Диверсанты Его Величества. "Рука бойцов колоть устала" - Сергей Шкенев

У Дениса Васильевича тоже обострены все чувства, кроме, пожалуй, самосохранения. Осторожность и осмотрительность есть, а вот этого нет.

— Кузьма, а ну-ка посмотри на крайнюю избу.

Партизан с опаской взял невиданное доселе устройство и поднес к глазам. Испуганно отпрянул, помянул нечистого, покрутил головой и вновь приник к биноклю.

— Это Мирона-мельника дом, барин.

— Да мне без разницы чей. Ничего подозрительного не заметил?

— Даже и не знаю. — Кузьма запустил пятерню в лохматую бороду и зачем-то ее подергал. — Разве что ставни открыты.

— Угу, и стекол в окошке нет.

— Там был пузырь натянут. Жаден Мирон без меры, какое уж там стекло.

— Ладно, разберемся, — решил Давыдов. — Во всем и со всеми разберемся. Жди меня здесь. Понял?

— Как не понять-то, барин? Знамо дело, ты в разведку идешь, а я прикрывать остаюсь. Ружье оставишь?

— Бабу тебе еще не найти?

— Бабу? — Кузьма на несколько мгновений задумался. — Оно бы хорошо, но нельзя.

— Это почему же?

— Пока Отечество в опасности… Мы на сходе постановили, в смысле, женщин… Только опосля войны.

Серьезный и ответственный человек, однако. И как Денису Васильевичу не претила мысль оказаться перед французами практически безоружным, немного посомневался и отдал партизану винтовку. Себе оставил лишь пару семизарядных пистолетов, две гранаты, кортик на поясе, ножи за голенищами обоих сапог, казацкую шашку, и все. Разве что еще несколько сигнальных ракет в карманах.

— Кулибинкой пользоваться умеешь?

— Держал один раз в руках.

— Значит, разберешься. — Капитан-лейтенант показал порядок зарядки оружия и предупредил: — Гильзы потом обязательно собери.

Денису Васильевичу за время службы в Императорском Пароходном флоте довелось не только ходить по надраенной палубе, но и изрядно поползать на брюхе. Специфика речных канонерок, так сказать… Земноводные! А что делать, если большинство целей располагаются на суше вне пределов досягаемости пушек, и порой, кроме как десантом, их не достать? Да уж и в Персидском походе обдирал мундир о горячие камни. И в «Дунайском недоразумении» пришлось грязь месить — хватало приключений. Было что вспомнить и было с чем сравнивать.

Неоспоримое преимущество Смоленской губернии перед южными землями — никаких тебе скорпионов, тарантулов, ядовитых змей. Разве что гадюки по болотам встречаются, но до них далеко, и можно ползать по огородам без опасений столкнуться с какой-нибудь гадиной. Кроме французов, разумеется. Вот их здесь полно.

Засаду Давыдов почувствовал по запаху, хотя два с лишним месяца походной жизни никак не способствуют чуткости обоняния. Но когда вонь немытых тел перемешивается с едким амбре конского пота, то результат ощущается за пятьдесят шагов по ветру и за десять против него. И одолевает нестерпимое желание чихнуть.

— Извините, Денис Васильевич, я опоздал. — Виноватый шепот за спиной заставил капитан-лейтенанта перекатиться на бок, и выхваченный из кобуры пистолет уперся точно в лоб неслышно подобравшемуся Пшемоцкому. — Не стреляйте…

— Какого черта, пан Сигизмунд?

Поляк выглядел смущенным, даже усы обвисли более обычного и показывали глубокое раскаяние. Непривычно было видеть поляка, признающего собственную ошибку. Скорее голубоглазого и белокурого арапа встретишь, чем… хм…

— Заблудился немного, — пояснил Пшемоцкий. — Хорошо еще опять того крестьянина встретил, вот он и показал.

— А где ваша винтовка?

— Тоже Кузьме отдал. А что, не нужно было?

— Ладно, обойдемся.

— Как скажете. — Пан Сигизмунд выказывал явное желание во всем следовать примеру Дениса Давыдова.

— Вон к тому сараю незаметно подобраться сможете?

— Конечно.

— Тогда вперед. Врываемся в дом по моему сигналу.

— Какому?

— Красную ракету пущу. Все понятно?

— Не извольте беспокоиться, Денис Васильевич, в наилучшем виде сделаю. — Шляхтич погладил рукоять фамильной сабли, перекрестился и полез в заросли крапивы.

Капитан-лейтенант проводил взглядом пана Сигизмунда и с облегчением вздохнул. Он вовсе не собирался устраивать в избе грандиозную битву, и поляк с его манерой решать дела лобовой атакой мог только помешать. Пусть пока посидит в резерве, дожидаясь условленного сигнала, а там ситуация покажет. Хоть вроде и начал исправляться, но не притворяется ли? Черного кобеля не отмоешь добела, так что лучше сделать все самому.

Но, увы, желания очень часто вступают в противоречие с действительностью. Вот и сейчас… Дом у мельника добротный, на каменном фундаменте, высоко приподнятый над землей. В общем, картинка, а не дом. Но окошки подпола настолько маленькие, что попытка пролезть в одно из них закончилась плачевно — голова пролезла, плечи тоже, но гранаты и сигнальные ракеты в карманах не позволили протащить все остальное. Денис Васильевич попробовал вылезти обратно, только и это не получилось.

«Да что же за напасть такая? — Денис Васильевич нащупал бочку с прокисшей прошлогодней капустой и постарался оттолкнуться. Бесполезно. — А если подтянуться?»

И это не принесло результата. И что делать, висеть тут неделю в ожидании похудения до такой степени, что начнут спадать штаны? Штаны?! А ведь это идея! Капитан-лейтенант уже не обращал внимания на едва слышный скрип половиц над головой, на ободранные о раму пальцы… Поскорее освободиться из чертовой ловушки. Пока не стало слишком поздно. Ремень… Какая сволочь придумала ремень?

Дальнейшие события произошли одновременно — падение лицом в кислую капусту и появление наверху светлого прямоугольника открывшегося люка. Видимо, кто-то, привлеченный подозрительным шумом из-под пола, решил проверить его источник. Хорошо еще, что отчаянный скрип несмазанных петель заглушил плеск давно перебродившего рассола, а привыкшие к свету глаза не смогли разглядеть в полутьме белеющее исподнее попавшего в затруднительное положение Давыдова.

— Чем так воняет, Рене? — Вопрос, заданный вполголоса на французском языке, предназначался любопытствующему. — До чего же гадко!

— Это не вонь, Луи, это запах! — с неожиданным энтузиазмом ответил французский егерь. — Нам несказанно повезло!

— Каким образом? — невидимый Луи воспринял известие с долей скептицизма.

— Так пахнет русская брага. Да тут целая бочка! С нее, наверное, только что крышку сорвало.

— Что такое брага?

— Хлебное вино.

— Да? — Безразличный тон мгновенно поменялся на заинтересованный. — Ее можно пить?

— Ее нужно пить.

— Подожди, я принесу тебе кувшин. Два кувшина.

Денис Васильевич воспользовался тем, что француз высунулся из люка, и откатился в самый темный угол, едва успев натянуть спадающие штаны. И опять этот чертов ремень… Ага, застегнул.