Возвращение - Александра Лисина

Таррэн странно сузил глаза:

— Нет.

— Почему? — нахмурился ллер Адоррас. Вопрос о династическом браке одним махом решал массу проблем и на данный момент был ключевым. Брак — это спокойные границы, гарантия мира, стабильности, новые знания, доходы и хоть какая-то уверенность в отношении опасных чужаков. И вдруг отказ?

— Я сказал, что это невозможно, ллер, — ровно повторил темный. Тиль беспокойно дернулся, Эл сделал большие глаза, но Таррэн не обратил внимания. — Никакого династического брака между нашими народами быть не может.

— Почему вы в этом уверены? — Владыка пристально посмотрел на дерзкого чужака, ничем не выдав досады.

— Я готов назвать как минимум три причины, по которым это условие невыполнимо.

— Мне помнится, что на предварительном обсуждении вы не были так категоричны.

— Я не был категорически против соединения чьих-то судеб в принципе, — ровно ответил Таррэн. — Однако касательно Л’аэртэ и женщин Алиары вопрос о династическом браке не стоит. Для согласия кого-то из светлых нужно присутствие владыки Эллираэнна, которого здесь нет, а без него решать судьбу его подданных мы не будем. Из тех золотых, кто пришел с нами, кандидатов на подобный союз немного, однако они — простые воины, а вы вряд ли удовлетворитесь браком такого уровня…

При этих словах ллер Адоррас едва уловимо напрягся, а рен Роинэ незаметно кивнул.

— Из тех же, кто присутствует сейчас в зале, смертные исключаются сразу, лорд Элиар — тоже, по причине наличия пары… Кажется, он не намеревается ее менять в ближайшее время?

Светлый только кулаком погрозил «шутнику», вздумавшему намекнуть ему на Милле.

— Что же касается меня и отца… то вопрос о Л’аэртэ, как я уже сказал, нами изначально не ставился.

— Почему? — не выдержал рен Аверон, в глазах которого промелькнуло странное выражение, смутно напоминающее облегчение и вместе с тем настороженность.

— Потому что «Огонь жизни» смертелен для тех, в ком его нет. В том числе и для женщины, которая рискнет стать нашей парой. Любая, кто осмелится прийти в мой род, погибнет от «Огня», от которого у нее не будет защиты. Но этого я ни для кого не желаю. Да и вы, я полагаю, тоже. Поэтому и говорю: нет. Никто из нас не вступит в династический брак и не станет рисковать чужими жизнями.

Эланна вздрогнула, как от удара, и неверяще уставилась на лицо Тиля, не в силах осознать услышанное. Совет беспокойно зашевелился, а владыка Эоллара откинулся на спинку кресла и надолго замолчал.

Слишком многое нужно было переосмыслить заново.

— Ты в своем уме?! — прошипел Элиар, едва они оказались в южном крыле. — Совсем спятил — вот так, в лоб… Мы с Тилем такую изящную комбинацию придумали, а ты взял и все испортил!

Таррэн поморщился:

— Это все равно надо было сделать.

— Да, но важно, как сделать! Мы собирались осторожно, исподволь, постепенно подготавливая совет к мысли насчет Тиля… А ты что натворил?!

— Это было неразумно, — тяжело вздохнул Тирриниэль. Первый упрек, который он позволил себе отпустить в сторону сына.

Таррэн поджал губы:

— Отец…

— Хватит. Что сделано, то сделано. — Тиль повернулся, чтобы уйти, старательно пряча досаду, но был остановлен твердой рукой сына.

— Нет, отец. Я все сделал правильно.

— Как же! — возмущенно фыркнул Элиар. — Ты бы еще сказал им, что притащил сюда ясень и через пару часов он, если ты захочешь, превратит этот дворец в твои личные чертоги! А если надо, то опутает весь Эоллар и создаст из него второй Проклятый лес! Только хмер и будет не хватать, хотя при определенном усилии, я думаю, он даже их тебе вырастит и предоставит на блюдечке — голодных, свирепых и очень покладистых. После чего тебе вполне можно будет думать насчет завоевания Алиары и подчинения себе, любимому, всех четырех материков. Как вам такая идея, а?!

— Это было правильно, — упрямо повторил Таррэн. — И в отношении Эланны — тоже.

— Тьфу! — только и сказал светлый.

А Тирриниэль снова вздохнул: с Элом он, как ни странно, на этот раз был согласен.

— Отец, послушай…

— Не надо. Я сейчас не слишком хороший собеседник.

— Нет, ты должен меня выслушать, — настойчиво развернул Тиля за плечи Таррэн. — Я много думал и пришел к выводу, что мы совершили ошибку, когда намекнули Эланне на Эла.

— Ну наконец-то дошло! — «обрадовался» светлый.

— Да помолчи! Дай слово вставить!

— Ах, пожалуйста-пожалуйста. Только в следующий раз заранее меня предупреди, когда решишь все переиграть без моего участия!

— Эл!

— Все, умолкаю. — Элиар примиряюще поднял руки и всем видом показал, что от него больше ни слова не услышат, ни упрека, ни возгласа, ни даже намека на недовольство.

— Отец. — Таррэн пристально посмотрел на неподвижного Тирриниэля. — Пойми, Эланне нужно было сказать насчет «Огня». Я все понимаю. Я вижу, как ты на нее смотришь, и не возражаю, но… пожалуйста, пойми: без рун ты не сможешь быть с ней. А без ее согласия никто не станет этого делать. Мы поклялись, помнишь? Мы предупредили твой совет, что за нарушение будут уничтожены все, кто только посмеет заикнуться об изменении. Абсолютно все, невзирая на статус, возраст и заслуги перед лесом. Ты создал новый закон. Ты обрек изменение на гибель, помнишь? А теперь собираешься сам же все и разрушить?

Владыка Л’аэртэ сжал кулаки:

— Руны — единственный способ для Эланны.

— А ты у нее спросил?

— Это небольно, — нахмурился Тирриниэль. — Мы научились гасить боль. Ей будет гораздо проще, чем в свое время Мирене.

Таррэн снова вздохнул.

— Да как же ты не поймешь… Хорошо, попробую по-другому. — Он пару секунд помолчал, собираясь с мыслями. — Представь, что случится, если мы сейчас умолчим про «Огонь», сделаем вид, что готовы на династический брак, все твои планы исполнятся, и Эланна действительно согласится выйти за тебя замуж. Причем согласится по доброй воле, поскольку ты сумел ее очаровать и вызвал искреннюю симпатию. О большем пока не говорю — для этого требуется время. Теперь представь, что Адоррас тоже одобрит ваш союз и устроит грандиозный праздник в честь любимой дочери, а на время церемонии бракосочетания превратит свой дворец в один огромный карнавал. Все случится так быстро, как ты того пожелаешь. Будет музыка, цветы для невесты, много тостов и игристого вина. Будет вечер, а за ним и ночь. И много слов, когда после обряда ты поведешь жену в ваши общие покои. Я согласен — это прекрасная мечта. Но ответь мне: что ты скажешь своей любимой, когда придет время для объятий и она потянется к тебе, ожидая взаимности?

— Мы проведем ритуал раньше, — буркнул Тиль, отводя глаза.