В прицеле - Олимпиада - Максим Шахов

И все же медлить не следовало, пора было подумать и о собственном здоровье. Поручик бросил пулемет в море. Чтобы не изображать Чапаева — он плывет, а по нему стреляют, — предварительно извлек затвор и закинул его подальше в воду. Потом обулся в ласту, погрузился в воду и поплыл, сбрасывая по пути лишние детали обмундирования…

Плыл Поручик долго — сутки или больше. Курс держал на север, не торопился. Несколько раз он видел судовые огни, но каждый раз корабли проходили слишком далеко. На вторые сутки пути, когда время, судя по звездам, перевалило за полночь, он обнаружил, что кто-то собрался его протаранить.

Сначала это были только огни. Зеленый на правом борту, красный на левом. Если он не перепутал, судно двигалось прямо на него. Когда оно приблизилось, он разобрал в темноте уходящее вверх полосатое пузо спинакера. Это была парусная яхта. Большая, океанская. Ее мачта уходила высоко в небо, а паруса в свете звезд слегка отсвечивали в ночном сумраке.

— Хелп! — крикнул Поручик.

Ноль внимания, никакой реакции. Команда яхты, похоже, полностью игнорировала его призыв. Что ж, экипаж можно понять. Окрестное море кишмя кишит пиратами. Скорее можно было удивляться тому, что нашлись какие-то идиоты, пожелавшие бороздить здешние воды.

Но Поручик не смутился холодностью приема и настойчиво повторил попытку.

— Хелп, плиз! А эм сейлор! Май шип мало-мало утонул, блин!

С тем же результатом. Форштевень яхты навис над его головой. Поручик обиделся.

— Эй, козел, мать твою! — заорал он. — Хелп, тебе говорят!

Пловец оттолкнулся от корпуса, немного отплыл в сторону и замахал руками. Тут на палубе послышалось движение, и над бортом показалась заспанная бородатая рожа. Не то бомж, не то норвежский шкипер.

— За козла ответишь! — предупредила рожа.

Поручик от удивления чуть не утонул.

— Ты чо, в натуре, русский, что ли? — отплевываясь и отфыркиваясь, поинтересовался он, когда снова всплыл на поверхность.

Бородатый бомж-шкипер протяжно зевнул.

— А если еврей? Или каракалпак? Будешь ждать следующего? Нет? Тогда заходи!

Он выбросил за борт конец снасти, Поручик ухватился, подтянулся и перебрался через леерное ограждение на палубу яхты. Бородатый рассматривал его с заметным неудовольствием.

— Ты откуда? — спросил он.

Поручик ткнул большим пальцем себе за спину:

— Оттуда.

— А куда?

Старший лейтенант указал в сторону севера:

— Туда. А у вас круиз?

Теперь настала очередь бородатого шкипера давать исчерпывающие ответы.

— У кого «у нас»? Один я.

Поручик расстроился. Шкипер увидел это по его лицу и поинтересовался:

— А ты думал, я тут баб катаю? Хрен угадал. Если хочешь знать, у меня из-за тебя кругосветка одиночная накрывается.

— Почему это? — не понял Поручик.

Бородатый пояснил:

— Мне же тебя теперь придется в какой-нибудь порт доставить. И время потеряю, и незачет получу. Могут и совсем с гонки снять, поскольку я не один был, а с тобой. И ведь хрен докажешь, что мы случайно встретились. Ты русский, и я русский. И козе понятно — сговор налицо. Уж лучше бы ты негром оказался. Из Лим-пам-по.

Поручик рассмеялся:

— Не бойся. Ни в какой порт меня доставлять не надо. Я бы отоспался часиков несколько да побрился. Когда кролем плывешь, щетина, понимаешь, плечи сильно натирает. А там снова — стилем кроль и стилем брасс поплыву быстрее вас. И никто ничего не узнает.

Бородатый шкипер задумался. Он не то чтобы обрадовался, но вид у него был уже не такой хмурый, как в момент встречи.

— А давай так, — предложил он. — Сегодня я посплю, а завтра ты. Потом ныряй и плыви куда хочешь. А то заманался я совсем, бляха-муха. Ни заснуть, ни расслабиться толком не получается.

Поручик охотно согласился.

— Денис, — представился он.

— Виктор, — протянул руку бородатый шкипер.

Поручик ответил крепким рукопожатием и сразу встал к штурвалу. Шкипер Виктор спустился в рубку, чтобы, как он выразился, сгоношить что-нибудь пожрать. И сгоношил.

Это была поистине фантастическая картина. Двое русских, случайно столкнувшихся на экваторе, на другом краю земли, сидели на палубе парусной яхты под яркими тропическими звездами. Перед ними стояла початая большая, на литр семьдесят пять, с ручкой, бутылка водки. На пожелтевшей русскоязычной, сложенной вдвое газете стояли пластиковые тарелки с солеными огурцами, открытые консервные банки тушенки, бычков в томате, кильки.

Пили водку из металлических кружек, закусывали не спеша. Поддевали концом ножа кильку или бычка, отправляли в рот. Туда же запихивали большие куски тушенки. Хрустели солеными огурцами и галетами.

— Сейчас бы хлебушка. Черного, бляха-муха, — мечтательно протянул Виктор.

— И пару девчонок, — поддержал его Поручик.

Виктор насупился:

— Я женатый. Сыну уже двенадцатый год пошел, дочке десять.

Поручик не понял:

— А как же ты тогда здесь оказался?

Виктор только рукой махнул:

— Характер у меня, понимаешь, тяжелый. Одному как-то легче. Веселее. Наверное, я людей не люблю.

— Я это заметил, — сказал Поручик. — А с солью не пробовал?

Виктор насупился еще больше, и Поручик предпочел сменить тему. Только поругаться не хватало.

— Ты сам-то откуда? — спросил он.

Виктор ответил как бы нехотя:

— Про город Сочи слыхал? Тамошние мы. Жена в Турцию мотается, «челночит». Летом комнаты сдает. Сын Петька, обалдуй, не учится совсем. Дочка тоже… А ты из каких будешь?

Поручик пожал плечами:

— Из никаких. Я детдомовский. Потом военное училище, потом служба на флотах. Так всю жизнь и кантуюсь.

Шкипер невесело вздохнул:

— Видно, наши с тобой домашние тапочки еще не сшиты… Ладно, пойду спать. Пиво в холодильнике, компас в нактоузе, держи курс на зюйд-зюйд-ост, бляха-муха!

И убрался в рубку. Старший лейтенант остался в одиночестве. Собственно, ему и штурвалом не надо было пользоваться, за него работало укрепленное на кронштейне за кормой крыло авторулевого.

Поручик задумался, что случалось с ним довольно редко. Его повседневная жизнь отличалась предельной ясностью. Да и времени на праздные размышления обычно не находилось. А тут все располагало к философским размышлениям о смысле жизни. Может, и вправду пора заглянуть в отдел домашних тапочек? Нет, покупать их, конечно, рано. Но так, походить, присмотреться к фасонам, расцветкам… Представить их на собственных ногах, а себя в них…