Сон в летнюю ночь - Уильям Шекспир

Пирам

"О ночи тьма! Ночь, что как мрак черна!

Ночь, что везде, где дня уж больше нет!

О ночь, о ночь! Увы, увы, увы!

Боюсь, забыла Фисба свой обет!

А ты, Стена, любезная Стена,

Отцов-врагов делящая владенья, —

Пусть станет мне хоть щель в тебе видна

Для моего предмета лицезренья.

Стена растопыривает пальцы.

Пошли тебе Юпитер благодать!

Но ах, увы! — что вижу я сквозь Стену?

Стена-злодейка, девы не видать!

Будь проклята, Стена, ты за измену!"

Тезей

По-моему, Стена тоже должна напугаться, раз она обладает всеми чувствами.

Пирам

Никак это не возможно, ваша светлость: «за измену» — это реплика для Фисбы: она теперь должна войти, а мне надо ее заметить сквозь стену. Вы увидите, что все будет точка в точку, как я сказал. А вот и она идет.

Фисба

"Не ты ль, Стена, внимала вопль печали,

Что от меня отторжен мой Пирам?

Вишневые уста мои лобзали

Твою известку с глиной пополам".

Пирам

"Я вижу голос; дай взгляну я в щелку.

Услышу ль Фисбы я прекрасный лик?

О Фисба!"

Фисба

"Ты ли к щелке там приник?

Я думаю…"

Пирам

"Что думаешь без толку?

Я, как Лимандр[51], не ведаю измены".

Фисба

«И я, пока жива, верней Елены»[52].

Пирам

"Шафал Прокрусу[53]так не обожал".

Фисба

«И я верна не меньше, чем Шафал».

Пирам

«Целуй сквозь щель: уста твои так сладки».

Фисба

«Целую не уста — дыру в стене!»

Пирам

«К гробнице Ниньевой придешь ко мне?»

Фисба

«Хоть умереть, приду я без оглядки!»

Пирам и Фисба уходят.

Стена

"Тут роль свою закончила Стена,

И может хоть совсем уйти она".

(Уходит.)

Тезей

Вот и нет больше преграды между соседями.

Деметрий

Это неизбежно, государь, если стены имеют уши и подслушивают без разрешения.

Ипполита

Я никогда ничего глупее не слыхала!

Тезей

Лучшие пьесы такого рода — и то только тени; а худшие не будут слишком плохи, если воображение поможет им.

Ипполита

Но это должно сделать наше воображение, а не их.

Тезей

Если мы будем воображать о них не меньше того, что они сами о себе воображают, они могут представиться отличными людьми. А вот идут два благородных зверя: Луна и Лев.

Входят Лев и Лунный Свет.

Лев

"Сударыни, в ком нежных чувств излишек

Пугается при виде малых мышек,

Боюсь, чтоб вы не начали кричать,

Коль будет грозный лев при вас рычать.

Но я не лев и не его подруга;

Я лишь столяр; не надобно испуга.

Когда б, как лев, забрался я сюда,

Ведь мне была бы самому беда".

Тезей

Какое кроткое животное и какое рассудительное!

Деметрий

Самое милое животное, государь, какое я видел.

Лизандр

Этот лев по храбрости — настоящая лисица.

Тезей

Верно, а по благоразумию — настоящий гусь.

Деметрий

Не совсем так, государь, потому что его храбрость не пересиливает его благоразумия, а лисица всегда пересилит гуся.

Тезей

Во всяком случае, его благоразумие не пересилит его храбрости, потому что гусь никогда не пересилит лисицы. Однако предоставим его собственному его благоразумию и послушаем, что скажет Луна.

Лунный Свет

"Двурогую луну фонарь являет сей,

А я — тот человек, что обитает в ней"[54].

Тезей

Вот тут самая большая ошибка: человека надо было поместить в фонаре; какой же он иначе человек на луне?

Деметрий

Он не решился туда влезть из-за свечки: смотрите, как она нагорела.

Ипполита

Мне надоела эта луна; пора бы ей перемениться!

Тезей

Судя по слабому пламени ее разума, она уже на ущербе; но из любезности нам надо дождаться.

Лизандр

Продолжай, Луна.

Лунный Свет

Все, что я должен сказать, это вот что только объяснить вам, что фонарь — это луна, а я — человек на луне; этот терновый куст — мой терновый куст, а эта собака — моя собака.

Деметрий

Собственно, все это должно бы было находиться в фонаре: ведь это все на луне. Но тише: вот идет Фисба.

Входит Фисба.

Фисба

«Вот Нина старого гробница. Где ж мой милый?…»

Лев

(рычит)

«У-у-у!…»

Фисба убегает.

Тезей