Свинцовая совесть - Владимир Колычев

Беглец почувствовал его, развернулся, выстрелил, довольно точно определив направление, но Глеб ловко ушел в сторону, в движении ударил его рукой по шее. Хлестко ударил и тяжело, как медведь лапой.

Человек еще в падении потерял сознание, к тому же он неудачно приземлился – лбом стукнулся о массив древесного корня, выступающего из земли. Глеб тяжело дышал, у него вдруг разболелась голова, перед глазами запрыгали яркие мошки, но времени на отдых он себе не дал. Связал беглеца поясным ремнем с его же джинсов, обыскал, в кармане кожаной куртки нашел портмоне, в нем деньги, техпаспорт на машину, водительские права. Глеб не курил, огонька у него не было, зато в кармане у своего пленника он нашел зажигалку – щелкнул ею, осветил права. Артемов Валерий Сергеевич. Уж не Артемчик ли это собственной персоной?

Глеб взял пленника на буксир, не жалея сил, дотащил его до своей машины, запихнул на переднее справа сиденье. От сильного перенапряжения в ушах шумно стучала кровь, голова кружилась, раскалываясь на части от боли. И все-таки он уловил, как кто-то шевельнулся справа от него, резко выбросил в сторону руку с пистолетом.

– Не надо! – истошно вскрикнула Вероника.

– Извини, – опуская пистолет, сказал Дробов. – В машину давай…

Глеб откинул вперед водительское кресло, чтобы Вероника смогла забраться на водительское сиденье, совершенно обессиленный, занял свое место. Включил свет в салоне и кивнул на пленника:

– Узнаешь?

– Узнаю, – отозвалась девушка.

– Артемчик?

– Он.

– Ну, вот видишь, на ловца и зверь бежит…

Пленник стал приходить в себя – дыхание усилилось, веки задрожали, но его пробуждение в планы Глеба пока не входило. Он ударил бандита согнутым пальцем в мощную, сплетенную из мышц, шею. Дробов знал, как и куда бить, поэтому Артемчик отключился мгновенно.

Глеб надел перчатки, вышел из машины, приблизился к мертвому водителю, оттащил его в сторону. Джип так и стоял с включенным двигателем. Глеб сел за руль, сдал назад и в сторону, освободив дорогу для своей «Нивы». Пистолет, из которого стрелял, выбросил в ближайшую речку. Только он это сделал, как хлынул дождь. Казалось, сами небеса позаботились о том, чтобы смыть оставленные следы.

Глеб выехал на шоссе, промчался несколько километров в сторону Черноземска, свернул на проселок, остановился в темном безлюдном месте. Ему нужно было допросить Артемчика, но тот до сих пор не пришел в себя. Глеб не торопился приводить его в чувство. Он сам еще не пришел в норму – голова уже болела не сильно, но все еще кружилась.

– Тебе плохо? – спросила Вероника.

– А что, похоже?

– Да выглядишь неважно.

– Неважно… Меня еще из госпиталя не выписали, больничный режим не отменили, а я тут, как молодой, бегаю, – усмехнулся Дробов.

– Из госпиталя?

– Да, Ольга, считай, меня с того света вытащили. А эта мразь ее на тот свет пытается утащить…

Расслабленным кулаком, несильно, но хлестко Глеб ударил Артемчика по щеке, раз, другой… Был иной, менее болезненный и более эффективный, способ привести бандита в чувство, но Глеб выбрал этот. Уж больно кулаки у него на эту мразь чесались…

Дождь хлестал шумно и с бешеной силой, окна заливало водой, и могло показаться, что машина плывет под водой. Возможно, Артемчик так и подумал: он испуганно смотрел в лобовое стекло, будто ожидая увидеть там огромную акулу с разинутой пастью.

Глеб щелкнул пальцами перед его носом:

– Сюда смотреть!

Артемчик резко повернул к нему голову, выпученными глазами уставился на Дробова.

– Ты кто такой?

– Ассистент.

– Какой еще ассистент?

– Ассистент хирурга. Больной у нас тяжелый, операция ему нужна, а Ольги нет.

– Какая Ольга? Что ты несешь?.. Кто в моих ребят стрелял?

– Я стрелял. Я же военный хирург. А если военный, то стрелять умею…

– Не, ну ты баран, в натуре!.. Жить хочешь?

В ответ Глеб ударил Артемчика – раскрытой ладонью, в нос.

– Твою мать! – взвыл тот.

Он и хотел схватиться за отбитый нос, но руки связаны за спиной. Однако можно приложить нос к холодному боковому стеклу. Так Артемчик и поступил. Глеб схватил его за подбородок, развернул лицом к себе. Крепкий у мужика нос, не кровит, значит, можно бить и дальше. Сиденья в машине тканевые, кровь с них смывается плохо, а Глеб не собирался расставаться со своей «Нивой». Если все сложится хорошо, эта машина еще послужит ему.

– Ольга где?

– Какая Ольга?

– Я твоего Киргиза убил. И Смита. И всех, кто был с ними. Ты понимаешь, что я все знаю.

Глеб снова ударил Артемчика в нос.

– Ольга где? – повторил он, когда стихли стоны.

– С Димой она.

– Со Свиридом?

– С ним…

– Почему она с ним?

– Ранили его, помощь ему нужна. Ольга операцию ему сделала, пулю вытащила…

– А нормально с ней нельзя было? Ей даже обуться не дали…

– Ну, накладочка вышла.

– Это не накладочка. Это ваша бандитская норма поведения. Нужен врач – за волосы и в машину. Если нужна девушка, значит, можно убить ее парня. Если девушка стала опасным свидетелем, значит, ее надо изнасиловать и убить…

– Кого изнасиловать? Никто никого не насиловал!

Глеб не собирался бить Артемчика за это его вранье, но это сделала Вероника. Она ударила его сзади пустой бутылкой из-под коньяка.

– Врешь, сволочь!

Бутылка разбилась, осколки брызнули по сторонам, на коротко стриженной голове появилась розовая полоса, быстро набухающая кровью. Но Артемчик не вырубился, только лицо его болезненно скривилось. А ведь пустая бутылка бьет сильней, чем полная.

Артемчик развернулся к Веронике, со злостью и удивлением посмотрел на нее, но тут же получил от нее кулаком по носу.

– Ах ты, сука! – разъярился бандит.

– Ты за своим лексиконом следи, – грозно глянул на него Глеб. – А то ведь я и кадык вырвать могу. Мужик ты мощный, но это тебя не спасет…

– Я знаю, кто ты такой! – с бессильной злобой глянул на него Артемчик. – Ольга говорила, что у нее жених есть…

– А у Вероники парень был, но вас это не остановило…

– Что «не остановило»? Веронику мы не убивали!

– А зачем вам ее убивать? Вы же бандиты, вы уверены, что все вас до смерти боятся. А если боятся, то ничего не скажут. Если боятся, то даже дернуться на вас не посмеют… Назови адрес Свирида!

– Не знаю, – ответил Артемчик, пряча глаза.