Право первой ночи. Жар трёх сердец - Ольга Коротаева

Я верна мужу. Изо всех сил стараюсь не думать о другом мужчине. Постоянно пытаюсь искоренить из своего сердца. Вырвать из себя, уничтожить… Это тяжело, потому что тревожащее чувство, как живучий сорняк, обвивает меня, упрямо заполняя собой.

Каждый день я совершаю эту битву, одерживая сложную разрушительную победу, но ночью понимаю, что надо начинать заново, снова проигрывая освобождённые территории своих чувств… Это обессиливает меня и угнетает, но я не сдаюсь.

Ради нашей семьи и священных уз брака, которыми одарило нас небо, я сражаюсь с магической связью. Готова делать это всю жизнь, если Леорас будет верить в мою победу.

— Я пригласила послов в замок, — меняю тему и стараюсь убрать из тона голоса металл разочарования, — чтобы они лично убедились, что внутри нет зиверийцев. Правитель Халеса желает удостовериться, что Алианор — всё ещё нейтральная территория. И мы это покажем.

— Предлагаешь закрыть глаза на их жестокую выходку? — резко спрашивает Леорас.

Я останавливаю крепнущее раздражение и желание выкрикнуть, что с удовольствием бы спалила магов заживо. В мужчине всё ещё говорит вспыхнувшая ревность, и не стоит идти на поводу эмоций. Медленно выдыхаю, возвращая самообладание. Поворачиваюсь к Леорасу и нежно обнимаю его.

— Да. Нам придётся проглотить это. Только так Огненный король успокоится, убедившись, что Алианор не поддерживает Зивер.

— Ты мудра не по годам, моя любимая жена, — кривится он.

Нехотя смиряется с неизбежностью, ведь нам придётся балансировать на границе двух сильных государств. Я всё ещё вижу всполохи злости, но понимаю, что эта буря уже проходит стороной. Леорас умный мужчина, и он — король! И сильный маг. По словам мужа, он и не рассчитывал на столь щедрые подарки судьбы, поэтому сделает всё, чтобы укрепить своё положение.

Внезапно он улыбается — почти так же солнечно, как раньше — и подхватывает меня на руки. Я сдерживаю вскрик и прижимаю ладонь ко рту, а муж подмигивает.

— Стоит показать халесцам, что я поддерживаю исключительно свою жену!

Он несёт меня к лестнице, и слуги расступаются на нашем пути.

— Леорас, нет, — прошу, заливаясь краской стыда. — Не сейчас… Не сегодня. Пусти! — И едва слышно: — У меня кровотечение.

Он будто каменеет и, полоснув меня тревожным взглядом, осторожно опускает.

— Снова?

Вздрагиваю от жуткого слова как от пощёчины и поджимаю губы. Будто я виновата в том, что никак не получается зачать наследника. Понимаю, что эта новость принесла бы алианорцам надежду, обрадовала бы Леораса, но таинство зарождения жизни неподвластно даже магам. Почему же и муж, и жрицы ведут себя так, словно я сама препятствую этому?

Сдерживая обиду, опускаю голову и шепчу:

— Прости.

Когда вновь её поднимаю, вижу лишь спину быстро удаляющегося короля. Перед ним открывают двери трапезной, в которой сейчас веселятся послы Халеса.

Отдав все распоряжения ключнице, я иду за ней в подвалы. Надо проверить запасы и сохранность зерна. Скоро придёт время посева, и мы должны быть готовы. Битва, которую Алианору пришлось пережить, сильно ослабила нас. Смерть унесла многих достойных мужей. Но жизнь продолжается, и нужно сделать всё, чтобы наше государство оправилось и отстояло свою независимость.

Отец желал этого.

— Если бы ваш батюшка выдал вас замуж до своей гибели, — будто читая мои мысли, качает головой ключница. Эта суровая женщина потеряла пятерых детей. Двоих унесла болезнь, трое полегли на стенах, защищая замок, а что случилось с дочерью, я боюсь и спрашивать. — Зиверийцы не напали бы на наш замок.

— Отец думал, что впереди много времени, — шепчу и, смахнув слезу, добавляю ещё тише: — Никто не знает, когда закончится его век.

— Поэтому и надо было позаботиться о вашей безопасности, — сердится она.

Смотрит холодно, но во взгляде этой усталой женщины нет ни осуждения, ни ненависти. Я верю, что злость не корёжит её душу. Амера всегда говорит правду, как бы она ни ранила человека. Многие ненавидят её за это, я же безмерно уважаю эту сухую, как палка, женщину.

— Ты права, — вздыхаю.

— Раз вы это признаёте, — выше поднимая канделябр, чтобы осветить дорогу, продолжает она, — то подумайте о будущем сейчас. Не повторяйте ошибку своего отца.

У меня ёкает в груди.

— Ты о наследнике?

— Это в руках богов, — пожимает она плечами. — Но есть то, что можете вы. Алианорийцы почитают свою королеву выше матерей. Дар рода Имари послан небом. Все очень боятся лишиться тепла в очаге. Этот страх сильнее ужаса перед смертью. Помните об этом.

Я медленно опускаю голову в кивке.

— Спасибо.

Такова судьба королей и королев Алианора — быть даром и проклятием одновременно. Дарить тепло, но рождать страх. Страх перед такими, как Тетал. Вырвавшееся пламя, восставший огонь, испепеляющая стихия.

Как мне не стать такой?

Завершив дела, возвращаюсь в королевские покои. Трапезную обхожу стороной — не желаю встречаться с дерзкими посланцами. Мне не нравится, как смотрит на меня самый главный из них. Будто я ему обещана…

Вхожу в спальню, надеясь увидеть супруга.

И улыбаюсь при виде Леораса. Король раздевается сам. Мне так и не удаётся убедить мужа, чтобы он позволял слугам помочь. Вчерашний зивериец, он привык обслуживать себя сам.

— Позволь мне, — говорю, приблизившись.

И стягиваю с него жилет. Леорас качается, и я понимаю, что он нетрезв. Сдерживаю вздох и осторожно подталкиваю супруга к кровати.

— Выдался тяжёлый день. Ты устал.

— Нет, моя милая жёнушка, — излишне громко возражает он и, развернувшись, с трудом сохраняет равновесие. Берёт меня за подбородок. — Красавица! Как можно спать рядом с таким сокровищем?

Привлекает к себе порывисто и тянет завязки корсета.

Я осторожно высвобождаюсь.

— Леорас, я неважно себя чувствую. Ты и сам видел, почему…

Замолкаю в смущении и лёгком чувстве стыда. Понимаю, что моей вины в том, что я до сих пор не беременна, нет, но всё равно испытываю неловкость.

Мужчина обнимает меня со спины, прижимается бёдрами, и я ощущаю его нетерпение. Пахнет алкоголем и дымом, но я не отталкиваю супруга. Пытаюсь мягко объяснить, что сегодня не время для удовольствий.

— Пожалуйста, не надо. Я устала.

— Я вдохну в тебя силы, — жарко шепчет он.

— Сейчас всё равно не получится зачать, — снова выскальзываю я.

— Искрель… — Он подаётся ко мне и вжимает меня в стену. — Не сопротивляйся мне. Или…

Я замираю, и он смотрит мне в глаза. В синей глубине вспыхивает пламя зарождающейся ярости.