Невеста-обманщица - Кэтрин Коултер

— Потому что ты накинулась на Тони. И мне показалось, что я должна его защитить. Прежде, чем Тони ушел от меня, чтобы снова поговорить с Дугласом, он сжал меня в объятиях и сказал, что я могла бы сразиться с драконом. Ему понравилось, что я вела себя, как простая деревенская девица, что я оглушила Дугласа и чуть не выдрала ему все волосы. Все это очень странно. Никогда не знаешь, чего хотят эти мужчины.

— Тони сумеет поладить с Дугласом, — сказала Александра. — Холлис говорит, что они очень близки и всегда хорошо понимали друг друга.

Мелисанда пожала плечами:

— Я думаю, Тони очень страдает от всей этой истории.

— Ты говоришь так, словно ты тут ни при чем.

— Тони — мужчина, поэтому вся ответственность лежит на нем.

— Какая чушь, — возмутилась Александра и ушла, оставив сестру стоять, облокотившись на перила лестницы, в ожидании мужа.

Александра быстро шла по коридору, на стенах которого висели портреты Шербруков прошлых поколений, по лицам и костюмам на этих портретах можно было легко догадаться о времени, в которое они были написаны. Она вошла в свою комнату, примыкавшую к спальне графа, и встала посреди нее, пытаясь унять охватившую ее дрожь. В этой комнате кровать была намного уже и короче, чем в соседней. Она вспомнила, как Холлис показывал ей графские комнаты и как она стояла в его спальне, глядя на огромную кровать. Тогда она впервые поняла, что мужья и жены иногда должны спать вместе, если они хотят иметь детей, и что именно на этой кровати должен появиться наследник. Она плохо представляла себе, как все это должно происходить, но мысль о том, чтобы раздеться перед мужчиной, приводила ее в ужас. Холлис, добрая душа, тогда сказал ей:

— Я думаю, будет лучше, если граф сначала попривыкнет к вам. Прежде чем он признает вас своей невестой, миледи, он должен признать вас как жену.

В тот день эта спальня показалась ей страшно пустой и холодной, но приехал Дуглас, и комната сразу стала другой.

Александра задула свечу и забралась в кровать, все еще дрожа под холодными простынями. Она подумала, что в этой кровати она, возможно, будет спать всю свою оставшуюся жизнь. На минуту она утратила свой оптимизм в отношении этого замужества. А что, если Мелисанда окажется права? Что, если она будет для Дугласа пустым местом или он станет плохо обращаться с ней?

Для него это не было даже браком по расчету. Ведь ему самому придется платить за нее. Заплатить такие огромные деньги он обещал за Мелисанду, а взамен получил ее. И ничего больше.

Тони часами ходил за ней, рассказывая ей о Дугласе и забавляя ее светскими анекдотами. Она понимала, что он проводит с ней столько времени, чтобы решить для себя, достойна ли она его драгоценного кузена. В конце концов она выдержала экзамен. В глазах Тони появился радостный блеск, который так обожала Мелисанда, и он заявил, что согласен взять ее в жены для графа.

— Я так прочно введу вас в нашу семью, — сказал он, — что вы уже не сможете от нас ускользнуть.

Снова и снова он убеждал ее, что Дуглас не любит по-настоящему Мелисанду, что это брак по расчету, в котором приданым является красота, что он совсем не знает ее и что, женившись на ней, вскоре проклинал бы себя за это. А вот он, Тони, очень хорошо знает, на ком женился, и не жалеет об этом. Но все это не имело значения, потому что Тони — это Тони, а Дуглас — это Дуглас. Боже, как ей стыдно за все эти интриги!

Так, значит, Дуглас не любит Мелисанду и хотел жениться на ней только из-за ее красоты. Ха! Теперь он женат на дурнушке без приданого и также не любит ее.

Александра еще глубже зарылась в простыни, вспомнив, как Дуглас ворвался в спальню. Она не видела его целых три года. В последние два дня она все думала, как он изменился за это время — возможно, он растолстел и поседел или у него поредели волосы. Но когда он появился в ее спальне, она окаменела, не в силах сказать ни слова от нахлынувших на нее чувств. Да, он стал старше, думала она, черты лица стали несколько резче, но в остальном он был все такой же — темные волосы, еще более темные глаза, нос с легкой горбинкой, который придавал ему такой высокомерный и неприступный вид, стройная подтянутая фигура и выражение превосходства на лице. Он был по-прежнему красив, этот мужчина, ставший теперь ее мужем.

Увидев его, она страшно разволновалась, но, как ни странно, по-настоящему не осознавала силы своего чувства, пока он не запрокинул голову, взвыл как сумасшедший и налетел на кузена.

Как она хотела быть рядом с этим человеком! Ее природный оптимизм опять взял верх. «Все будет хорошо», — повторяла она снова и снова.

Через шесть часов Александра проснулась, услышала его шаги в соседней комнате и вспомнила все, что произошло вчера.

Что ей готовит новый день? Посмотрим. Пора вставать.

— Какого черта вам здесь нужно?

Было семь часов утра, действительно слишком ранний час для того, чтобы оказаться именно здесь, в громадной шербрукской конюшне. Утро — туманное, мокрое и облачное — как нельзя более подходило к их мрачному настроению… В помещении стояли любимые Дугласом запахи — сена, льняного масла, кожи и лошадей. Она огляделась в полумраке и не увидела никого из работавших здесь конюхов. На Дугласе были штаны из оленьей кожи, темно-коричневое пальто и высокие ботфорты, которые не мешало бы почистить. «Усталый, небритый и страшно раздраженный», — отметила про себя Александра. Тому, кто его не знал, он мог сейчас показаться неряшливым и не умеющим себя вести грубияном. Но на ее пристрастный взгляд он смотрелся замечательно.

— Я хотела прокатиться, милорд.

— Быть может, после яркого света зрение обманывает меня, но что-то я не вижу в стойлах ни одной новой лошади. Где же та лошадь, на которой вы хотели прокатиться? Или это не лошадь? Однако, хоть я и показал себя ослом во всей этой истории, на мне ездить не удастся.

Помолчав с минуту, Александра ответила довольно спокойным голосом:

— Мистер Мак-Колэм разрешал мне кататься на Фанни, пока вас здесь не было.

— Фанни — кобылка моей сестры.

— Я знаю. Она очень послушная лошадка, и ездить на ней — одно удовольствие. Я умею обращаться с лошадьми, милорд. Вы можете не беспокоиться за Фанни. Может быть, вы предпочитаете, чтобы я каталась на другой лошади?

Он хмуро глядел на нее:

— То есть своих лошадей вы сюда не привели?

— Нет.

Отец продал большинство их лошадей два месяца назад, чтобы как-то выкрутиться. Это было еще до предложения Дугласа и до того, как он узнал, что и обеспечения зятя не хватит для спасения Клейборн-холла.

— Я вижу, вы в костюме для верховой езды, хотя он и не новый, и даже не по моде последних лет. Но тем не менее ваш отец и этот низкий ворюга, по-видимому, снабдили вас необходимым гардеробом на некоторое время, до тех пор пока вам не удастся вытянуть из меня побольше. Я не ошибся?