровности почвы, перепрыгивал через поваленные стволы и небольшие овраги, стараясь не потревожить лес своим присутствием, то маленькая Гончая держалась нарочито так, чтобы быть замеченной. Она словно бросала вызов таящимся в лесу тварям, демонстративно не покрывала волосы и не прятала лицо, но никто не смел заступить ей дорогу.

Стрегон в который раз покосился на прямую спину Гончей, а потом поймал себя на мысли, что неприкрыто любуется ее отточенными движениями, в которых угадывалась неимоверная сила с неподражаемой грацией. Заслушивается тихим голосом, когда грозное рычание хмеры мгновенно сменялось чарующими интонациями заботливой матери.

Стрегон перехватил взгляд Шира и удивленно приподнял брови. Ого! А ведь этот зверь тоже неотрывно за ней следит! Подмечает едва уловимые движения ее пальцев, безошибочно расшифровывает трепет ресниц и стремительные взмахи руки, в зависимости от подаваемых ею знаков приближается или чуть отдаляется от оставленного на его попечение Тиля. Правда, в его взгляде, помимо внимания, нет-нет да и проскальзывало нечто странное. Нечто, что Стрегон назвал бы затаенной гордостью, если бы мог предположить, что такое вообще возможно. Но это было вовсе не то чувство, с которым мужчины обычно провожают красивую женщину. Скорее ничем не замутненный, почти мальчишеский восторг, когда едва вошедшие в силу подростки наблюдают за гораздо более опытным бойцом, при этом четко понимая, что до столь высокого уровня им еще расти и расти.

Эта диковатая мысль поразила Стрегона настолько, что на какое-то время он даже перестал следить за окрестностями. Он размышлял об этом, старательно вспоминая все, что слышал о Серых пределах и Гончих, пытаясь связать все это с Золотым лесом и с тем, что рассказали близнецы. И нутром чуял, что отношения Белки и Шира таят много загадок.

В конце концов Стрегон пришел к выводу, что Шир, безусловно, знает о прошлом Белки. Мирится с тем фактом, что она гораздо старше его. Прислушивается к ее словам. Позволяет себе с нею спорить, но никогда не заходит за некие, давным-давно определенные рамки. Более того, прекрасно осведомлен об истоках ее жутковатой силы, хорошо помнит ее мужа, трепетно заботится о ее сыне, безмерно уважает и немного опасается, что вполне естественно… Вот только все это лежало на поверхности, тогда как истинная причина крылась в чем-то другом.

Стрегон терялся в догадках до самого вечера, пока впереди не показалась знакомая стена из тесно переплетенных веток. Краешком сознания полуэльф отметил место, где пришлось перебраться через небольшую протоку, заросшую камышом. Запоздало подумал, что это, наверное, и была Зеленая речка, о которой поутру говорил охотник, но потом выбросил лишние мысли из головы.