Волк - Генри Лайон Олди

– Что ты предлагаешь?

– Тебе не понравится мое предложение.

Кешаб как в воду глядел.

* * *

Ты пешком ходишь по Космосу, щелкая метеоры, как семечки? Сплевываешь шелуху в хвосты кометам? Это значит, что ты могуч. Теперь ответь: любой ли, чья мощь велика, всеведущ? Злюка Кешаб, Нейрам Саманган – оба они знать не знали о существовании какого-то помпилианского декуриона по кличке Жгун. Но этой ночью, после рассказа Кешаба о цветке со щупальцами, антисам приснился странный сон, один на двоих. Долина, похожая на сокровищницу, пирамида, подобная древней старухе. Знаки и барельефы, заросшие травой. И двое людей на вершине пирамиды; двое, которых соединял нож из черного обсидиана.

Когда нож опустился, антисы закричали.

Позже они молчали об удивительном видении, стесняясь признаться в собственной слабости. Разве исполины кричат во сне? Молчали, не подозревая, что скажи они хоть слово – и Рахиль с Папой Лусэро сознаются в той же самой слабости. Четверо, заходившие в Кровь по колено, запомнили на всю жизнь: ночь, нож, крик.

Ничего не знал о декурионе Жгуне и полковник Тумидус, изменник родины. Впрочем, он и не видел снов с пирамидой. Полковник редко видел сны. Он спал, что называется, без задних ног, засыпая и просыпаясь так быстро, как только мог – привычка солдата, ценящего каждую минуту отдыха.

* * *

Тумидус вертел чашку в руках.

– Я бы на вашем месте сообщил о Крови в Совет Лиги, – сказал полковник. – Не думаю, что здесь нужны военные. Ученые – полезней. Феномен надо исследовать…

– Вы слышали о Шадруване? – спросила Рахиль.

– Очень мало.

– Неважно. Поверьте мне на слово, Шадруван и Кровь – два сходных феномена. Шадруван исследовали. Дело закончилось термоядерными бомбами.

– Уничтожили? – заинтересовался полковник.

– Нет. В том-то и дело, что нет. Объект закрылся и стал недоступен.

– Даже для вас, антисов?

– Для нас – в первую очередь. Шадруван – опухоль, которую Ойкумена не в силах вырезать. Эта опухоль растет. Если мы сообщим Совету Лиги про Кровь, в итоге мы придем к бомбам. Вероятность 78,7 %, я считала.

Рахиль пожала плечами. Жест вышел искусственным. Целый ряд жестов Рахиль Коэн просто заучила, как заучивают идиомы чужого языка, чтобы пользоваться в общении с не-гематрами. Там, где у актера – или ребенка – тысяча оттенков, у нее был один.

– Я не против бомб, полковник. В конце концов, Шадруван бомбила моя раса. Но перед бомбардировкой я хочу две вещи. Во-первых, удовлетворить свою антическую потребность в свободе перемещения. Если Кровь меня не пускает, я должна войти. Войти и выйти, по своему желанию, – голос женщины зазвучал громче, не став выразительней, – в удобное мне время, в избранном мною месте. У меня плохо с эмоциями, но эта страсть мне доступна. Она ярче, чем хотелось бы. Мне достаточно одного Шадрувана – вызова, на который я не смогла ответить.

– Мы не смогли, – поправил ее Папа Лусэро.

Рахиль проигнорировала реплику карлика:

– В Кровь вошли помпилианцы. Слабые люди в жестяных гробах. Погибли они там или остались живы, речь о другом. Куда вошли люди, войдем и мы, антисы. Вы проведете нас туда, полковник. Тайком, как диверсионную группу. С грохотом и треском, как штурмовую группу десанта. Найдите способ, и мы отплатим вам сторицей. И помните: пока мы вас уговариваем, ваши соотечественники шлют в Кровь свои корабли. Гибнут в зареве, где мы не в силах им помочь. Ваша родина отказалась от вас? Хорошо. Откажетесь ли вы от родины, легат Тумидус?

– Вы точно гематрийка? – спросил Тумидус. – Очень уж пафосно.

На губах его играла ледяная усмешка.

– Я гематрийка, – Рахиль встала. – Я умею считать. Вы согласитесь, я уверена. Вероятность вашего согласия – 87,3 %. Если вы сейчас пошлете меня в задницу, вероятность вырастет до 89,6 %.

– Я соглашусь из чувства долга перед далекой родиной?

– Нет. Вернее, не только. Родина – 43,9 %. Азарт, тяга к авантюрам, желание участвовать в таком деле, как наше – еще 20,5 %. И более 20 % – у вас есть какие-то личные цели, которые недостижимы без нашего участия. Цели были и раньше. Но теперь они сделались достижимей. Вы это поняли час назад, полковник, когда узнали про Совет антисов.

– Идите в задницу, – сказал Тумидус.

I

Из-за горного кряжа выползал огненный змей – рассвет. Вил кольца, шелестел чешуей на камнях. Небо вокруг змея светлело, странно близкий горизонт дрожал, как воздух над костром, и вдруг оформился контуром древнего хребта. Седловину меж двух вершин, выкрошившихся от времени, стремительно заполнял ядовитый пурпур. Вот он перелился через край, раздвоенным языком скользнул в долину, растекся по джунглям. Лизнул деревню, проснувшуюся в водовороте суматохи…

Деревню разбудил не рассвет – крик. Так кричит человек, сгорая заживо. Рвет глотку, выплескивая в мир боль, отчаяние, ужас. Вопль катится к горам, чтобы эхом отразиться от склонов, если повезет, родить лавину, как протест против мерзавки-судьбы – и смерть, вечная сестра милосердия, обрывает звук на высшей ноте.

Крик Жгуна все еще стоял в ушах Марка. Перед взором меркло иное бытие, где счастливо улыбался туземец, умирая на алтаре, а из разверстой груди дикаря бил в небеса столб пламени, свет, лучистая энергия, уходя к солнцу. Увы, путь свету перекрыл декурион Жгун. Он навис над умирающим, и поток всей своей бешеной мощью ударил в помпилианца. Жгун вспыхнул: пух, обласканный язычком зажигалки. Он горел ослепительно-белым пламенем, которое выжигало глаза случайному зрителю. Казалось, тело Жгуна под шелухой отлили из чистого магния. Горели и кричали все пять «изнаночных» ипостасей декуриона. И вторил им реальный Жгун – здесь и сейчас, содрогаясь в конвульсиях.

Рассвет, деревня, смерть.

Тело Марка пронзил электрический разряд. Ментальный поводок превратился в провод высокого напряжения. Часть энергии, сжигавшей декуриона изнутри, ринулась по соединительным нитям корсета, стремясь достичь командира. Марк едва удержался на краю обморока. Обрывая убийственную связь, он в последний момент успел увидеть, как сквозь горящую фигуру Жгуна в небеса бьет сияющий луч, как рыжее солнце впитывает пурпур, словно губка – воду…

Видения галлюцинативного комплекса истаяли туманом. Но Марку всё мнилось: он вдыхает смрад горелой плоти.

– Что случилось?! Нападение?

Борясь с тошнотой, он пропустил момент, когда рядом возникли Змей и Ведьма. Припали на колено справа и слева: «Универсалы» сняты с предохранителей, стволы ищут цель.

– Нет, – Марк закашлялся. – Жгун…

– Что Жгун?

– Он пытался заклеймить туземца. Он погиб.

– Туземец?